– Пытаешься подкупить меня своим телом?
Она развела руками:
– Ты ведь отказываешься брать золото… Что же еще могу я предложить тебе взамен? Почему бы тебе не принять мое тело как награду за путешествие по Колорадо?
– Ты порядочная женщина. Ни один мужчина не примет такое предложение.
Она вздохнула и снова развела руками:
– Ты, безусловно, прав, Морган. Джентльмен до мозга костей, ты не можешь согласиться на подобную сделку. Мне просто придется поискать кого-нибудь другого. К тому же это будет безопаснее.
Морган нахмурился:
– О чем ты?
Она пожала плечами:
– Видишь ли, я не уверена, что тебе можно доверять.
– Объяснись, Джессамин. – Он впился в нее взглядом.
– Просто ты ведешь такую жизнь… Шатаешься по Западу, нигде надолго не задерживаешься. Хвалишься умением делать деньги из ничего и обогащаться за счет мошенников.
– Черт побери, Джессамин, мне можно доверять!
– Не уверена, Морган, не уверена… ты ведь разбогател, вкладывая деньги в сомнительные предприятия, вместо того чтобы прилежно вести собственное дело.
– Да, именно так я и заработал свои деньги. Но я ни разу не нарушил закон. – В уголках его рта появились складки. – Мое слово – мой вексель, и не важно, сколько я должен заплатить, чтобы обналичить его.
– Но ведь ты согласен, что и друзья у тебя такие же. Как же я смогу чувствовать себя в безопасности, путешествуя с тобой по Колорадо? – С лихорадочно бьющимся сердцем она приблизилась к Моргану почти вплотную. – Что ж, раз ты утверждаешь, что тебя не прельщает перспектива провести неделю в одной постели со мной, то мне придется поехать в Денвер, чтобы поискать кого-нибудь другого, того, кто согласится сопровождать меня. – Для пущей убедительности Джессамин вздохнула и опустила глаза. О Господи, ну почему же ее так влечет к нему?!
Морган зарычал, как взбешенный лев:
– Не болтай глупости, Джессамин! Тебе не найти лучшей команды, чем могу собрать я в «Доноване и сыновьях». И никто лучше меня не пройдет с тобой весь этот путь. – Он привлек ее к себе и, понизив голос, добавил: – И ночи со мной, Джессамин, будут лучше, чем с другими.
Она обняла его и крепко к нему прижалась.
– Будут ли какие-нибудь ограничения на наши ночи? – спросил он неожиданно.
Ее груди тотчас отчаянно потяжелели, томимые жаждой его ласк.
– Никаких, лишь бы я не забеременела.
Он хрипло усмехнулся и пробормотал:
– Я тоже не хотел бы завести случайного ребенка, Джессамин.
Она немного отстранилась и заглянула ему в лицо:
– Значит договорились?
Он кивнул, и его глаза вспыхнули огненными факелами.
– Конечно. Ты уже знаешь, как будешь ублажать меня. Помнишь, как ты когда-то говорила…
Тут раздался стук в дверь, и на пороге снова появился нотариус. Джессамин густо покраснела и попыталась отпрянуть от Моргана, но тот удержал ее. Аберкромби вытаращил на них глаза, но, тут же овладев собой, с вежливой улыбкой проговорил:
– Миссис Эванс, вы также унаследовали несколько личных вещей жены мистера Джоунса Серафины, которые находятся в этом сундучке.
Он похлопал по крепкому деревянному ящичку, который держал в руке.
– Замечательно, – кивнул Морган. – Мы возьмем его с собой.
– Не хотите ли составить нам с женой компанию за ужином, мистер Эванс? – спросил нотариус. – Мы очень любим слушать новости с Запада.
– Спасибо за приглашение, сэр, – ответил Морган с улыбкой. – Но мы уже договорились поужинать сегодня вечером с моим работодателем, Уильямом Донованом. К сожалению, нам пора уходить.
Откланявшись, они вышли на улицу, и Морган остановил кеб. Устроившись на сиденье, Джессамин спросила:
– Куда мы сейчас?
– Ко мне в гостиницу, – последовал ответ.
– А я думала, мы действительно едем на ужин к мистеру Доновану.
Морган хмыкнул и взял ее за руку.
– Мы встретимся с ним и с его женой попозже. А сейчас у нас с тобой есть немного времени, чтобы поразвлечься.
Джессамин внимательно посмотрела на него. А он вдруг поднес к губам ее руку и начал целовать пальцы – один за другим. Покончив с мизинчиком, он вернулся к указательному и, лизнув его, осторожно укусил.
