Ашу, ехавшему в самой гуще толпы, производимый ими шум казался ужасно громким. Хотя все хранили молчание (разве только изредка понукали животных, да и то приглушенным голосом), движение колонны сопровождалось многими другими звуками, избежать которых не представлялось возможным: скрип колес, щелканье кнутов, тяжелая поступь бесчисленных ног, стук копыт, позвякивание уздечек, детский плач, мычание коров, блеянье овец, храп лошадей, трубное гудение слонов, не говоря уже о непрестанном лае своры бродячих собак, прибившихся к лагерю и решительно не желавших отставать.
Аш утешался мыслью, что, сколь бы оглушительными ни казались звуки, с расстояния полумили даже такой шум наверняка неразличим, и вообще он с самого начала не собирался скрывать от людей раны тот факт, что лагерь будет перемещен на другое место стоянки. Он сам во всеуслышание объявил о своем намерении. Но он хотел оставить бхитхорцев в неведении насчет количества времени, которое потребуется на данную операцию. Если они недооценивают возможную скорость действий противной стороны и рассчитывают поутру застать по меньшей мере две трети каридкотцев по-прежнему в долине, они воздержатся от решительных действий сегодня ночью. Самая опасная часть предприятия – проход через узкое ущелье, там движение неизбежно замедлится, а форт, охраняющий выход из долины, нависает прямо над ним. Аш спросил себя, скоро ли они достигнут ущелья и прошел ли уже через него небольшой отряд, поставленный Мулраджем в голове колонны. И где Джули…
Он видел, как отъезжает рутх, окруженный тройным кольцом вооруженных стражников и сопровождаемый двумя группами кавалеристов, одна из которых держалась впереди, другая позади. Вслед за ним тронулись с места крытые повозки с придворными дамами, служанками и личными вещами невест. Мулрадж и Кака-джи ехали рядом с рутхом, а Джхоти путешествовал с сестрами. Аш разглядел в дымном свете фонаря возбужденное лицо мальчика, когда тот залезал в рутх, но невест увидел мельком – две закутанные в чадру фигуры, неотличимые от всех прочих женщин; если бы одна из них не была выше другой, он бы даже не понял, кто из них Джули. В следующий миг кольцо стражников сомкнулось вокруг них, и рутх тряско покатил в темноту, а Аш даже не имел возможности держаться поблизости от него. Самое большее, что он мог сделать, это принять меры к тому, чтобы в случае, если форты откроют огонь или дело дойдет до схватки (а она начнется, если солдаты раны попытаются перекрыть дорогу через ущелье), Мулрадж с небольшим отрядом конников вывел из гущи боя Джули, Шушилу и Джхоти, а потом, повернув назад, попытался найти путь из долины через горы. Сам же он останется, чтобы прикрыть их отход, а утром разобраться с раной.
Это был схематичный план и далеко не надежный. Но если случится самое худшее, к нему придется прибегнуть, и Ашу оставалось лишь надеяться, что до этого дело не дойдет, ибо, хотя в течение последних недель они с Мулраджем усердно обшаривали окрестные горы, они так и не нашли там никаких троп, помимо козьих, которые бесцельно петляли между пластами обнаженной скальной породы на крутых травянистых склонах и, казалось, никуда не вели. Но волноваться на сей счет тоже не имело смысла. Жребий брошен, и теперь он уже не властен над ситуацией. Больше он ничего не может сделать – разве только молиться, чтобы рана поверил, что любая попытка применить силу окажется для него роковой.
