Амалия Март - Двойной босс, пожалуйста!

— Знаю пап, но я почему-то верю ему.

Снова обращаю свой взгляд на мужчину с самыми голубыми глазами на свете. Даже отсюда я вижу его яркие озера, отвечающие на мой взгляд. Я улыбаюсь ему. Он улыбается в ответ.

Открываю стеклянную дверь и иду к нему. Он не шевелится, лишь сопровождает меня терпеливым взглядом.

— Не устал?

— Нет, — твердо говорит он.

— А как же твоя крутая должность в Москве?

— Я уволился.

— Квартира?

— Сдам в аренду. Останется для сына.

— Родные?

— У меня никого нет, кроме вас.

Подхожу к нему вплотную, заглядываю в голубые глаза.

— Пора познакомиться с сыном.

— Отправиться в Москву на машине было самым дурацким из твоих предложений! — фыркает одуванчик.

Она сражается с термосом в руке, пытается налить из него кофе, но тот расплескивается прямо на ее голые колени.

— А ребенку так не кажется, да, Пикассо? — обращаюсь к сыну на заднем сидении.

— Дурацкая, — снисходительно подтверждает он слова матери. — На самолете круче!

— И быстрее, — шипит Лея. — А так придется останавливаться на ночь где-то.

— Не где-то, а в Воронеже. Прямо возле парка динозавров! — нарочито громко говорю я.

— Что? Динозавров? — округляет глаза маленький художник.

— Ага, — широко улыбаюсь я. — Они там такие огромные, совсем как настоящие!

Матвей затихает на заднем сидении, я кидаю взгляд в зеркало заднего вида и вижу широкую улыбку на его лице. Динозавры его недавнее увлечение. Увидел документалку про раскопки и теперь грезит стать археологом. Хотя, после визита в Москву, надеюсь, вернётся к прежним художественным мечтам. У него талант.

— Хорошо ты придумал, — мягко улыбается Лея, сжимая мою руку на коробке передач.

— Ты ещё больше обрадуешься, когда узнаешь, что номер я снял двухкомнатный.

Захватываю ее пальцы, подношу к губам и целую. Она мгновенно вспыхивает, совсем как раньше. А я сразу вспоминаю, как она любит мои мозолистые руки на ее нежной коже. Как просит сжимать ее сильнее, как требует не останавливаться.

Черт, нельзя думать о таком в машине с ребенком.

К концу следующего дня мы въезжаем в шумную, суматошную, душную столицу. Поток машин сжимает нас по бокам, таблоиды режут глаза неоном, высокие здания закрывают небо и давят. Поверить не могу, что жил здесь так много лет. Не удивительно, что моими лучшими друзьями были алкоголь и апатия.

Сворачиваю на хорошо знакомую улицу и останавливаюсь возле дома, где прожил много лет. Ни одна мышца не напоминает о том, что я скучал. Никакой ностальгии.

Мы поднимаемся в полупустую квартиру, я вывез отсюда почти все вещи ещё год назад, оставив только крупную мебель для квартирантов. А те съехали ещё неделю назад. Удачное стечение обстоятельств.

— Ну что, Матвей займет гостиную, а нам спальня? — шепчу Лее на ушко.

— На этом скрипучем диване? — приподнимает она одну бровь.

— Это всего одна ночь. Подстелим ему одеял, обложим подушками, чтоб не свалился, — сжимаю ее талию, притягиваю ближе к себе.

Нам не так уж и часто удается побыть вдвоем, ее отец бдит за нами, словно мы подростки. А на его территории я даже прав пока никаких не имею. Но это скоро изменится.

— Ты платье не забыла? — спрашиваю ненароком, пока отвожу чемодан в комнату.

— Взяла. Зачем на детском празднике дресс-код? — уже в который раз задает этот вопрос Лея. — Да ещё и такой странный: все в белом. Это же дети, боже, они всё заляпают через пять минут, — она снимает босоножки и откидывается на кровати.

— Ну, ты же знаешь Руса, — пристраиваюсь к ней сбоку, кладу ладонь на живот, поглаживаю через тонкую ткань майки. — Творческий человек. И жена его из этих же. Хотят годик отметить с размахом!

— Да он даже не запомнит ничего из этого. Когда Матвею исполнился год, мы просто съели торт, запили папиным сидром и уложили его спать пораньше. Матвея. Не папу.

В груди уже привычно сжимается от ее слов. Я улыбаюсь, но сердце болезненно щемит, потому что я это пропустил. Потому что очень много всего пропустил. И года с ними ужасно мало, чтобы наверстать пять без них. Я продолжаю гладить ее живот, мысленно представляя, как он рос, как пинался в нем мой сын.

