- О, это были совершенно потрясающие ароматы! В разное время пахло то вишней, то клубникой, то абрикосами… Ближе к осени, когда как раз заготавливали огурцы и помидоры, пахло специями – чесночным маринадом, кардамоном и гвоздикой, веточкой смородины и хреном, - Кира подмигнула Рудольфу, который как раз сжимал в руках те самые веточки. – Жаркие летние дни еще больше раскалялись от бесконечно работающей духовки, стерилизующей банки, и не было никакого спасения от этой адской жары. Сок от ягод стекал по локтям и смешивался с соленым детским потом. Весело было… - под конец смутилась Кира, опуская взгляд к банке, в которую как раз закладывала маленькие помидорчики.

Присутствующие в комнате переглянулись. Ариадна вопросительно уставилась на Соломию Марковну, та пожала плечами. Ариша нахмурилась и утвердительно качнула головой. Пожилая женщина не выдержала такого напора и рассмеялась.

- Подходящая, – Одними губами проговорила она. Депутатское чадо довольно кивнуло и, поцеловав маму в щеку, распорядилось:

- Пойдем, Кирилл. Не то костер совсем затухнет.

Мужчина, кивнул и послушно последовал за девочкой. А перед глазами все равно стояла она – Кира. Мягкая и улыбчивая, такая, какой редко когда позволяла себе быть. Он уже успел в этом убедиться за то время, что они жили вместе. И стало интересно вдруг, а зачем ей вообще колючки? Ведь отчего-то этот защитный механизм образовался? Что стало причиной? И какой бы Кира была, не возникни необходимость защищаться?

У большого добротного гриля, который Кирилл до этого дня не замечал, их поджидал Константин Сергеевич:

- Чего так долго?

- А, там Кира делилась воспоминаниями из детства. Заслушались, - отрапортовала дочь. – А еще я была права. Наши они.

- Да? Вот и славно.

- О чем речь? – уточнил ничего не понимающий Кирилл.

- О том, что вы с Кирой – подходящие, – пояснил Константин. - Мы верим в теорию, что наш дом собирает под своей крышей подходящих друг другу людей. Родственные души, если хочешь. Это трудно объяснить, и, наверное, на первый взгляд может показаться бредом…

- Ничего и не бредом! – вознегодовала Ариша.

- Нет, конечно. Так только может показаться постороннему… - парировал мужчина. – В общем, ты сам все поймешь со временем. Почувствуешь сердцем…

Кир молчал, боясь каким-нибудь глупым комментарием обидеть отца и дочь. Нет, все и впрямь звучало несколько странно, но ведь они верили в то, что это действительно происходило. Кто он такой, чтобы спорить? Да и, если у него образуются нормальные отношения с соседями, то пусть они верят, во что хотят… На здоровье. Подходящие – так подходящие. Кирилл кивнул.

- Мне Семён сказал, что Лешка не колется, куда от семьи слинять собирался?

- Не-а. Кололи от души. Но тот уперся.

- Главное, что не к бабе… - задумчиво протянул Константин. – Остальное все можно поправить, – добавил мужчина, устанавливая на гриле сетку с первой партией мяса. И такой у него был вид, что у Кира не возникло сомнений в том, что тот знает, о чем говорит. Странно…

Депутатская семья казалось идеальной. И Катерина была настоящей женщиной, а не тем, кого обычно выбирают в жены депутаты. Это именно она была обладательницей BMW. За прошедшую неделю он сталкивался с ней несколько раз в гараже, и даже успел немного познакомиться. Первое впечатление о ней – это женщина, которая создала себя сама. Почему-то сразу возникло ощущение, что она и без мужа-депутата не пропадет по жизни. Кир не знал, что его натолкнуло на эти мысли – красивое, ухоженное лицо без макияжа, скромный хвостик, или летнее платье в цветочек… Она вышла из машины на белых летних лабутенах, взяла салфетку и вытерла ею радиаторную решетку. А потом принялась сама, своими наманикюренными, не одну гантель сломавшими руками сгружать в багажник сложенные здесь же в гараже коробки.

- Вам помочь?

- Нет-нет! Все в порядке, мне не тяжело. Вот, офис расширяется, и нужно переезжать – кивнула на коробки женщина.

Уже потом, из такого же разговора на бегу, Кирилл узнал, что жена депутата обладает достаточно большой, по меркам столицы, консалтинговой компанией, которую с нуля поднимала своими силами. Так что, Кир не ошибся, сразу отнеся Катерину к категории self-made woman.

