Ольга Горовая - Дурман

Он тяжело и с явной досадой вздохнул, напоследок крепче обняв ее, но аккуратно, чтобы котенка не придавать. И, махнув, вышел из гостиной. А Таня так и стояла посреди комнаты, прижимая к себе уже притихшего котенка.

— О-па, мужа нет два дня, а в супружеской спальне уже мужик. В моей, заметь, постели, и на моей жене, — насмешливый шепот Казака разбудил ее, заставил сонно прищуриться и попытаться рассмотреть что-то в полутьме спальни.

Тусклый свет падал только из приоткрытый двери в коридор. И в этом слабом освещении она с радостью увидела мужа. Вернулся! Слава Богу! Никогда не была особо суеверной, но в этот день то и дело пыталась молиться, хоть и понятия не имела, как это верно делается. Но так муторно, так страшно было от неизвестности, что просто не представляла, как еще может помочь Витале.

— Мы о таком не договаривались, между прочим, — тем же тоном, явно забавляясь, снова произнес Виталя, стягивая свитер через голову. — Тут мое место.

И подошел к кровати, глядя на нее с такой любовью, с такой нежностью и с таким весельем, что у Тани грудь сдавило. Или дело в другом? Только сейчас она поняла, что тот самый котенок, которого муж ей подарил, спит вовсе не на своем месте, в уютном «домике», который по ее просьбе ездил днем покупать один из охранников. А прямо на ней. Видимо котенок перебрался на кровать, когда сама Таня задремала, измученная прошлой бессонной ночью. И они оба пригрелись друг около друга.

Сейчас же ей так же смешно стало, как и было весело Витале, похоже. Пришлось прикусить губу, чтобы не засмеяться в полный голос. Правда, котенок, кажется, и так проснулся от ее возни и от веселья Казака. Приоткрыл один глаз, осмотрел все происходящее в спальне и свернулся клубочком еще больше.

Тут не выдержали оба: засмеялась и Таня, и Виталя.

— Все, парень, хватит. Хозяин в этом доме один, — подхватив недовольно замяукавшего котенка с ее груди, Виталя осмотрелся, наверное, прикидывая, куда бы его устроить.

— Там есть для него «домик», в углу около кресла, и пеленка лежит одноразовая. Игрушки. Переложи туда, — посоветовала Таня, сев в постели.

Виталий, заметив этот самый «домик», кивнул и отнес котенка. Малыш попытался вывернутся, все еще мяукая.

— Не, пацан, со мной этот номер не пройдет, — сурово хмыкнул ее муж, легко прижав пальцем мордочку котенка. Почесал шерстку малыша. — Ты спишь тут. И без разговоров. Я и так устал дико. Иначе, выселю во двор, — заявил таким тоном, будто бы котенок должен был это все вот так сразу и понять.

Таня улыбнулась.

— Виталь, он вряд ли понял твое внушение, — с подавляемым смехом, заметила она.

— Не моя проблема, — хмыкнул Виталя. Поднялся и еще раз с предупреждением глянул на котенка, пока еще остающегося на месте. — После пары раз выселения на террасу, поймет.

— Виталь, но он же маленький, — попыталась вразумить Таня.

— Не мои проблемы, — опять хмыкнул ее муж, уже подходя к кровати.

Сбросил брюки и забрался к ней под одеяло. А Таня не могла упустить возможность, вцепилась в него руками и ногами. Даже укусить хотелось, если честно. Так соскучилась.

— Все сделал? — тихо спросила она, забравшись на него почти так же, как на ней котенок недавно лежал.

— Все сделать невозможно, Танюш, — хмыкнул муж. Обхватил ее руками. — На сегодня закончил. Завтра еще будет надо. А там уже и Димка вернется. Прорвемся. Но и они с Лизой отдых заслужили, пусть пару дней погуляют.

Таня не спорила. И не спрашивала, чем он занимался, хоть и очень хотелось.

Понимала, что именно хотел сказать Виталя. Да и Лиза ей понравилась, когда они общались по лечению пострадавшей собаки. Правда, как и просил Виталя, Таня больше с этой женщиной не встречалась, хоть и жили теперь совсем рядом.

Самым главным в этот конкретный момент для Тани было осознание, что Виталий около нее и с ним все в порядке. И оба отключились почти моментально, слишком сильно измотаны были.