— Хочу еще ребенка, — вырывается из меня.

— Пап! — в комнату влетает ураган, прерывая мое чистосердечное. — А можно я посмотрю мультики на планшете?

— Пятнадцать минут. Потом спать, — говорю строго, но внутри таю от этого его "пап". Хотя за столько месяцев должен был уже привыкнуть.

— Да, да, договорились, — быстро машет головой сын и тут же исчезает.

— Так на чем мы остановились? — возвращаю взгляд любимой женщине.

— Я хотела пойти проверить запас презервативов, — отшучивается она.

— Ты не хочешь ребенка?

— Не знаю… По-моему, пока еще не время. Не думаешь?

Она выразительно смотрит на меня, словно хочет, чтобы я развеял ее сомнения. Скоро, одуванчик, скоро. Быстрее, чем ты думаешь.

На следующий день мы с Матвеем одеваем одинаковые белые рубашки и светлые клетчатые брюки, цепляем модные персиковые бабочки и ждём нашу маму, пока она собирается. Лея появляется из спальни, похожая на видение. Короткое белое платьице с пышной юбкой, высоко уложенные светлые локоны с персиковыми лентами и босоножки на высоком каблуке, делающие ее ноги бесконечными.

— Мама, ты принцесса? — спрашивает сын.

— Ага, — толкаю его в бок. — Принцесса Лея, ты не знал?

— Не слишком для детского праздника? — смущается она. — По-моему, ужасно вычурно! Зря ты уговорил меня его купить.

— Там все так будут! Они сняли ресторан!

— У тебя очень странные друзья, — улыбается она и берет огромную коробку с подарком для годовалого именинника. — Хотя я рада выбраться и принарядиться, не все в шортах среди грядок ходить!

Ее звонкий смех все переворачивает в груди, перемешивает, поджигает. Счастье лопается пузырьками шампанского внутри. Это будет потрясающий день!

Прибываем в ресторан точно по графику. У входа нас встречают Рус с женой. Его Мышка выглядит еще меньше, чем я помню. Миниатюрная, с огромными зелёными глазищами и улыбкой на пол-лица. Лея радостно приветствует ее и о чем-то перешептывается. И когда успели подружиться?

— Это Матвей, — выдвигаю немного вперёд сына.

— Привет, Матвей, — тут же обращается к нему жена Руса. — Ты подрос с нашей последней встречи.

— Ага, мне уже пять лет, — важно отвечает ребенок.

Рус внимательно изучает нашу троицу и расплывается в фирменной улыбочке.

— Постой, — обращаюсь я к его жене. — Так ты знала?

Мы с Русом впиваемся в нее взглядом.

— Я чужие тайны не выдаю, — подмигивает она Лее. — Пойдёмте, там уже все собрались!

Мы с Русом обмениваемся очередными негодующим взглядами, пока наши женщины, весело болтая, заходят в ресторан.

— А где же виновник торжества? — вдруг, спрашивает Лея.

Теперь многозначительными взглядами обмениваются Рус с женой.

— Он спит. Начнем без него, — плохо, плохо врет зеленоглазая.

— А куда можно положить подарок? — кивает на огромную коробку в руках одуванчик.

— Девушка, девушка, — подзывает проходящую мимо официантку Рус. — Отнесите коробку на рецепцию.

Он забирает подарок из рук Леи и передает совершенно ошарашенной брюнетке.

— Лея? — мямлит девчонка.

— Вика, — холодно отзывается та.

Официантка окидывает нашу маленькую компанию пристальным взглядом, задерживая его на мне и Русе. Сдается мне, мы ее знаем.

— Матюш, идите с папой в зал, я сейчас подойду, — спокойно говорит Лея, подталкивая нас к дверям.

За нами следом волочится и чета Че. Я кидаю вопросительный взгляд через плечо и вижу, что у моей будущей жены все под контролем. Ее поза, взгляд, жесты, все говорит о том, что сейчас там Алиса.

Мы заходим в светлое помещение, и я невольно задерживаю дыхание от творящейся здесь красоты. Рус расстарался на славу. Огромная арка из белых роз перевязана атласным лентами в цвет наших с Матвеем бабочек. Несколько столов украшены белыми скатертями и свечами. В углу парень во фраке играет на фортепьяно. Оглядываю лица немногих собравшихся и начинаю по-настоящему нервничать. Даже руки трясутся.