- Кто же тебе виноват, что ты каждый раз меня хоронишь? А я, между тем, еще парень - хоть куда!

- Да... Парень... - Соломия протянула руку за рюмкой ликера, и мужчина заметил, как дрожат ее тонкие пальцы. То, что Соля неравнодушна к нему, Рудольф знал. Вот только толку от этого неравнодушия не было никакого. Соломия не сдавала своих позиций, а он... он устал бороться за них двоих. Когда-нибудь всему приходит предел. И Рудику казалось, что его предел уже давно наступил. Он выдохся... Ситуация не улучшалась. Если раньше он плыл ко дну, то теперь, достигнув этого самого дна, просто по нему шел. Не понимая больше, куда, и зачем. Несколько раз собирался поговорить с ней, но никак не находил подходящего времени. То Таня с Лёшкой разругались, то Катерина с депутатом. А что у Семёна с куклой происходило - вообще, поди, разбери! Но почему-то дальше откладывать разговор не было никаких сил. И раз уж она здесь...

- Я давно хотел с тобой поговорить, Соломия.

Рудольф прошел через комнату, замер в ее центре, осматриваясь. Ему нравилась эта квартира. Нравились огромные мансардные окна, позволяющие работать дома, нравились просторные светлые комнаты и интерьер, над которым он самостоятельно поработал. Ему нравилось здесь жить. Вот только находиться рядом с постоянным напоминанием о том, как могло быть, но не случилось - было просто невыносимо. И он все чаще думал о том, что нужно уезжать... Вырывать, к чертям собачьим, все, что в сердце проросло. И попытаться хотя бы остаток жизни...

- Я тоже хотела! Представляешь, звонят моему директору и предлагают мне принять участие в показе мод. В смысле - не спеть, а на подиум выйти, как модель. Представляешь? Смешные! - затараторила Соломия. Будто бы чувствовала, что разговор будет нелегким, и всеми силами пыталась его избежать... А, черт!

- Соля... Я хочу уехать.

- Как - уехать? К-куда? - растерялась женщина.

- В Италию. Ты знаешь, что у меня там домик в деревне, неподалеку от Портофино.

- Ну... да, наверное... Там сейчас хорошо.

- Нет, ты не поняла. Я хочу уехать совсем.

Соля вскинула взгляд. Непонимающий, абсолютно дезориентированный.

- Как это? Зачем?

- Я так больше не могу, Соля... Или... или ты со мной, или - все. Баста. Нет больше времени рядом быть, и одновременно - не рядом. Рудик провел по волосам, понимая, что все - дальше некуда отступать. Озвучил. Теперь дело за ней.

- Я не понимаю... - теперь вскочила Соломия. Взгляд у нее был совершенно безумный. Рудик никогда не видел ее такой.

- Либо мы вместе, Соля... Во всех смыслах этого слова, либо я... Уеду. Не могу больше так. Не согласен!

- В каких смыслах, Рудик? Ну, в каких смыслах? Лет нам сколько уже?!

- Глупости это все! И пустые разговоры! Ты со мной?! Или...

- Я не знаю... Я не знаю!

- Господи, Соля... Ты за полвека не нашла в себе силы простить меня за то, что Ленка от меня залетела?! Сколько раз мне тебе повторять, что это случилось до тебя?! Неужели за все эти годы...

- О чём ты говоришь, Рудольф?! При чем здесь она?! Ты... ты что?! Да я и не вспоминаю о ней...

Рудольф опешил. Замер с занесенной над головой рукой. Хлопнул глазами. Ему казалось, что кислород из комнаты куда-то испарился. По крайней мере, он пытался вдохнуть, но не мог. Врачи говорили, что у него сердце молодого мужчины, однако сейчас оно болезненно сжалось... Будто бы в замедленной съемке, Рудик наблюдал, как к нему торопливо подошла Соля, как она что-то говорила, и куда-то звонила. А он... он и слова сказать не мог. Так и сидел, открывая и закрывая рот, пока на язык ему не легла таблетка, которую Соломия протянула ему дрожащими руками.

Глава 23

В кино Кире ужасно понравилось. Даже несмотря на то, что фильм был откровенно провальный. Было просто хорошо сидеть в мягком кресле, держась за руки, есть пропитанный маслом попкорн и слизывать карамельный вкус с губ Кирилла. А потом гулять по запорошенным листьями аллеям, так и не разомкнув рук. И вдыхать полной грудью осенние ароматы... Горьковатый запах опавшей листвы и все еще цветущих хризантем, влажной земли и его... мужской терпкий запах. Так, наверное, пахнет счастье. Нисколько не пожалев, что машины остались в гараже, парочка медленно брела к дому.

