— Ты хочешь домой.

Ира замешкалась на мгновение, но затем со вздохом согласилась.

— Хочу.

Но что толку, что она хочет в Москву? Она выходила замуж не для того, чтобы купаться в своих капризах. Миша, произнося клятвы, обещал её любить и беречь, поддерживать, но не исполнять все желания. К тому же, его карьера была важнее, всегда была важнее. От его карьеры зависело их будущее, их спокойствие, карьерный рост мужа, а он был человеком честолюбивым и чуточку тщеславным, самое то для журналиста, собирающегося стать писателем. Ире всегда хотелось улыбнуться, когда она представляла Мишу за письменным столом, работающим над романом. Об этом самом романе она слышала уже несколько лет, со времён их знакомства, и вроде бы идея была, готовый сюжет, но мужу никак недоставало времени начать работать. А, возможно, и желания, по-настоящему сильного желания писать.

Конечно, её работа по своей важности не шла ни в какое сравнение с работой Миши. Когда они познакомились, она заканчивала филфак, но никогда не считала себя способной написать что-то стоящее. Ира собиралась стать учителем, за плечами уже была практика в обычной средней школе, и предстоящая работа её не пугала. Но замужество планы спутало, и, оказавшись в чужой стране, она вдруг поняла, что не слишком расстроена из-за потери работы. Оказалось, что её и интересует-то совсем другое. Точнее, магазины, покупки и новые наряды её интересовали всегда, но в Москве, с папой хирургом и мамой помощником нотариуса, до известных брендов ей дела не было, точнее, денег не было. А в Лондоне, оказавшись большую часть времени предоставленной самой себе, начала даже не присматриваться, а изучать. Детально, с большим интересом, даже с азартом. Бутики известных брендов, распродажи, показы, поначалу не слишком популярных молодых дизайнеров, всё это увлекло и закружило. Мишу приглашали на различные мероприятия, он обрастал интересными знакомствами, им начали присылать приглашения, в том числе и на показы мод, которые Миша недолюбливал и откровенно на них скучал, а Ира не отказывалась ни от одного. А как мода и покупки превратились для неё в работу, даже не заметила. Да и работой не считала. Началось всё с походов по магазинам с новыми приятельницами. С покупки платья и пары туфель известных брендов, затем удачного выхода в свет с мужем под руку и обещания помочь одной знакомой, другой — и вдруг оказалось, что у неё есть вкус, она умеет подбирать и компоновать наряды, создавать образы, и некоторые дамы не прочь воспользоваться её помощью и попросить совета. Сказать, что она недовольна своим делом — нельзя, она занимается тем, что любит, даже если кому-то это и кажется несерьёзным. Вот например сейчас, стоило Ире подойти к стеллажу с обувью и взять в руки туфлю от Миу-Миу, свекровь оказалась рядом, посмотрела и неодобрительно покачала головой.

— Неужели такое носят? Странный цвет… И блёстки. — И тут же поинтересовалась: — Сколько стоит?

Пришлось соврать, занизив цену втрое, но даже это вызвало у Валентины Александровны всплеск изумления.

— Правда? — Она окинула быстрым взглядом помещение. — Дорогой магазин.

От такого определения, вынесенного походя, не разобравшись, Миучча Прада точно бы долго не оправилась. Подумав об этом, Ира вернула туфлю на место, кинув на эту пару особенный взгляд, и пообещав себе вернуться при первой же возможности.

