Она улыбнулась.

— Очень мило с твоей стороны сказать мне об этом.

— Вовсе нет. Твоя подруга, мисс Стенфред, уже приехала в город?

Энджел покачала головой.

— Сейчас я жду ее буквально каждый день. Я уже написала и попросила ее стать подружкой на свадьбе, и…

Саймон рассмеялся.

— Энджел, у нас еще есть девять месяцев, чтобы спланировать это.

Она пожала плечами.

— Знаю, но если я смогу что-то делать, то свадьба будет казаться мне более близкой.

— Понимаю, что ты имеешь в виду. На самом деле, я думал о том, чтобы попросить Джеймса… — Саймон замолчал, посмотрев ей через плечо. В тот же момент Энджел заметила, что зал буквально гудит от приглушенных разговоров.

— Леди Анжелика.

Она обернулась. Маркиз Эббонли стоял позади нее. Он был одет во все черное, только белый шейный платок и красивая изумрудная булавка, которая настолько точно соответствовала цвету его глаз, что создавала абсолютное совершенство. Девушка внезапно осознала, почему прозвище «Дьявол» пристало к нему.

— Милорд, — ответила она, сделав реверанс и удивляясь, почему маркиз выглядел так, словно сердился на нее.

— Я надеялся, что в вашей танцевальной карточке осталось место для меня, — спокойно прошептал он, взмахом длинных пальцев указывая на листок, который она держала в одной руке. — Учитывая обстоятельства, я подумал, что нам стоит познакомиться поближе.

Энджел взглянула на свою карточку. Там оставались незаполненными два пустых места, но, несмотря на его полностью разумные рассуждения, она сомневалась, говорить маркизу об этом или нет. Он определенно казался чем-то расстроенным, хотя девушка не могла вообразить чем. Эббонли внимательно наблюдал за ней, несомненно, ожидая, что она откажет.

— У меня остались незанятыми вальс и кадриль, — произнесла она, так как была не из тех, кто отступает перед вызовом. — Вы можете выбирать.

На короткое мгновение выражение его глаз изменилось, единственный признак того, что маркиз мог удивиться.

— Тогда я выбираю вальс, — ответил он и, слегка поклонившись, отошел.

После этих слов заиграла музыка для первой кадрили этого вечера, и Саймон повел ее на танец. Энджел бросила взгляд в сторону дальней стены и обнаружила, что маркиз Эббонли, стоит, прислонившись, и наблюдает за ней. Она еще раз задумалась над тем, что же такого она сделала. После нескольких мгновений девушка перевела взгляд и увидела Саймона, улыбающегося ей со своего места в нескольких шагах, и мысленно одернула себя. О чем бы там Джеймс Фаринг не думал, это определенно ее не касается.

3

Джеймсу Фарингу было не до смеха. Слухи о его предполагаемом увлечении невестой своего кузена дошли до ушей маркиза через день после того, как он прогулялся по Гайд-парку. Неважно, нареченная она Саймона или нет, но болтливая девчонка могла бы подождать до того момента, когда все остальное общество решит для себя, сделался ли Дьявол цивилизованным, и не распускать эти сплетни, рискуя тем, что осталось от его репутации. Маркизу и без того было трудно вести себя хорошо, а тут еще такая тяжесть тянула его вниз.

В прошлом он бы провел вечер наверху, за игорными столами, но Джеймс избегал их так же усиленно, как и напитков, которые в изобилии разносили по залу. Большинство его знакомых, и даже несколько бывших любовниц, которых принимали в свете, останавливались, чтобы поприветствовать маркиза и поздравить его с возвращением, но он был не в настроении для легкомысленной болтовни. Джеймс сохранял все свое внимание для Энджел Грэм.

К тому времени, когда маркиз повел ее на вальс, его нога ныла, и он устал почти так же, как и был зол. Несколько первых оборотов они вальсировали в тишине, ее изящная рука напряглась в его ладони, когда Энджел явно почувствовала его раздражение.

— Никакой трости сегодня вечером? — наконец спросила она, подняв на него карие глаза.

— Трость была в основном для показа, — коротко ответил Джеймс. — Я хотел бы знать, леди Анжелика, — спокойно спросил он, — как случилось, что половина болтунов в Лондоне обсуждают мой интерес к женщине, за которой ухаживает мой кузен?

Она побледнела.

— Что?