Р. Грей - Дуэт

Несколько часов спустя после возвращения домой, я поднялась в комнату Джейсона в новых шортах и красных ковбойских сапогах. Я держала гитару в правой руке, поэтому постучалась левой, приложив ухо к двери, чтобы понять, был ли он внутри.

— Входи, — крикнул он.

Я толкнула дверь и вошла, ожидая найти его на том же месте на диване, но он снимал свой черный акустический «Гибсон» с подставки. Когда он повернулся и посмотрел на мой новый наряд, то замер на секунду, пытаясь скрыть улыбку, пока его глаза изучали мои голые ноги.

— Ты подражаешь Нэнси Синатра, — пошутил он, изучая мой внешний вид медленно и внимательно. Впервые его интерес был открыто выражен; он был написан на его лице тем, как Джейсон пытался выровнять дыхание, как его губы, казалось, бессознательно улыбались. Хотя, возможно, все эти признаки были и раньше, но я была занята тем, чтобы скрыть свои собственные.

— Скорее Джессике Симпсон. Но спасибо.

Я села в мягкое кресло и ждала, пока он займет место на диване. Джейсон побрился, поэтому на его лице осталась только короткая щетина. Верхние пуговицы его черной рубашки с длинными рукавами были расстегнуты. Я могла видеть больше загара на его груди и шее, чем раньше.

Он прочистил горло, как только сел, расположил гитару и скрестил босые ноги. Мы уже были в подобной ситуации, но сегодня воздух между нами был напряжен еще больше.

За его ухом была ручка, а блокнот на журнальном столике между нами был открыт на чистой странице.

Пришло время сочинять.

Мы молча начали играть аккорды, которые придумали день назад, но никакие стихи не приходили в голову. Я могла чувствовать их, пытаясь добраться до них, но не привыкла проталкивать слова сквозь глотку. Я писала одна. Всегда одна. Мне никогда не приходилось беспокоиться о том, что кто-то назовет мои стихи глупыми, потому что к тому времени, когда я их показывала, они были идеальными. Может, поэтому ни один из нас не заговорил.

Мы продолжали играть в тишине, обволакивающей звуки наших гитар. Я продолжила ловить взгляд Джейсона на моих ногах… руках… шее. Он сосредотачивался на мне на минуту, всегда пряча взгляд, когда я смотрела на него. Но я могла чувствовать его, чувствовать его напряжение. Я ощущала каждый его вдох, сексуальное напряжение во мне нарастало.

— Я обычно не страдаю отсутствием вдохновения, — заговорил Джейсон, спустя несколько минут после того, как прочистил горло.

Я кивнула, уставившись на свой гриф.

— Как и я.

— И как мы должны это преодолеть? — спросил он.

На минуту я задумалась.

— Мы могли бы говорить первое, что придет в голову, не важно, как это глупо прозвучит.

Он кивнул, но не ответил.

— Мы могли бы начать со слова, простого слова, и двигаться от него.

Все еще нет ответа.

— Или мы могли бы просто заняться сексом, — добавила я, чтобы понять, слушает ли он меня вообще.

Его струны, прежде чем остановиться, резко брякнули.

Когда я посмотрела на него, его темные глаза сфокусировались на мне. Не на моей гитаре, не на окне за моей спиной — они смотрели прямо на мое лицо, будто пытаясь прочитать что-то между строк. Я никогда не фильтровала то, что вылетает из моего рта, но в этот момент я заинтересовалась, почему пошутила о таком. Мы с Джейсоном не были столь близки, чтобы понимать шутки друг друга. И я не уверена, было ли вообще чувство юмора у Джейсона.

— Мне нравится эта идея, — сказал он, позволяя своему рту растянуться в красивой улыбке.

Я с трудом сглотнула. Это была последняя фраза, которую я ожидала от него услышать.

Затем он продолжил:

— Очевидно, мы оба все еще чувствуем нервозность рядом друг с другом. Ты слишком боишься петь, хотя я вижу, что твоя лирика прекрасна.

Что ради всего святого происходит? Мы серьезно говорим о сексе сейчас? Мой взгляд все еще оставался приклеенными к моим пальцам, скользящим по струнам. Главное — не смотреть на него.

— Так… это сугубо деловое соглашение, — предложила я, пытаясь придумать любые оправдания, чтобы затащить этого мужчину в постель. Я бы сказала, что это ради мира во всем мире, если бы он захотел это услышать. Это правда, я получу оргазм ради спокойствия мира, потому что я такая благородная.