- Чего это Катя суетится, интересно? - удивился Кирилл, разглядывая соседку, которая с большой дорожной сумкой вышла из подъезда. Ее машина с работающим двигателем была припаркована почти у самого входа. Следом за Катей выскочила Ариадна, и тоже подалась к машине.

Кира с Кириллом одновременно остановились:

- Ты же не думаешь, что она уходит от Константина Сергеевича?

Кира и сама не знала, почему ее голос прозвучал так озабоченно. Наверное, в какой-то момент судьба этой семьи стала для неё небезразлична.

- Не знаю... Будет очень жаль, если так. Кира кивнула, соглашаясь:

- Пойдем, узнаем, может, ей помощь какая нужна...

Кирилл покосился на девушку, скрывая улыбку в воротнике собственной ветровки. Похоже, дом влиял на Киру самым положительным образом. Или она сама по себе оттаивала, наконец, отпустив себя.

- Ох, вот они, мама! А мы вас искали! - затараторила Ариадна. - Нам всем срочно нужно обменяться номерами телефонов!

- У Константина Сергеевича мой номер есть, - пожал плечами Кирилл.

- Ага, вот только Константина Сергеевича нет, когда он нужен! - зло хмыкнула Ариша.

- Так, а что случилось? - решила прояснить ситуацию Кира.

- Ох, ребята... С Рудиком беда. Тут такое было!

Катерина подперла капот, будто бы ее не держали ноги, и растерянно провела рукой по волосам.

- Что произошло?

- Что-то с сердцем... Не знаю. Хорошо, что с ним в этот момент находилась Соломия. Она вовремя позвонила в скорую. Не то... - Катя всхлипнула, и тут же прикрыла рот ладошкой.

- Так ты сейчас к нему?

- Угу. С ним Соля, а мне поручили вещи привезти. Больше некому. Наташа болеет, Сёма с ней, а Таня... Ну, вы в курсе...

- Мы можем чем-то помочь?

- Да, нет, ребят. Я справлюсь. Можете только Арише компанию составить. Она очень переживает. Рудик ей - все равно, что дед.

- Я хочу поехать с тобой! - запротестовала девочка.

- Уже поздно, тебя никто не пустит к нему в палату. И меня не пустят... Я только вещи передам. Ну же... Не упрямься, золотко. Завтра все вместе съездим. А может, его и вовсе выпишут. Как знать?

- Конечно, Ариш... Зачем тебе по ночи болтаться? Пойдем к нам. Фильм какой-нибудь глянем, или просто поболтаем... - предложила Кира. Девочка нерешительно взглянула на мать. Та ободряюще ей кивнула:

- С ним все будет хорошо. Обещаю.

- Ну... ладно.

- Отлично. Я постараюсь вернуться, как можно скорее. Вот только Соля... Как бы нам еще её лечить не пришлось. По-моему, она держится из последних сил.

- Плохо дело, - покачал головой Кирилл.

Катерина повела плечами, мол, такова жизнь, и, наконец, уселась за руль. До больницы ехать было недалеко. Женщина катила по вечернему городу и поглядывала на телефон. Не перезванивает! Хотя она уже дважды звонила мужу, а после написала sms. Тоненьким противным голосом в ней снова заговорило недоверие. И злость. Она так нуждалась в Косте сейчас. Так хотела, чтобы он обнял её и сказал, что все будет, как раньше. Хорошо будет! Катя нуждалась в утешении. Почему-то именно сегодня её силы подошли к концу. И стало так страшно... Она боялась, что её жизнь навсегда изменится. Что-то такое витало в воздухе - тревожное, неспокойное. Вот и Рудик надумал болеть... Милый, шебутной Рудик! Он же... Он же - как отец ей совсем! И Соля... Такая шикарная всегда, а сегодня совершенно неправильная - подавленная и разбитая. Вот что у них произошло?!

Место на парковке нашлось без труда. Катя припарковалась. Забросила сумку на плечо, пошла к зданию больницы. Позвонила Соломин и попросила ее выйти навстречу - в отделение Катю уже не пропустили. Соля вскорости появилась... И сердце Катерины болезненно сжалось. Она порой забывала, сколько той лет - настолько живой и современной была Соломия. Но сегодня... никто бы не усомнился в том, что она разменяла восьмой десяток. Соломия Марковна выглядела на все свои семьдесят два.

- Вот... Я привезла вещи Рудика.

- Хорошо... Ему надели больничную форму. Зеленую... а Рудику совершенно не идет этот цвет, - отрешенно проговорила Соля.