– Так что же – Сергей Васильевич умер?
– Да… В тот момент, когда я… Когда мы… – Антонина, дав волю эмоциям, разрыдалась.
Станислав отбросил письмо и начал медленно наступать на управляющего. Тот отступал под натиском Станислава, наконец, забившись в угол.
– Ах ты, мерзавец!!! Ты шпионил за нами, в моем же доме! – в гневе воскликнул Станислав. – Напрасно я тебя сразу не выгнал к чертовой матери!
Управляющего трясло от страха.
– Я уеду… Позвольте мне уехать, – молил он.
– Ну, уж нет! Задета не только моя честь, но честь дамы! Будем стреляться!
Варфоломей оторопел, но тут же нашелся, что ответить.
– Я – не дворянин. И стреляться не умею и не буду.
– Не будешь! – в бешенстве взревел Станислав. – Тогда я приглашу урядника и расскажу ему, что ты – вор, мошенник и убийца. На каторгу пойдешь!!!
Управляющего затрясло пуще прежнего.
– Не надо урядника… Я буду, буду стреляться.
– Отлично! – воскликнул Станислав. – Тогда прямо сейчас! Я прикажу принести дядюшкины дуэльные пистолеты.
В запале гнева Станислав вовсе не придал значения тому обстоятельству, что он – неважный стрелок и, отродясь, в дуэлях не участвовал, но все считал, что легко справится с управляющим, который и вовсе пистолета в руках не держал.
Антонина осознала всю опасность положения своего возлюбленного.
– Станислав, прошу тебя, не надо стреляться…
– Не волнуйся, я пристрелю его! Никому не позволю смешивать свое имя с грязью – ни дворянину, ни мещанину!!!
Сумерки окончательно сгустились, время близилось к полуночи, когда Станислав приказал зажечь все садовые газовые фонари, дабы осветить место дуэли. Дворецкому было поручено дать отмашку дуэлянтам, тот нервничал, оттого что понятия не имел, как это делается, да и вообще дело было опасным… Мало ли чем закончиться – неизвестно.
– Барин, увольте меня от этого. – Умолял дворецкий. – Я в таких делах не участвовал… Напутаю чего…
– Нечего здесь путать: мы выбираем пистолеты, затем расходимся на двадцать шагов, затем сходимся к барьеру. Как только мы его достигнем, ты даешь отмашку дядюшкиной саблей. – Снова и снова пояснял Станислав своему дворецкому, который никак не мог взять в толк: отчего барину приспичило стреляться с управляющим, да еще на ночь глядя?
Антонина сохраняла внешнее спокойствие, на самом деле она не находила себе места. Она несколько раз просила Станислава оставить эту затею, но, увы, тщетно. Ее угнетали дурные предчувствия.
Наконец она в очередной раз попыталась остановить это безумие.
– Станислав! – бросилась она к возлюбленному. – Остановись, умоляю, не делай этого. Если с тобой что-то случиться я не переживу.
Станислав обнял Антонину прямо на глазах собравшихся.
– Я убью его, или по-крайней мере – подстрелю. Я должен это сделать! Не волнуйся за меня. – Сказал он и поцеловал женщину в щеку. – Я тебя люблю.
Антонина взглянула прямо в глаза Станиславу.
– Если с тобой что-нибудь случиться, я уйду в монастырь.
– Ну, что ты право! Он и стрелять-то не умеет.
– А ты?
– Я… – Станислав замялся. – Я, конечно, – не дуэлянт, но из охотничьего ружья стрелял не раз.
– Боже мой, Станислав! Что ты говоришь! Дуэль и охота на уток – совершенно разные вещи! – волновалась Антонина.
– Неужели ты думаешь, что я спущу ему подобные проступки. Конечно, как ни жестоко звучит: благодаря управляющему, ты – теперь вдова. Но каким способом! Это подло! Я проучу этого зарвавшегося мерзавца, несмотря на то, что моя покойная тетушка благоволила к нему.
Станислав еще раз поцеловал Антонину и приказал дворецкому начинать. Женщина стояла ни жива, ни мертва: что же будет?
Варфоломей впервые в жизни держал в руках дуэльный пистолет. Последний раз он стрелял, забавы ради, тетеревов лет пять назад…
«Господи! Прости грехи мои! Помоги мне! Каюсь…каюсь – письмо писать не стоило… Но и умирать не хочется так по-дурацки… А счета в Земельном банке кому достанутся? – ведь жениться так и не успел… Ничего пуля – дура. Как говорится, везет новичкам и дуракам!»
