Маленький Данил Галушка родился месяц назад. В этих самых стенах. Рудик никогда не забудет обезумевшие глаза Семёна, когда у Наташи на три недели раньше положенного срока отошли воды. Они как раз отмечали месяц со дня рождения Матвея Измайлова... Гордый депутат демонстрировал сынишку всем желающим и делился успехами карапуза. Женщины сидели чуть в стороне. В то время разговоры в их доме кружили исключительно вокруг предстоящих родов его обитательниц. Причем мужчины эту тему муссировали едва ли не чаще своих жен. В тот вечер речь зашла о грудном вскармливании. Точнее, мужики с какого-то перепугу принялись обсуждать вкусовые качества грудного молока. Уже «отстрелявшиеся» Таня и Катя снисходительно наблюдали за разговором, а Кира, Фира и Наташа с приблизительно одинаковым недоверием на лицах поглядывали в сторону спорящих мужчин.

- А я тебе говорю, что чеснок в период грудного вскармливания в пищу употреблять можно! - авторитетно заявил Константин.

- Тебе-то, может, и да, - парировал Сема. - А кормящей матери - нежелательно. Молоко станет невкусным.

- Бабка надвое сказала! На самом деле наукой доказано, что оно станет только слаще! И никакого отталкивающего вкуса не приобретет...

- Не повею, пока сам не попробую! - оскалился капиталист.

Наташа вскочила. На щеках девушки двумя розовыми бутонами расцвел смущенный румянец.

- Семён! - воскликнула она. А потом как-то ухнула и покачнулась. Семен бросился к жене. Белый, как полотно.

- Что, маленькая, тебе плохо, да?

- Не знаю... Мне кажется, у меня воды отошли...

Вот так они очутились в этих стенах во второй раз. Всем табором. Так их компанию прозвали в роддоме. Ну, а после - Кира и Кирилл осчастливили. Девочкой. Маленькой зайкой Софийкой...

- Ну, Рудольф Адольфович, и сделали вы нашему роддому план!

- Да, вы что, Марья Никитична... Неужели уже родила?

- А то! Мальчишка у вас. Хорошенький. И друг ваш молодцом держится! До последнего с женой был... Ох, а вот и он!

Эдуард выглядел... устало. И несколько пришибленно. Рудик даже забеспокоился. Несмотря на то, что с новоявленным отцом они были знакомы не так давно, Рудольф успел им проникнуться. Даже больше... Впустить в сердце. Как и всех, кто жил с ними под одной крышей.

- Ну, что скажешь, дружище? Ты как?

- Не понял еще... - признался мужчина. - Фирочка молодец. Но я... Черт... Я ведь никогда и не думал, что в таком возрасте... - Эдуард неопределенно взмахнул рукой и резко осекся. - Сын... У меня сын, Рудольф. Ты можешь себе представить?!

Они могли... Домой ехали, улыбаясь. Все тому способствовало. И счастье, которое поселилось в их семьях, и замечательная погода! Осень... Удивительно теплая, наполненная светом, который тонкими золотыми лучами проникал под пестрые кроны деревьев, серебрил кружева-паутинки, разливался по опавшей листве... заставлял уморительно жмуриться сопящих в колясках ребятишек. Завидев машину Рудика, Кира вскочила.

- Ну, как он? Как папа? Как Фирочка?

Если поначалу Кира и волновалась по поводу судьбы отца, то теперь её тревога улеглась. Он был по-настоящему счастлив рядом с Фирой. Удивительной, заботливой, любящей...

- Хорошо все, Кирюша! Братик у тебя родился, - обняла молодую женщину Соломия.

Кира закусила дрожащую губу. Братик... Ей было двадцать девять лет, а у нее родился братик. Разве не чудо?

- Опять пацан! - ухмыльнулся Семен. А потом, ударив по ляжкам, заржал во весь голос. - Кир, да ты замучаешься от Софийки женихов отваживать. Даже если не принимать во внимание Кирюхиного брата... Остаются еще Мотька и Данил...

- А Саню моего чего со счетов сбрасываете? - встрял в разговор подтянувшийся, откуда ни возьмись, спортсмен.