- Если бы он не к другой собирался, то правду бы рассказал! – пер максимализм из Ариадны. – Вы страшные люди – мужчины! И если бы не вопросы продолжения рода, дел с вами иметь я бы никому не посоветовала. Только боль одна с вами…

- Пожалуйста. Четырнадцать лет, а рассуждения… - прокомментировал слова дочери депутат.

- Ну, а что, неправда? Таня мучается, Соля – тоже… И даже Сёмина кукла страдает.

- Кукла страдает? – изумился депутат. – Ничего, Сёма ей новый браслетик или сумочку купит – её тоска вмиг развеется.

- А, может, она его любит? А? Вы не допускали такой вероятности?

- Рыжик ты мой простодушный, – рассмеялся депутат, обнимая одной рукою дочь, и целуя ту в рыжую макушку. - Женщины такого типа любят только себя. Запомни. Им на нашего Сёму плевать с высокой колокольни. Если бы любили, то хоть одна бы согласилась родить! А ему, знаешь, сколько лет? Сорок! У меня в этом возрасте тебе восемь лет уже было.

- Так это раньше! А почему вы всех под одну гребенку метете? Вдруг, эта не такая? А вы её даже всерьез не воспринимаете. Она для вас будто бы место пустое. Так, приложение к капиталисту… Вы не пытаетесь понять, что это за человек. С ней ведь даже ни разу никто не поговорил, а сразу бирки принялись навешивать… Снобы! И главное, Соля туда же… Вот, от кого я не ожидала!

Депутат переглянулся с Кириллом, хмыкнул:

- Так, о чем же с ней говорить, осень моя золотая?

- Ты так маму называл… - улыбнулась девочка.

- Да… - протянул мужчина и отвернулся. Ну, точно, что-то не так в Датском (точнее, депутатском) королевстве. – Нет, ты мне все же скажи, о чем с куклой разговаривать? О ценах на Миланских распродажах? Или о том, где лучше отдыхать по осени?

- Говорю же – сноб! – прокомментировала слова отца Ариша, глядя на Кирилла. Тот лишь развел руками:

- Я тоже с ней не говорил. Даже не видел толком еще, если честно. Один раз она пробегала мимо, и только.

- Ну, а вы попробуйте. Спросите у нее что-то… Ну, я не знаю. Чем она интересуется, или что прочитала…

Депутат повернулся к Кириллу и, улыбаясь на все тридцать два, шепнул, театрально прикрывая рот ладонью:

- Вот вообще не уверен, что она умеет читать…

- Папа!

- Ладно-ладно, я спрошу. Только ты, это, если попытка не увенчается успехом, заберешь назад свои слова о снобизме. По рукам?

- Идет!

- Ну, тогда беги в дом за кастрюлей. Будем уже мясо с огня снимать.

Когда шашлычники вернулись в кухню, там уже вовсю кипела работа. Стерилизовались банки, клубами вырывался из-под крышек пар, а в комнате стоял непередаваемый аромат консервации. Вытирая пот со лба, Катерина пояснила:

- Если бы не кондиционеры – мы бы уже померли, наверное. Смотри, сколько успели закатать… - Кивком головы указала в сторону банок, что рядами выстроились вдоль стены.

- Молодцы! - улыбнулся депутат жене, а потом как-то сразу перевел взгляд. – О, Сём, и твою благоверную припахали…

Семён, который дурачился на полу с детишками спортсменов, перевел взгляд к плите, возле которой испуганно застыла с большой шумовкой в руках кукла.

- Угу. Натали, вроде, неплохо справляется с повидлом.

Ох, точно! Натали… Измайлов довольно кивнул, потирая руки. Теперь можно и светские беседы вести. Хоть имя выяснили, ну, не куклой же ее называть.

Глава 10

Когда с работой было покончено, соседи стали накрывать на стол. И не где-нибудь, а в большой беседке возле дома. А потом все дружно принялись с наслаждением и аппетитом, под хорошее вино, поглощать приготовленные мужчинами угощения. Было удивительно хорошо сидеть вот так, в компании замечательных людей, и наблюдать, как постепенно солнце опускается за горизонт. В его все еще ярких лучах кружили огромные стрекозы, которых, как обычно, было много у воды. И в стремительном движении их прозрачных крыльев смешивались в пряный коктейль лето и осень, горечь полыни и терпкость только начинающих желтеть листьев... От созерцания природы Киру отвлек Кирилл:

- Возьми. Прохладно уже, - тихонько шепнул он, протягивая толстый вязаный плед. Девушка благодарно кивнула. Что-то дрогнуло внутри. Она уже и забыла, как это, когда о тебе кто-то заботится. Удивительно приятное, светлое чувство. Впрочем, как и весь этот день, который совершенно магическим образом перенес ее в дни счастливого босоногого детства.