Дворецкий поставил две небольшие скамеечки, которым суждено стать барьером, еще раз предложив, по правилам дуэли, примирение, – дал команду:
– Сходитесь! К барьеру!
Станислав легко держал пистолет, он был уверен в своей правоте и непременной победе над противником… Он целил прямо в голову Варфоломея, уже во всех красках представляя, как выскочат его мозги.
Варфоломей же, напротив, сосредоточился, рука с непривычки подрагивала: «Выстрелю в сердце, да…да – в сердце…»
Дуэлянты достигли барьера: почти одновременно грянули два выстрела…
Сердце Антонины бешено колотилось. «Только не он, только не он…» – молила она. Но, увы, Станислав покачнулся, роняя пистолет на землю…
– Барин! – дворецкий бросился к Станиславу.
– Не-е-ет!!! – пронзительно закричала Антонина, готовая лишиться чувств.
Дворецкий и мужская прислуга, присутствовавшая в качестве свидетелей, бросились к барину.
– Кровь! Кровь! Он весь в крови!!! – галдели они. – Доктора! Доктора!
Антонина хотела броситься к возлюбленному, но ноги не слушались, к горлу подкатила тошнота. Она осела прямо на землю и разрыдалась.
Варфоломей ощутил резкую боль, пронзившую голову с правой стороны, и инстинктивно отбросив пистолет, схватился рукой за рану. Он чувствовал, как кровь сочилась сквозь пальцы…
– Что это? Я жив? – бормотал он, бессмысленно наблюдая, как все столпились около Станислава. – Я eго убил? Что ж теперь будет? – Варфоломей ощупал рану, наконец, сообразив, что пуля прошла вскользь, отхватил ему половину уха. – Бежать! Бежать! Подальше отсюда…
Варфоломей метнулся в заросли деревьев и быстро побежал по направлению к дороге, где согласно уговору его ожидал Архип с лошадьми. Управляющий, как человек практичный и предусмотрительный, перед дуэлью успел шепнуть своему слуге, чтобы тот собирал все ценное и ожидал на дороге. Ну, уж коли не судьба – то бежать одному.
Станислава перенесли в дом и тотчас послали за доктором. Он явился примерно через час и, осмотрев дуэлянта, вынес свой вердикт:
– Жить будет. Ранение не опасно, кость не задета, пуля прошла навылет. Покой и только покой…
Доктор помыл руки и вытер руки о полотенце, любезно протянутое горничной. Наконец он заметил Антонину Петровну, стоявшую поодаль, дабы никому не мешать.
– Сударыня! – искренне удивился доктор. – Вы? Здесь?
Антонина, понимая недоумение доктора, сказала:
– Да… Это я.
– А как самочувсвствие Сергея Васильевича? – поинтересовался доктор.
– Никак. Его больше нет…
Доктор не понял:
– Что вы такое говорите?
– Он умер… – пояснила Антонина Петровна. – Прошу вас подождать до утра и вместе со мной отправиться в Забродино.
Доктор растерялся, поправил очки, но лишнего спрашивать не стал.
– Да, да… Разумеется, сударыня.
Антонина похоронила мужа, как и положено, на кладбище рядом с имением, где поилось несколько поколений Забродиных. Волнения, выпавшие на ее долю, сделали свое дело – она похудела, под глазами залегли тени. От этого она казалась еще красивее и загадочной, в ней угадывалась женщина, многое повидавшая и знающая толк в жизни.
Станислав медленно шел на поправку, но опасности для его здоровья не было. Примерно через неделю он начал ходить, ибо счел, что столь длительный постельный режим – не для него. Но плечо побаливало…
Антонина постоянно навещала возлюбленного, они избегали говорить о дуэли, болтая о приближающихся октябрьских холодах, о делах мануфактуры и о том, что Матвеево-Орлово требуется новый управляющий.
Федор Ильич, управляющий Забродино, порекомендовал Станиславу Александровичу своего племянника, как человека честного и расторопного. Станислав согласился, назначил собеседование предполагаемому кандидату и после часового разговора вполне остался им доволен.
В конце октября, когда следовало выплачивать проценты по Ремизово, Антонина Петровна в сопровождении господина Матвеева направилась в Псковский Земельный банк, где оформила все соответствующие документы, подтверждающие погашение долга.
Через полгода, когда все формальности траура были соблюдены, Антонина и Станислав обвенчались в небольшой церквушке, что в полуверсте от Забродино.