- Вот-вот, еще и Саня! - продолжал веселиться капиталист. - Пиши, пропало, Кир! Отбоя от женихов не будет.

- А вот и фигу этим женихам, да, моя красавица? - обратился Кирилл к открывшей глазки дочери. - Ты только папина... и мамина, правда?

Кира улыбнулась, с нежностью наблюдая за любимым. Она не представляла, как жила раньше. До него. До них... Теперь каждый её день, даже самый будничный, был наполнен счастьем. Тихим и каким-то... безмятежным, что ли?

- Ох, Кир... До поры до времени папина и мамина. А время ой, как быстро бежит... - взгрустнула Катерина, зябко кутаясь в теплый плед. Костя тут же подошел ближе и обнял продрогшую жену. Катя потерлась холодным носом о его теплую шею, продолжив мысль, - Аришка, вон, наша... В кино пошла. С одноклассником.

- Я с ним, кстати, поговорил... Неплохой, вроде, парень... - вставил свои пять копеек Алексей. Катя прыснула. Наташка тоже рассмеялась:

- Мне уже жалко Сонечкиных будущих ухажеров. Как представлю, как вы будете ее все на свидание провожать... Если уж Аришкиному мальчику досталось... И от Лешки, и от Кости наверняка... - девушка глянула на депутата и вопросительно вскинула бровь.

- А я что? Это моя девочка, конечно, я с ним поговорил...

- Черт, и я парня прессанул немного... - повинился Сёма.

- И я чуток впрягся... Еще, главное, понять не мог, чего парень побелел так сильно... Я же со всей доброжелательностью... Знал бы, что уже четвертый к нему подхожу - не стал бы, - хмыкнул Кирилл. Не в силах сдерживаться, Катя во все горло рассмеялась. Маленький Данька сонно моргнул и завопил.

- Извините, - еле выговорила сквозь смех Катерина.

- Эй, эй... Ты чего это разорался? - Семен извлек сына из коляски, осторожно прижал к груди, придерживая за головку, поверх которой поймал любящий взгляд жены. В который раз за этот год сердце сжалось от невыносимой, щемящей нежности. И любви, которая разгоралась в его сердце с каждым днем все сильнее.

- Холодает, - заметила Соломия, - пойдемте-ка, друзья, по домам... Не хватало ребятню застудить.

Молодежь послушно последовала в указанном направлении. После воссоединения Соли и Рудольфа, ими было принято совместное решение оставить за собой квартиру на третьем, мансардном этаже, где было больше света,необходимого Рудольфу для работы. Свою квартиру Фире и Эдуарду продала Соломия Марковна. И жили те рядом с депутатской четой на первом этаже. На втором - ничего не поменялось, как, впрочем, и на третьем. Только некоторые вещи переехали из квартиры Соли. И она сама...

Кира с мужем и дочерью вошли в квартиру. Светлые комнаты, огромные окна, красивая мебель и дорогие картины на стенах... Несмотря на то, что Рудик передумал переезжать, он все же подарил соседям обещанные предметы искусства. Кира не знала их реальной стоимости. Она вообще этим не интересовалась. Для них с Кириллом они были бесценными. Как родина, как дружба, как любовь...

Кирилл аккуратно положил дочь в колыбель.Скользнул ладонями по рукам жены, осторожно помассировал хрупкие плечи.

- Устала?

- Немного...

- Прости, столько работы навалилось... Как специально, когда тебе помощь нужна.

- Ты у нас начальник теперь. Привыкай... А помощников у меня - хоть отбавляй. Весь дом на подхвате, - улыбнулась Кира, потираясь щекой о твердые смуглые пальцы.

- Повезло нам с домом...

- А мне с тобой...

- А мне с вами...

Кир перевел взгляд на вновь прикорнувшую дочь и, не отрывая от той взгляда, поцеловал в висок любимую жену. Год... Всего год прошел, а как изменилась жизнь! Спасибо, небо. Спасибо, дом... И тебе, осень, тоже... спасибо!

KOHEЦ