Джессамин едва удержалась от стона; ее все сильнее влекло к Моргану. И, вспомнив о своей матери, она снова подумала о том, что очень на нее похожа.
В отеле Морган зарегистрировал Джессамин как свою жену и тотчас же повел ее наверх. «А он лишь отчасти соврал, – подумала она неожиданно. – Ведь я действительно миссис Эванс…»
Поднявшись наверх, они прошли по коридору и вошли в роскошный номер Моргана. Джессамин остановилась у порога, разглядывая обстановку. Кровать из розового дерева, стол с мраморной столешницей, брюссельский ковер, хрустальные светильники…
Но тут Морган задернул бархатные шторы на окнах, и сразу же воцарился полумрак – теперь комната освещалась лишь двумя небольшими лампами над кроватью.
По спине Джессамин побежали струйки пота. Ее грудь набухла, а соски отвердели. Даже сквозь тонкую ткань сорочки чувствовала она каждый шов своего старого шелкового корсета. Она не понимала, чего хочет – броситься Моргану на шею или бежать вон из отеля.
Руки его легко легли ей на плечи, и она вскинула на него глаза. От света ламп по его светло-каштановым волосам пробегали огненные блики, а в серых глазах сверкали искры, и казалось, глаза вот-вот вспыхнут яркими факелами.
– У тебя очень мягкое платье, моя дорогая, – проворковал Морган, – но я уверен, что твоя кожа гораздо нежнее этого шелка.
Джессамин судорожно сглотнула.
– Морган, нам… Сначала нам нужно обсудить, как мы поступим с моим кузеном.
Он провел ладонями по ее плечам, затем по бедрам, от его прикосновений ее охватила сладостная дрожь.
– Думаю, что сама богиня Венера завидует твоей фигуре. – Он расстегнул несколько верхних пуговок ее платья. – Округлая грудь, тонкая талия, и во всем – удивительное изящество…
Откинув локон с ее шеи, он поцеловал ее возле ушка, и Джессамин тут же почувствовала слабость в коленях. Тихо застонав, она взяла его руку и прижала к своей груди.
– Ты хочешь более откровенных ласк, моя дорогая? Или, может быть, некоторые части твоего тела уже изнывают от истомы? – Он высвободил из корсета ее груди и принялся теребить соски. – Ты так забавляешься, когда остаешься одна, а, Джессамин? – прошептал он ей в ушко. – Тебе как больше нравится – нежно или более грубо?
Она снова застонала, прижавшись к нему бедрами, и тотчас же почувствовала жар его восставшей плоти.
– Значит, грубо. – Он едва заметно улыбнулся. – Выходит, вам нравится, дорогая леди, когда вас мнут и тискают? Или же вы предпочитаете что-то другое?
Она запрокинула голову и, задыхаясь, прохрипела:
– Нравится… чтобы мяли.
Тут он приподнял сзади ее юбки и принялся поглаживать бедра и ягодицы. Джессамин тихонько вскрикнула; теперь ей казалось, что тело ее пронзают огненные стрелы.
– Ты необыкновенно страстная женщина, Джессамин. – Губы Моргана снова растянулись в улыбке, а его голос звучал как приглашение к грехопадению.
Внезапно она увидела их отражения в высоком зеркале, и кровь еще быстрее заструилась у нее по жилам. Ее лоно и грудь сжимали спазмы сладострастия, и стало трудно дышать.
Тут он вдруг повернул голову, и их взгляды в зеркале встретились. Легонько укусив ее за мочку уха. Морган прошептал:
– Ну что, ты хорошо разогрелась для меня, крошка Джессамин?
Она опять застонала и еще крепче прижалась к нему.
– Так как же, дорогая, попросишь, наконец, меня о том, о чем не попросила девять лет назад?
– Да-да, пожалуйста… – Она на мгновение закрыла глаза, а затем их взгляды снова встретились в зеркале. – Пожалуйста, Морган, возьми меня.
Его лицо озарилось улыбкой триумфатора. В другой раз она ни за что не попросила бы об этом, но сейчас она умирала от желания.
– Положи руки на подзеркальник, – пробормотал он.
Она тотчас повиновалась, сгорая от нетерпения. Он задрал повыше ее юбки, стащил с нее панталончики, и Джессамин инстинктивно раздвинула ноги, по-прежнему наблюдая за ним в зеркало. Они оба были почти полностью одеты и в то же время собирались предаться плотскому наслаждению. Какие же они сластолюбцы!..
– Хорошая девочка, – проговорил он и отвернулся ненадолго, чтобы надеть предохранительное средство.
Кондом? Джессамин заморгала в удивлении. Она слышала про них и даже видела однажды, но никогда не пользовалась.