Пока Кира, открыв рот, наблюдала за бесцеремонностью депутата, Кирилл огласил меню:

- Макароны с подливкой и свиные отбивные.

- Мне подходит! – И снова, к Тане: - Так, что произошло?

- Другая у него, – особо жалобно шмыгнула носом девушка. – Пока я разрываюсь между Сашкой, Настькой и тренировками… он тоже время зря не теряет. Представляете, наврал, что у него сборы. А я, типа, не знаю, что в сентябре их отродясь не было?!

- Так, может, он че другое хотел? Чего сразу на бабу грешишь?

- А то вы не знаете, как они на него вешаются. Разве не вы мне помогали отваживать его фанаток?!

Чудесно! Еще и фанатки оккупируют дом. То ли еще будет.

- Было дело, - согласился депутат, придвигая к себе поставленную Киром тарелку. – А вы чего не обедаете? Ну-ка, садитесь за стол. Кирилл почесал в затылке, кивнул, и приказал Кире:

- Кира, расставляй приборы!

- Мне нужно детишек забрать… - несчастно пробормотала Таня, - у Соломии Марковны.

- Сиди! – распорядился депутат, - не нужно им тебя такой зареванной видеть. Они не голодные?

- Нет, - покачала головой Таня. – Я их перед тем, как отвести, покормила.

- Вот и хорошо. Садись тогда и ты к столу.

Кира, если честно, уже ничему не удивлялась. Ни распоряжающемуся в их квартире депутату, ни зареванной Тане, которая хотела убить мужа за измену, ни самому изменнику, перелезшему к ним через балкон, ни играющему по ночам на скрипке Рудику. Она только надеялась, что остальные их соседи окажутся более вменяемыми людьми. Ей за последние сутки общения с неординарными личностями на год вперед хватило бы.

- Давайте знакомиться! Вы так и не представились…

- Разумовский Кирилл, - тут же исправился сосед, пожимая гостю руку, - а это – Кира.

- Очень приятно. Хорошая вы хозяйка, Кира!

- Это вообще-то Кирилл готовил… - поспешно уточнила девушка, бросая короткий взгляд на соседа.

- Значит, вам повезло с мужем, – кивнул головой депутат.

- А мне нет! – тяжело вздохнула Таня и снова заплакала.

- Он мне не муж! – одновременно с ней заметила Кира, но на ту никто не обратил внимания, снова переключившись на спортсменку.

- Ну-ну, Таня! Ты чего это расклеилась? Нужно разобраться для начала, есть ли повод? Может быть, ты погорячилась, Тань? Ты хотя бы спросила его, куда он собирался?

Кире с Кириллом оставалось только наблюдать за Константином Сергеевичем и Таней, орудуя столовыми приборами. Кир и впрямь приготовил все очень вкусно. Таня плакала, но вилкой работала. Видимо, стресс не слишком повлиял на ее аппетит.

- Нет! Ведь и так все непонятно. Про сборы – наврал. Я в тренерский штаб звонила. Да и что это за сборы – неделя?! В сентябреееее?! – Последнее слово у молодой женщины перешло в плач, и она громко заревела.

- Все равно, Танюха. Ты с плеча не руби. Нужно у самого Лехи спросить, как дело было. Правду узнать…

- Ага, скажет он правду, как же…

- А мы попробуем у него выпытать. Не знаешь, куда он подастся ночевать?

- Не знаю… И дела мне до него нет! Ноги его больше в моем доме не будет! Я ж ему все… Я ж и детей родила в двадцать два, чуть вся карьера медным тазом не накрылась, а он…

В общем, обед затянулся. После ухода нежданных гостей Кир с Кирой растерянно переглянулись и одновременно пожали плечами.

Глава 5

После того, как все нежданные гости, наконец, разошлись, Кире ничего не оставалось, кроме как вернуться к себе в комнату, в надежде, что ее больше не потревожат. Вообще, она собиралась приготовить поесть, но планы изменились, после их неожиданного застолья с соседями. Да уж... Кирилл действительно умел кухарить. Возможно, даже лучше самой Киры. Той в последнее время нечасто удавалось попрактиковаться в готовке. Не оставалось ни сил, ни желания. А кухня как-то незаметно стала вотчиной отца и его приятелей. Девушка старалась вообще в нее не заходить. Лишь бы не видеть всего... Раз в неделю перебарывала себя, и наводила там относительный порядок. Выбрасывала бутылки, оттирала с хлоркой столешницы и полы. И самое главное - проветривала. Вот так и жила. Другие девушки с нетерпением ждали выходных, чтобы провести время с друзьями, любимыми, повеселиться в клубе, или сходить в ресторан, а у Киры были совсем другие заботы. Достало! Но, даже несмотря на это, она не могла вот так запросто все забыть и расслабиться. Не могла не думать об отце, который, избавившись от ее неустанных нотаций, мог окончательно выйти из-под контроля. Она все равно беспокоилась. А ведь думала, что ее предел наступил. Она ошибалась! Нельзя было просто взять и выключить чувства. Не волноваться о родном человеке, не переживать за него. И хоть уже второй день девушка жила в совершенно иной реальности - чувство тревоги никуда не девалось. Оно зудело на краю сознания, и не давало в полной мере насладиться новой жизнью. Настроение, которое было великолепным с утра, начало стремительно портиться. Кира отложила в сторону книгу, которой пыталась занять свои мысли, и подошла к окну. С опаской его приоткрыла, впуская в комнату первую осеннюю прохладу и своеобразный, только сентябрю присущий аромат. Не думать... Не думать о плохом! Не позволять прошлому отравлять свое настоящее... От горестных мыслей Киру отвлек легкий всхлип. Потом еще один, и еще... Ну, тут все ясно. Плакала Таня. Их новая знакомая. Честно говоря, когда Рудик рассказывал ей о соседях, Кира представляла спортсменку совсем не так. Слово «атлетика» у нее ассоциировалось с безупречной физической формой человека, который этой самой атлетикой занимался. А Таня... Ну, она была реально большая. Кира не имела представления, в какой дисциплине та выступала. Тихие всхлипы перешли в протяжный, горький плач. Кира нерешительно отодвинула в сторону гардину и настежь распахнула окно.

