На Ксюшу смотрели косо, но ей было плевать на общественное мнение. Единственное, что волновало ее — то, что теперь не будет рядом надежного плеча, на которое можно опереться, когда тебе плохо. Не с кем станет болтать и смеяться, не с кем пить кофе в перерывах, не с кем обсудить свои маленькие, женские проблемы.

Однако Ксюша понимала — за все надо платить. Она боролась за любовь и потеряла дружбу, что ж, она это предвидела. В конце концов, она возьмет Ольгиных клиентов, будет работать допоздна: лишние деньги никогда не помешают.

Зато на личном фронте дела у нее шли, как нельзя лучше. Николай с каждым днем становился все более нежным и ласковым, смотрел на Ксюшу влюбленными глазами, ни отходил от нее ни на шаг, когда они были наедине. Жизнь превратилась в сплошной праздник. О предыдущих многочисленных кавалерах Ксюша позабыла, будто их никогда не существовало. Окружающие мужчины казались ей в сравнении с Николаем жалкими пигмеями, она перестала, идя по улице, с жадностью ловить восхищенные взгляды, погрузилась в себя, сделалась спокойной, умиротворенной.

Лето, тем временем, близилось к концу. Настал август — тихий, теплый, с удивительными, звездными ночами. Отдыхать Ксюша так и не поехала, но усталости не ощущала. Наоборот, во всем ее теле кипела энергия, дающая бодрость и силы днем работать, а ночами напролет предаваться любви. Дата свадьбы благополучно миновала, Ксюша и Николай больше не вспоминали ни о ней, ни об Ольге. Они наслаждались друг другом и строили радужные планы на будущее.

Ксюше хотелось, чтобы Николай сделал ей предложение, она бы с радостью вышла за него. Они могли бы жить в ее квартирке и через год, другой завести ребеночка. В принципе, Ксюша и сейчас была не против забеременеть от Николая, ее беспокоило лишь одно обстоятельство — сможет ли она, будучи в положении, уделять любимому столько внимания, сколько уделяет сейчас. Николай купался в ее заботе и преданности: Ксюша без устали стояла у плиты, балуя его кулинарными шедеврами, держала в стерильной чистоте все его вещи, следила за тем, чтобы в квартире царил идеальный порядок. Кроме того, она всегда улыбалась и выглядела так, будто собралась сниматься для обложки модного журнала. Словом, вся годами воспитанная Ксюшей воля, все ее отточенное мастерство в деле завлечения мужчин, наконец, нашли себе применение.

Николай, кажется, тоже стал понимать, что отношения их серьезны. Как-то он, будто бы невзначай, обронил:

— На следующие выходные съездим к отцу. Хочу, чтобы вы познакомились.

Ксюша с готовностью кивнула. Николай сдержал обещание. В воскресенье они поехали на другой конец города, купив предварительно торт и бутылку сухого вина.

Отец Николая оказался точь-в-точь таким, каким он его описывал, и каким представляла его себе Ксюша: высокий, крепкий и мускулистый мужчина, с щегольскими усиками, еще вовсе не старый и весьма привлекательный для противоположного пола. Гостей он встретил сурово, Ксюшу смерил долгим и оценивающим взглядом. Она поняла, что совсем недавно, здесь, в этой квартире была Ольга, Николай представил ее отцу, как невесту. И вот теперь — совершенно другая девушка.

Она постаралась быть максимально учтивой и приветливой, умело поддерживала разговор, обворожительно улыбалась, тонко и ненавязчиво острила. Они чаевничали за столом, хлопотала и ухаживала за гостями та самая Наташа, о которой Николай рассказывал некогда в столь ярких красках. Ксюше она понравилась. Вовсе не серая мышка, а интересная, молодо выглядящая женщина. Можно даже сказать красивая, но своеобразной, неброской красотой: лучистые, карие глаза, мягкий, соблазнительный рот, стройная фигура. Вот только ростом не вышла, да и волосы подкачали — жидкие, прямые, из таких ничего путного не сотворишь, как не пытайся. Ксюша про себя отметила, что Наташа чем-то напоминает ей Ольгу — если бы ни разница в комплекции, сходство было бы еще более заметным. Она украдкой вздохнула.

Отец Николая заметил, что ее бокал пуст и нахмурился.

— Непорядок, сынок. Что же ты не ухаживаешь за девушкой! Придется мне, старику. — Он аккуратно наполнил фужер до краев.

— Какой же вы старик! — с улыбкой проговорила Ксюша.

— Самый обыкновенный. — Он тоже улыбнулся, но сдержанно, в усы. — Мне ведь уже шестьдесят с гаком.