Непонятно почему, ей так трудно было найти общий язык с родителями мужа. Ира всегда была человеком общительным и достаточно обаятельным, особой замкнутостью не страдала, знакомства заводила запросто, друзей находила легко. Родители всех её молодых людей, пусть и было их не так уж много, её обожали, считали правильной и доброй девочкой, и она ко всем относилась ровно, а вот с Мишиными родителями такого не случилось. Или, может, дело как раз в том, что Миша муж, и от этих отношений зависит куда больше, чем просто от дружбы с молодым человеком. Родственники, родственники!.. С некоторых пор Ира ненавидела это слово. Да и к ней относились с определённой настороженностью, как ей казалось, ждали от неё гораздо большего, чем она была в состоянии дать. Не мужу, а именно его родителям. Пока те были далеко, у них с Мишей всё было замечательно, они даже не ругались почти, очень редко и по мелочам, но стоило свекру и свекрови переступить порог их дома, недоразумения сыпались одно за другим. Ира сразу начинала чувствовать себя неполноценной. Всё-то она делает не так, интересуется не тем, и, вообще, сосредоточена на каких-то глупостях, вместо того, чтобы заботиться о благополучии семьи. После каждого подобного разговора, даже намёка на эту тему, Ира начинала нервничать. Потому что знала, к чему, в итоге, всё сведётся. К рождению ребёнка. Ведь никто из родственников, надо признать, что и её родственников, не понимал, почему они тянут. Женаты два года, отношения стабильны, быт налажен, самое время ребёнка родить, но они тянут и тянут. Дотянули до того, что свекровь как-то принялась допытываться у Иры, всё ли у неё со здоровьем в порядке. Как она тот разговор пережила, не сорвавшись на крик и не устроив скандал, до сих пор не понимала. Миша по привычке попытался отшутиться, говорил, что всему своё время, а родители спрашивали и спрашивали. Ира до сих пор, вспоминая тот момент, покрывалась мурашками. Не скажешь же в открытую, что она не хочет? Точнее, не готова. То есть…

После этих «точнее» и «то есть», хотелось зажмуриться и затопать ногами. Но вместо этого продолжала улыбаться, чувствуя себя при этом какой-то бездушной мегерой и хищницей. Что это за женщина, которая не мечтает родить любимому мужчине ребёнка? Которая всё чего-то ждёт, выгадывает, медлит, находит одну отговорку за другой. Нельзя сказать, что Миша жаждал стать отцом, тем более сейчас, сосредоточенный на собственной карьере, и это, признаться, успокаивало, но расспросы родителей и их многозначительные взгляды, заставляли сомневаться и даже ненавидеть себя за слабохарактерность. Свекровь была более категорична в своём стремлении выяснить истину, чем мама Иры, та хотя бы старалась понять дочь, а вот Валентина Александровна порой доводила своим упорством до белого каления. И все её вопросы были чересчур личными, что свекровь ничуть не смущало. Она хотела знать, когда у неё будет внук. А Ире нечего было ей ответить.

И не надо думать, что она сама о возможном скором рождении ребёнка не размышляла. И не только о ребёнке, а, вообще, о будущем. О своём, об их совместном будущем с Мишей, о том, какая жизнь их ждёт, и какие проблемы могут проявиться. Вся их семейная жизнь и состояла из постоянных размышлений о будущем. Даже в начале отношений они только тем и занимались, что всё планировали. И, возможно, к этому моменту, когда пришло время делать следующий шаг, она устала? Эту мысль Ира старательно от себя гнала, уже не первый месяц, пыталась настроить себя на продолжение, но, признаться, муж ей не слишком в этом помогал. Миша о детях готов был говорить только в присутствии собственных родителей, то есть, он скорее поддакивал матери, улыбался так, будто уже завтра станет счастливым отцом, а все выжидательные взгляды вновь обращались к Ире. Это, если честно, бесило.