— Ты можешь воспринимать это так, — ответил он, потирая щетину.

— Значит, нам следует заняться сексом прямо здесь и сейчас? — спросила я, встречаясь с ним взглядом.

Он облизнул губы, сверкнув уверенной улыбкой, а затем… понеслось.

Мы были как животные. В то время, как наш разум испытывал творческий кризис, наши тела не чувствовали никаких затруднений. Гитары оказались отброшенными в сторону, Джейсон обошел журнальный столик, а я начала стаскивать через голову футболку как раз тогда, когда он наклонился, чтобы поцеловать меня. Наши губы потеряли друг друга, когда футболка встала на пути, но мне было плевать. Затем я начала возиться с пряжкой его ремня. У нас не было прелюдии, не было двухчасового свидания, прежде чем стереть невидимые границы.

Время маленьких укусов и ногтей, впивающихся в кожу. Его щетина царапала мое лицо, руки обвились вокруг моей талии, и он понес меня к кровати в углу комнаты. Она все еще не была заправлена, как и день назад, но мне это понравилось. Не придется возиться с ней.

Мое сердце билось так быстро, что я боялась, оно пробьет грудную клетку. Не могу вспомнить, когда я в последний раз чувствовала подобное, может, с последним парнем, но я не помню, чтобы когда-нибудь так рвалась почувствовать чужую кожу. После того как его рубашка пропала, я провела ладонями вниз по его груди и прессу. Он был музыкантом, и его тело доказывало это подтянутостью мышц, не таки громоздких, как у моих бывших партнеров. Но Джейсон умел двигаться: его бедра жили своей жизнью, и то, как он толкался ко мне, разрывало мой разум на две части.

— Охренеть, — простонала я, когда почувствовала его теплую кожу.

— Это не может перерасти в нечто большее, — сказал он, разрушая звуки нашего тяжелого дыхания, когда скользнул вниз, чтобы стянуть мои сапоги.

— Секс? Или мы? — спросила я.

Он аккуратно стянул мои джинсовые шорты, затем снял сапоги, оставляя меня в черных трусиках. Его глаза осмотрели мои бедра и живот, а затем он, наконец, посмотрел на мое лицо.

— Мы.

Я закатила глаза. Мне было абсолютно плевать, что произойдет с нами. Потому что я была девушкой, которую не заботит то, что будет после секса. Объятия? Кому они нужны? Разговоры? Переоценены. Сейчас будет секс, и я собиралась насладиться каждой секундой происходящего. А потом? Я не задумывалась об этом.

— Замечательно. А сейчас ты можешь заткнуться? — спросила я с усмешкой, схватив его за бицепс и потянув так, чтобы его тело нависло над моим.

Он засмеялся и потряс головой, очевидно, удивленный моим ответом. Но затем его губы снова нашли мои, а его бедра вонзились в меня в тот же момент, как его язык проскользнул в мой рот. Я думала, что кончу на месте. Он был настолько опытным, а я уже давно не получала оргазма. Мое тело было чересчур чувствительным, готовым ожить под его касаниями.

Когда Джейсон снял свои боксеры, он стянул и мое нижнее белье, и мы остались абсолютно голые, восторженно таращась друг на друга. Если бы было время, я бы толкнула его на спину и насладилась каждым участком его кожи. Я хотела узнать, каков он, не спеша ласкать его бицепсы, грудь, пресс — всего его.

Но времени не было. Я нуждалась в нем.

Он потянулся за презервативом в ящик, а я попыталась проигнорировать тот факт, что он раскатывал его, будто соревновался в «Натягивание презервативов» на олимпийском уровне. Этот мужчина явно много занимался сексом в жизни, и я собиралась извлечь пользу из всего его опыта.

Мне пришлось сдержать визг, когда он передвинул нас на середину кровати и раздвинул мои ноги. О, Господи, если ты там, пожалуйста, не позволь мне умереть от волнения прежде, чем он войдет в меня.

К счастью, Бог или кто еще услышал мои молитвы, потому что когда Джейсон погрузился в меня, я взлетела на небеса, и позвольте сказать, они были похожи на комнату музыканта. И чувствовались как кровать Джейсона. А пахли, как его гель для душа. По вкусу они были, как губы Джейсона.