- Таня... Это я, ваша новая соседка, Кира... Может, вам стоит кому-нибудь позвонить? Маме, там, или подруге? - тихо спросила девушка, высунувшись наружу. На мгновение в соседнем окне воцарилась тишина.

- Кира? Да... я помню. Только, не с кем мне говорить. Дети уснули, наконец, а больше... Все ведь против были... Ну, чтобы я рожала. Мне двадцать два, первая олимпиада. Я, сколько себя помню, к ней готовилась. А потом беременность, и все...

- А в какой дисциплине ты выступаешь?

- Тяжелая атлетика, - шмыгнула носом Таня. - Сама понимаешь, вес какой таскать приходилось... А тут двойня. Пришлось о спорте на время забыть... И это на пике формы. Никто не понял, зачем я собралась рожать. Говорили, что пожалею, крутили пальцем у виска. Даже собственные родители... Лешка - он ведь такой... На брусья свои залезет - и давай бабам головы кружить. Кобель, словом. Вот и не воспринял никто наш роман всерьез. Даже когда поженились. Все думали, что мы и года не протянем. А я... я ведь его любила...

Кира вздохнула. Бабы - дуры. Глупые, наивные, готовые ради любви пожертвовать всем на свете, не то, что карьерой. А мужики... Те, по большей части - козлы. Вот и сосед таким оказался! Предатель.

- Слушай, а может, правильно заметил Константин Сергеевич, когда предположил, что это не в женщине дело? - смалодушничала Кира, в попытке утешить новую знакомую. И тут же прикусила язык. Ну, вот зачем она дает человеку надежду?! Лучше ведь сразу рубить, чтобы не выглядеть дурой в глазах окружающих, когда правда всплывёт наружу. А в том, что всплывет, она совершенно не сомневалась.

- Ага... Назови мне еще хоть одну другую причину, по которой мужик наврет жене, что едет на сборы, или, скажем, в командировку, когда той и близко не намечается? С чего бы ему еще меня обманывать? Права Таня. Ой, права! Кира промолчала. Только вздохнула тяжело. Ей нечего было добавить.

- На развод подам, - решительно кивнула головой девушка и стукнула кулаком по подоконнику.

- Ну и дура! - донесся до девушек посторонний голос.

- Соломия Марковна? - нерешительно протянула Таня, опустив взгляд вниз. Кира последовала ее примеру, но ничего не увидела. В отличие от них самих, оперная дива из окна не высовывалась.

- Да уж, не думала, что ты, Таня, с твоим бойцовским характером, вот так просто сдашься! - Слова соседки снизу наверху были едва слышны.

- А я и не сдаюсь! Я добровольно выбываю их соревнований! - обиделась девушка и, отказавшись от дальнейшего участия в беседе, плотно прикрыла окно.

- Молодо - зелено! - прокомментировала незнакомка.

Недолго думая, Кира последовала примеру Тани. Соломия Марковна была, наверное, занятным собеседником, но на сегодня девушке было уже достаточно знакомств. Она хотела тишины. Желание, которое в шуме большого города было практически невыполнимым. Кира устала от людей, спешки, обилия звуков... Депрессия, раздражительность, усталость - они стали её постоянными спутниками. Мозг практически не отдыхал от потока сигналов, которые атаковали его со всех сторон. Неоновые вывески рекламы, подсветка на однотипных коробках высотных домов, шум машин и негатив, льющийся с экранов телевизоров... Долгожданная тишина наступала лишь глубокой ночью. Если, конечно, повезет, и за окнами не заорёт сигнализация, или не заиграет на скрипке сосед-меломан. Практически полное отсутствие какого бы то ни было личного пространства - вот какой была плата за жизнь в мегаполисе. Твою приватность могли нарушить в любой момент самым бесцеремонным образом. Границы размылись. И никого не волновало, что тебе совершенно нет дела до чужих проблем, что тебя в принципе не интересует новое средство от перхоти, вздутия кишечника или геморроя - ненужная информация в любом случае обрушивалась на тебя. Кира невольно вспомнила горячий диспут, который не так давно возник у них на работе. Ее секретарь задалась вопросом, почему сейчас все ходят в наушниках, и не смотрят по сторонам? Всем офисом они пришли к совершенно очевидному выводу - к сожалению, подобное поведение - единственная возможность защитить свой внутренний мир. Это осознанный выбор - сегодня в маршрутке я слушаю Coldplay, а не историю жизни сидящей напротив пассажирки, которую та зычным голосом рассказывала кому-то по телефону. Айтишник Лёня вообще заметил, что, если бы можно было, он бы и очки какие-нибудь надел, которые бы транслировали другую реальность. А пока получалось, что уши люди смогли обмануть, а глаза - нет. Глаза видели все, даже то, что не хотели видеть. Поэтому их научились прятать. За опущенными веками, или стёклами очков...