А когда утром проснулись, котенок спокойно себе спал у Витали на подушке, возле самой головы. Таня рассмеялась, когда увидела:

— Не похоже, чтобы ты напугал его авторитетом, — поддела она мужа, забрав малыша, который проснулся и начал подавать явные признаки голода. — Кота не проведешь, он понял, что внутри ты пал перед его обаянием, — подмигнув, Таня натянула домашние брюки одной рукой.

Когда в доме полно охраны, не походишь только лишь в футболке.

Виталя, которому снова надо было ехать на работу, фыркнул на все ее шутки. Сам как огромный кот. Наклонился к котенку, притаившемуся в ее руках, опустил ему ладонь на голову, прижав уши:

— Я в последний раз тебя предупреждаю, увижу в нашей кровати — будешь час сидеть на террасе. Заруби это себе на носу, — серьезно произнес он, вновь заставив Таню улыбнуться.

Выпрямился, поцеловал ее в губы, будто съесть эту улыбку хотел.

— Пошли завтракать, свет мой ясный, — сам натянул брюки и потянул Таню на кухню, обняв за плечи.

Тот день дался легче, да и Виталий вернулся не поздно. Калиненко приехал. Тане разрешили вернуться на работу со следующего дня. И даже с котенком, хоть и не сразу, Витале удалось сладить. Назвали малыша Баксиком. Это Таня придумала, после того, как в тот же день, вечером, во время ужина, стоило им обоим отвлечься, целуясь на радостях, что добрались друг до друга, котенок умудрился залезть на стол и перевернуть вверх дном все продукты, что они уже достали.

— И за это я платил баксами? — разгребая осколки, вперемешку с остатками еды, с сарказмом сокрушался Виталий, заставляя хохотать Таню, отмывающую виновника бардака.

В конце концов, котенок признал в ее муже главного и подчинился «правилам». Правда, однажды малыш все-таки оказался на террасе в воспитательных целях. Однако, поскольку именно в этот момент на улице шел снег, малыш больше развлекался, чем грустил, как показалось Тане.

И все-таки Виталя ругал Баксика больше для виду, это все чувствовали. И многое прощал малышу, когда видел, что у нее этот пушистый и дружелюбный комочек шерсти неизменно вызывает улыбку. Угадал тогда с подарком, ничего не скажешь.

А в эти дни не так много вещей Таню веселило: очередное обследование принесло вовсе не те новости, которые она хотела бы услышать. И диагноз, которого она, так точно, не ждала. Вместо разрешения от врачей на беременность, ее положили на пару дней в стационар для проведения необходимых процедур, отодвинувших любую маломальскую вероятность беременности еще на полгода, как минимум.

Таня расстроилась. И это, наверное, слабо сказано. Нет, при Виталии она держалась, старалась показать, что все нормально. Но он же всегда улавливал и ее истинные мысли, и настроение, как никто больше. Вот и сейчас мигом понял, что Танина бравада напускная.

Приезжал каждые два-три часа в стационар хоть на десять минут, не оставляя ей возможности нареветься с толком. Будто чувствовал, как только она плакать начинала. Трюфеля притащил ее любимые, розы, ноутбук, чтобы она не скучала и смотрела что-то, пока он между офисом и этой больницей мотается.

— Виталь, меня же выпишут завтра, — попыталась образумить его Таня. — Меня тут на одну ночь оставляют, да и то потому, что врачи твоих бешеных глаз испугались, когда сказали, что, в принципе, после процедуры можно вечером и домой. А ты уже всю палату заставил, — ну и как тут грустить, когда от его поступков, волей-неволей улыбаться хочется? — Все, я успокоилась. Слово даю, — обняла его, прекрасно видя, с каким недоверием муж слушает все ее заверения.

— Я, типа, поверил, — Виталя сгреб ее в охапку, сжав до хруста костей. — И красных глаз не вижу, и то, что носом хлюпаешь, вообще, не заметил. Ты ж спокойна, как слон.

Он хмыкнул, так и продолжая ее обнимать. Уперся подбородком ей в макушку и даже слегка укачивал. А потом подтащил к кровати и заставил лечь.

— И, вообще, меньше скачи по палате. Отдыхай.

Таня вздохнула, но с улыбкой:

— Я серьезно, Виталь. Все, успокоилась. Извини, что тебя отвлекаю и забот добавляю.

Муж улыбнулся ей в ответ:

— Ты — моя самая главная забота, — погрузил руки в ее волосы, перебирая локоны, которые все еще не позволял ей укорачивать. — Да и новый офис Димка снял недалеко отсюда, мне не сложно. А в автосалоне я еще утром всех построил. Пусть оклемаются без меня немного люди, — он криво улыбнулся.