«Если дело дойдет до сражения, – подумал Аш, – свадьбы не будет. Они не смогут устроить бракосочетание после вооруженного столкновения… Даже Нанду не пойдет на такое. И правительство не сможет проигнорировать подобное происшествие – им придется принять хоть какие-то меры, даже если они не захватят княжество… возможно, назначить нового правителя и позаботиться о том, чтобы Нанду вернули хотя бы часть денег, потраченных на это прискорбное предприятие… Мне не следовало вмешиваться. Надо было держаться в стороне, и тогда бы Джули…»
Но он знал, что не мог поступить иначе. Не мог ослушаться приказа и отойти в сторону, предоставив вести переговоры и принимать решения Рао-сахибу и его соотечественникам, которым в конце концов пришлось бы выплатить шантажисту всю требуемую сумму, а также отдать приданое Джули и оставить ее здесь, так и не выдав замуж. Тем не менее Аш невольно прислушивался, не раздаются ли впереди звуки сражения, и в глубине души надеялся, что солдаты раны все-таки воспрепятствуют им пройти через ущелье, так как только сражение могло положить конец всем дальнейшим разговорам о бракосочетании. Но если дело дойдет до боя, погибнут люди. Возможно, очень много людей…
Внезапно Аш почувствовал отвращение к самому себе. Неужели он действительно пал так низко, что хотя бы на минуту допустил мысль о гибели людей, которых знал и любил, в обществе которых проделал длинный путь на юг в Бхитхор, – потому только, что их смерть могла бы помочь ему достичь сугубо личной цели? Он знал, что Джули никогда не стала бы даже помышлять о возможности обрести счастье такой ценой. И он тоже не должен. При последней мысли у Аша возникло впечатление, будто Джули бесшумно уходит прочь от него, как ушла после последней встречи в палатке Кака-джи. Ночная тьма перестала нашептывать ее имя, и пыль перестала источать тонкий аромат роз, и, когда образ возлюбленной растаял перед мысленным взором, Аш снова обрел способность слышать все многообразие звуков вокруг и начал чутко прислушиваться, не раздастся ли далеко впереди треск мушкетного выстрела.
Пушки в двух фортах, оставшихся позади, больше не представляли для них опасности. Если бы тамошние гарнизоны собирались открыть стрельбу, они сделали бы это раньше, не дожидаясь, когда каридкотцы выйдут за пределы дальности огня. Настоящая опасность подстерегала их впереди, на коротком, в полмили длиной, извилистом участке дороги, проходившем по узкому ущелью под третьим фортом, где будет нетрудно поймать в западню значительную часть колонны, не оставив людям, не успевшим войти в теснину, иного выбора, кроме как вернуться в более просторную западню долины.
«Если они атакуют там, – подумал Аш, – нам конец».
Но угроза захвата княжества и ссылки напрочь лишила рану уверенности. Ему не пришло в голову, что сахиб мог выступить в такой манере по собственному почину, не заручившись поддержкой властей. Он решил, что сахиб выражает позицию политического офицера, который, в свою очередь, выражает позицию британских властей. Ему было известно, что подобные меры часто, слишком часто принимались в прошлом. И пусть даже все эти прецеденты имели место в годы, предшествовавшие Великому восстанию, когда страной правила Ост-Индская компания, – откуда ему было знать, что подобное не повторится снова при правительстве, возглавляемом вице-королем, правящим от имени падишахини Виктории? Если в прошлом были аннексированы такие великие княжества, как Ауд, разве мог он питать уверенность, что аналогичная судьба не постигнет его собственное княжество, маленькое и отнюдь не могущественное? Рана и его советники пришли в ужас при этой мысли и отправили комендантам фортов срочные депеши с приказом воздержаться от любых действий, которые могут быть истолкованы как враждебные.
Многотысячная колонна благополучно прошла через ущелье, и к восходу солнца люди уже разбивали палатки и разжигали костры на старом месте стоянки, расположенном на безопасном расстоянии от форта и на выгодной позиции, позволяющей держать оборону в случае нападения или отступить за границу княжества.
– Теперь пусть эти сыны шакалов только попробуют угрожать нам, – ожесточенно сказал Мулрадж. – Арре, но я устал. Я человек не робкий, и, видят боги, в открытом бою я бы сражался не хуже других против сколь угодно превосходящих сил противника. Но говорю вам, сахиб, сегодня ночью, когда мы пробирались в темноте через ущелье, я тысячу раз помер от страха, понимая, какое кровавое побоище может устроить горстка людей на скалах, и с минуты на минуту ожидая услышать грохот пушек и увидеть толпу вооруженных солдат, бегущих в атаку на нас. Ладно, все осталось позади: мы вырвались из западни. Но что дальше?
– Это решать ране, – сказал Аш. – Мы подождем и посмотрим, что он предпримет. Но я склонен думать, что он больше не доставит нам неприятностей и сделает вид, будто все случившееся было – как там выразился визирь? – «прискорбным недоразумением». Завтра или даже сегодня он пришлет к нам делегацию с подарками и умиротворяющими посланиями, а посему нам лучше как следует выспаться перед прибытием гостей. Как там юный Джхоти?