— Нормально, — ответила односложно, пожимая плечами.

Рядом тихо откашлялись. Я перевела взгляд и сглотнула, чувствуя напряжение, повисшее в воздухе.

— Привет, свояченица, — натянуто улыбнувшись, Игорь отвел глаза, вглядываясь в толпу за моей спиной.

Сердце гулко заколотилось в груди, и я обернулась, не зная даже толком, на что надеюсь — на то, что Тимур приедет встречать друга; или на то, что он этого не сделает.

Я видела его один раз, спустя неделю после моего побега. Пришлось приехать в отделение для дачи показаний — не самая приятная процедура. Мы столкнулись возле кабинета и замерли на добрых полминуты, молча пялясь друг на друга. Я боялась этой встречи, как огня; долго думала, что скажу, но столкнувшись с Тимуром лицом к лицу, не смогла даже кивнуть. Глядела на осунувшееся лицо, покрытое густой щетиной; на хмурые брови и почти черные глаза — я долго потом вспоминала каждую черточку, что отчаянно впитывала там, в серых стенах отделения на улице Голикова.

Тогда из ступора меня вывел голос следователя. Агеев шагнул в сторону, но задел меня плечом — не знаю, намеренно или нет — и быстро зашагал по коридору к выходу, чуть хромой походкой. Я смотрела ему вслед и сморгнула непрошенные слезы, ежась от холода, что неожиданно пробрался под рубашку и пополз по коже мурашками.

С тех пор я его не видела. Но хотела. Боже, как я хотела бы увидеть его снова. Хоть мельком, хоть на секундочку.

— А… — непроизвольно слетело с языка.

— Он не приедет, — оборвал не прозвучавший вопрос Лазарев, — Ну что, девочки? Поехали домой?

Оля нахмурилась, глядя на мужа, но промолчала. Не думаю, что Игорь рассказал ей о том, что произошло месяц назад, да и сама я не стала этого делать — ей сейчас лишние волнения ни к чему. А я уже почти забыла. Ключевое слово «почти», но кого это волнует?

От Лазарева, севшего на пассажирское сидение, летали флюиды беспокойства — он то и дело косился на Олю в зеркало заднего вида. Та задремала, едва я выехала с парковки аэропорта и взяла курс на Медовое — именно тогда Игорь и заговорил.

— Ты как? — спросил полушепотом, оборачиваясь на сестру.

— Нормально, — приглушенно ответила я, — Уже оклемалась.

— Хорошо. Если надо поговорить…

— Я в порядке, Игорь. Правда, — послав ему улыбку, вздохнула и снова уставилась на дорогу, — Как Тимур?

— Я не в курсе, — отрезал, отвернувшись к окну.

— Вы из-за меня не общаетесь? — в ужасе прошептала я.

— Он большой мальчик — переживет, — Игорь принялся барабанить пальцами по двери и тихо добавил, после небольшой паузы, — Что бы там между вами не произошло.

— Думаешь, я не права, поступив вот так? — сглотнув ком в горле, я покосилась в его сторону, но тот продолжал смотреть в окно, — Бросив его.

— Я думаю, он не прав в том, что дал тебе уйти.

— Но ты же не сказал, куда я уехала…

— Не сказал. И не мог сказать — я дал тебе слово, — вздохнув, Игорь пожал плечами — заметила боковым зрением.

Откинулся на спинку сиденья, потер лицо. Повернулся к Оле — та благополучно спала, прислонившись виском к окну и держа руку на большом животе. Как только ремень застегнулся?

— Знаешь, о чем я думал, когда поехал в Испанию за ней? Тогда, в девятом году? — я покачала головой, побуждая продолжать, — Думал о том, что она могла себе кого-то найти — полгода прошло с нашей встречи. И разрабатывал план похищения на этот случай, — усмехнулся, — Но я был уверен в том, что без нее сюда не вернусь — лучше сразу пулю в лоб.

— Ты же совсем ее не знал тогда. Неужели влюбился вот так сразу?

— Я знал ее, — он подчеркнул каждое слово, — Я знал ее, Илонка. Да, видел всего раз в жизни; да, мы даже не говорили толком. Но я знал ее. Это сложно понять, но это наша история. У вас с Тимуром другая, своя, и может, я не прав в своих суждениях, но… Да хрен бы я отпустил любимую женщину только потому, что кто-то не сказал мне, где она находится. А еще лучше, постарался бы не доводить до того, чтобы мне пришлось ее отпускать.

Замолчали. Я переваривала его слова, следя за дорогой, и до въезда в поселок повисла тишина.