Да, она выходила замуж не по великой, страстной, безумной любви. Ира вообще сомневалась, что её муж способен на столь пылкие чувства. Миша был человеком рассудительным, обстоятельным, он все свои эмоции привык анализировать и расписывать, даже если и в уме. И при встрече с ним, эти качества показались Ире привлекательными. Непонятно почему, но ей в двадцать три года захотелось покоя и равновесия. Миша был старше на пять лет, закончил когда-то тот же институт, что и она, сумев после получить работу в солидном издании. Они и познакомились в институте, на семинаре. Ира наблюдала за ним со стороны, за тем, как уверенно он общается со студентами, прислушивалась к тому, о чём он говорил, и совсем не думала, что сможет чем-то привлечь его внимание. Она была одной из многих интересующихся, но они столкнулись взглядами, и с этого всё началось. Миша ухаживал красиво и обстоятельно, соответственно своему характеру, что очень нравилось Ириным родителям. Мама после первого знакомства с новым кавалером дочери призналась, что сейчас спокойна за неё, как никогда. Конечно, Миша не делал глупостей, он всегда был настроен серьёзно. Даже обидеться на него невозможно, потому что он сам никогда гнева или настоящей злости не испытывает, он для всего находит объяснение, даже для странных поступков незнакомых людей, Ира считала это истинно писательской чертой: анализировать всё, даже чудачества, и всему давать объяснения. Ира не могла сказать, что влюбилась в него с первого взгляда, как думал сам Миша, и это было её большим, поистине огромным секретом. Зачем мужу такие подробности, правда? Ему было приятно верить в свою неотразимость и чувственность, а Ира ценила в нём и другие качества, наличие которых помогло ей в своё время принять решение и согласиться стать его женой. Она не теряла голову, не таяла от его поцелуев, но разве это так важно? Она доверила этому человеку свою жизнь, саму себя, потому что верила и верит в его благоразумие и ответственное отношение к их судьбам. И мужа любит. Пусть это пришло не сразу, и не было всепоглощающим, ослепляющим чувством, но от страсти ведь одни проблемы. Она туманит разум, путает ощущения и заставляет тебя забыть об осторожности. Таких проблем не хотелось, хватило одной истории в молодости, когда вот так по глупости доверилась, поверила, а закончилось всё плохо. На момент согласия выйти замуж, для Иры было достаточно того, что Миша хорошо к ней относится. Любовь это в полном смысле слова или нет, никто бы ответа не дал, наверное, даже сам Миша, но они симпатизировали друг другу, имели одинаковые взгляды на многие вещи, они дорожили своими отношениями, Ира, без сомнения, чувствовала нежность к этому мужчине, и поэтому, когда Миша всё-таки сделал ей предложение, сомневалась недолго. Ещё раз взвесила все «за» и «против», решила, что лучшего мужа, каким Миша, наверняка, станет, ей не найти, и согласилась, ощущая душевное успокоение и тепло. Зачем ей омуты, когда на берегу есть такой замечательный мужчина, который и хижину построит, и огонь разведёт, и с голода умереть не даст. И надо сказать, что за два года брака о принятом решении не пожалела. Конечно, у них были проблемы, особенно поначалу, но сейчас, глядя на своего мужа, в голову приходила только одна мысль: она им гордится. Его успехами, его целеустремлённостью, гордится тем, что он принадлежит ей. И радуется искоркам, вспыхивающим в его глазах, когда он смотрит на неё. Это пришла любовь, без сомнения. А ещё уважение, забота, нежность. Всё, что люди в состоянии взять от отношений, у них с Мишей есть. Кроме детей. Но они ещё так молоды, и как только Ира поймёт, что время пришло, их семья станет полной, и никто тогда не посмеет её поучать, говорить, что она что-то недодаёт любимому мужу, в чём-то его обделяет. Просто их время ещё не настало, просто она ещё не готова, и Миша здесь не причём. Проблема в ней, в её душе, в которой есть один тёмный, пустующий закоулок. Оттуда идут все проблемы. Такое чувство, что там живёт кто-то, на неё похожий, но не она, и нашёптывает, нашёптывает, заставляет сомневаться, и эти сомнения вызывают тайный, старательно Ирой подавляемый, дискомфорт. Будто за всей этой завесой благовидности и правильности, она упускает что-то важное. Или не упускает, а попросту врёт себе. Уверяет, что забыла, каково это — сойти с ума от любви, а на самом деле… на самом деле, всё скрыто там, в темноте. В маленьком тёмном закоулке её души, тщательно замаскированном семейными радостями. Наверное, это единственное тёмное пятнышко, всё остальное начищено и сверкает. Вот как эта витрина.