— Замечательный возраст для мужчины, — заявила Ксюша.

— Правда? — Отец засмеялся и кивнул на сидящую рядом Наташу. — Вот и Ната так говорит. А я ей не верю. Ну что за охота молодость свою губить! Нашла бы себе ровню, детишек завела. — Он хитро подмигнул.

Наташа сидела молча, потихоньку, незаметно прижимаясь к его плечу. В глазах ее светилась нежность. Очевидно, подобные разговоры в этом доме были не редки. Ясно было так же и то, что отношения между отцом Николая и его гражданской женой самые тесные и доверительные, друг без дружки они никуда. Своими подковырками старик просто лишний раз напрашивался на комплимент.

Николай тоже это знал, а потому не обращал на отцовы слова особого внимания. Он выглядел несколько напряженным, и Ксюша понимала, что ему неловко. Отец — явный максималист, да к тому же старой закваски. Такой не одобрит, если жених бежит практически из-под венца. Все-таки она оценила, насколько серьезно относится к ней Николай, раз непременно захотел привести ее сюда почти сразу же, вслед за Ольгой.

Чаепитие окончилось, мужчины ушли в комнату смотреть телевизор, Ксюша осталась в кухне вместе с Наташей, собиравшей со стола посуду. Чтобы хоть чем-то заняться, она взяла мокрую тряпку и принялась протирать клеенку.

— Ну зачем это? — Наташа ласково улыбнулась. — Я сама справлюсь. Идите отдыхайте, вы же в гостях.

— Мне здесь как-то удобней, — призналась Ксюша.

— Удобней? — Круглые Наташины брови удивленно взметнулись вверх. — Вы что, стесняетесь Анатолия Ильича?

— Не то, чтобы стесняюсь, но все-таки чувствую себя не в своей тарелке.

— Напрасно. — Наташа включила кран с горячей водой. — Анатолий Ильич замечательный человек. И очень любит Колю. Стало быть, полюбит и вас. — Она хотела что-то еще добавить, но передумала и начала намыливать чашку.

«Спросить ее об Ольге или не стоит? — размышляла Ксюша. — Спрошу, пожалуй».

Она уже раскрыла рот, но тут, неожиданно, Наташа заговорила сама.

— У Коли ведь прежде другая девушка была. Не такая красивая, как вы. — Не смотря на лестность сказанного, ее слова не прозвучали, как комплимент.

Ксюша молчала, боясь сказать в ответ какую-нибудь нелепость.

— Ее Олей звали. Вы в курсе?

— Да, — произнесла Ксюша сдержанно. — Мы были знакомы с ней.

— Толе она очень нравилась.

— А вам? — Ксюша подняла на Наташу глаза, полные ожидания.

Та пожала плечами и взяла из стопки очередное блюдце.

— Мне все равно. Лишь бы Колечке было хорошо. Он в вас влюблен, это видно.

— А в Ольгу он не был влюблен?

— Был. Но как-то иначе. Я не могу описать словами. — Наташа оторвалась от мытья посуды и обернулась к Ксюше. — Сейчас он… он околдован. Я его таким никогда не видела. Даже, когда у него все было хорошо в спорте, и он ухаживал за Катюшей.

— Это та, которая его бросила? — спросила Ксюша осторожно.

— Она самая. Жестокая девочка. Жестокая и алчная. У таких нет искренних чувств.

— Скажите мы… мы с ней чем-то похожи?

Наташа улыбнулась и покачала головой.

— Вы? Нет, нисколько. Катя — жгучая брюнетка, глаза огромные, черные, кожа смуглая. А почему вы спросили? — Она уставилась на Ксюшу с любопытством.

— Так просто. Захотелось знать. Коля мне ничего про нее не рассказывал.

— Не рассказывал, потому что эта рана до сих пор болит.

«А вот и неправда, — мелькнуло в голове у Ксюши. — Не поэтому. Ольге он говорил о Кате и очень много. А мне не хочет. Почему, интересно?»

— Ну вот, последняя чашка, — проговорила Наташа и выключила воду. — Теперь можно и отдохнуть.

Она устроилась за убранным столом, откуда-то извлекла вязание и принялась ловко орудовать спицами. Ксюша поколебалась немного и присела рядом на табурет.

— Что это будет? — спросила она, глядя на быстро мелькающие Наташины пальцы.

— Свитер Анатолию Ильичу. Он не любит покупное, а я мастерица вязать. Хотите, могу и вам что-нибудь этакое, необычное? Платье, например.

— Хочу, — обрадовалась Ксюша.