Помогая Оле выбраться из машины, я с грустью оглядела их дом, в котором осталось так много хороших воспоминаний; о парнях, разгребающих снег на подъездной дорожке; о Ларисе, что помогала гладить постельное белье; о Тимуре, который балансируя на барном стуле вешал шторы на карнизы. Словно это было в другой жизни — суета, приготовления к приезду новобрачных, смех и шутки и уютная тишина, царившая, когда все разъехались по домам, а мы вдвоем сидели на креслах в гостиной, довольно оглядывая свою работу.

Дом казался пустым без Агеева. Как бы я к нему не относилась, но я знаю, что в этот момент — когда Игорь повернул ключ и снял сигнализацию, нас должно было быть четверо. Даже если бы мы с Тимуром огрызались друг на друга, но его не хватало — ощутимо, осязаемо.

— Останешься? — спросил Лазарев, поставив чемоданы в прихожей.

Пожав плечами, я улыбнулась, глядя на довольную Олю — та, если бы могла подпрыгнуть, обязательно это сделала бы.

— Как будто и не уезжали… — выдохнула она, — Это ты все сделала?

— Я, парни, Лариса и… Все в общем, — помявшись с ноги на ногу, я снова посмотрела на Игоря.

— Так останешься? — повторил он.

И я кивнула, решив остаться.




Тимур, 2009

Стук костяшек по стеклу прозвучал глухо. Водитель по ту сторону не торопился нажимать на стеклоподъемник, поэтому я, откашлявшись, постучал еще раз, опираясь свободной рукой о крышу внедорожника. Медленно жужжа, окно наконец-то опустилось, представляя взору усатого мужика лет пятидесяти на вид, с проплешиной на макушке и со смешно зализанными на нее редкими волосками.

— Что-то ты примелькался в этом дворе, — без приветствий начал я, оглядев салон авто, — Зачастил.

— А вы, пардоньте, кто будете? — ехидно осведомился неизвестный.

— А я оперуполномоченный Агеев Тимур Маратович.

Подкрепив весомый аргумент раскрытой корочкой, я спрятал удостоверение в карман брюк и облокотился на дверь, фактически залезая в машину. Мужчина потянулся к бардачку, на что я непроизвольно — честное пионерское — достал ствол из наплечной кобуры.

— Вот давай, — спокойно произнес, лениво держа пистолет в ладони, снова удобно утроенной на двери водителя, — Без резких движений.

Подняв руки, усач затараторил:

— Я только показать хотел…

— Предупреждать надо, — махнув дулом, позволил открыть бардачок и кивнул, когда мужик посмотрел на меня, спрашивая разрешения, — Медленно.

Мне под нос был подсунут большой коричневый конверт, а с водительского сидения противно заныли:

— Вот. Я — частный сыщик, слежу за девчонкой. Один студент попросил выяснить, куда ходит; с кем общается, ну и все такое. Хочет приударить вроде как, понравилась ему.

— Рыжий?

Дождавшись утвердительного кивка, я выпрямился и вытащил из конверта пачку фотографий. Ухмыльнулся, увидев девицу на первом снимке и не стал разглядывать все, потому что итак знаю: маршрут у нее всегда один и тот же — дом, институт, магазин «Пятерочка» за углом, дом. И так по кругу. День сурка, не иначе.

— Частный сыщик, — фыркнул я, — Хреновый из тебя сыщик, я тебя в первый же день заметил. А вот ты, похоже, нет.

— Да, я как-то не обратил внимания…

— Вот и я о том же, — вздохнув, повернулся к окнам на седьмом этаже, — Ладно, сыщик. Сейчас я уйду, а потом вернусь. Заснимешь все и передашь своему студенту, что у девушки есть хахаль. Серьезный дядя, которого не стоит злить. Все понял?

— Д-д-да-да, конечно. Все будет сделано…

— Чудненько. Я мигом.

В два шага дойдя до подъезда, я дернул тяжелую дверь, параллельно набирая Лазаря. Тот ответил с первого гудка, перекрикивая гул голосов на заднем плане:

— Слушаю.

— Можешь покупать билеты, — поднимаясь по ступенькам — лифт, как назло, не работал, я на всякий случай поглядывал в небольшие окна на площадках.

— Все в порядке с девчонкой?

— Да, за ней следил какой-то престарелый дебил, решивший поиграть в Путилина.

— Это точно? Тебя не могли наебать?

— Не думаю, что можно так достоверно сымитировать испуг, когда на тебя направляют пистолет.