Диана Уайтсайд - Дьявол-южанин

– Точно не знаю. Знаю только, что выгнали. Эго случилось сразу после того, как ты уехал в Аризону. Он исчез накануне похорон его родителей, сразу после встречи с моим отцом. А его родители умерли при странных обстоятельствах…

– При странных?..

Она кивнула и, нахмурившись, продолжала:

– В их доме случился пожар, и родителей Чарли нашли в спальне мертвыми. Никто не понимал, как они могли не проснуться, когда вокруг все горело.

Морган громко выругался.

– Но никакие официальные расследования не предпринимались, – продолжала Джессамин. – Полагаю, их имущество ушло на оплату карточных долгов Чарли.

– Если Чарли каким-то образом причастен к этому…

– Вероятно, по этой причине мой отец, выступая как один из душеприказчиков, велел ему убираться из города. Тогда понятно, почему Чарли пытался меня шантажировать и почему хочет теперь завладеть Сомерсет-Холлом.

– Если он попытается напасть на тебя, я выпущу ему кишки и зажарю на костре! – прорычал Морган.

Джессамин внимательно посмотрела на него, однако промолчала. Решив, что она не одобряет упомянутую им казнь, он стал придумывать какое-нибудь другое наказание для Чарли, но тут Джессамин вдруг улыбнулась и, молча кивнув, отвернулась – в этот момент они приблизились к очередному повороту, требовавшему от всадников предельного внимания.

Почти четыре часа понадобилось им, чтобы подняться на самую высокую точку перевала Сангре-де-Кристо. Джессамин вздохнула с облегчением, когда они наконец выбрались на горные просторы с редкими соснами, уходящими в небо. В ветках деревьев гулял ветер, земля здесь по-прежнему еще хранила зимний холод, и кое-где еще лежал глубокий снег.

На вершине путники остановились, чтобы дать отдых животным и полюбоваться великолепным видом – бескрайними прериями, раскинувшимися на востоке. Прохаживаясь вдоль тропы, чтобы размять ноги, Джессамин наблюдала за парящим высоко в небе орлом и бросала с обрыва камешки. Это было самое долгое ее путешествие за последний год, и усталость давала о себе знать. Ей предстояло провести в седле еще семь долгих часов, если не больше. Но она решила, что скорее умрет, чем проявит слабость.

Так далеко на запад она заехала впервые, хотя Скалистые горы, конечно же, видела и провела в Денвере неделю по случаю свадьбы своей подруги. Но сейчас все было иначе. Она находилась среди ветеранов кавалерии и направлялась в глубь индейской территории. К тому же ей предстояло догнать Чарли, также стремившегося завладеть золотом Ортица. Это странствие наверняка являлось самым опасным из ее путешествий. Кроме того, она взяла с собой Моргана, обещав, что будет проводить с ним ночи в одной постели.

При этой мысли Джессамин тотчас же вспомнила путешествие по железной дороге – и почувствовала, как по телу растекается предательское тепло, вызывающее слабость в ногах. О Господи, почему же ее так влечет к этому мужчине? Неужели одной мысли о Моргане достаточно, чтобы превратить ее в безвольное существо, готовое молить о том, чтобы он овладел ею?

Морган Эванс. Доверяла ли она ему? Доверяла ли человеку, приложившему все силы для того, чтобы догнать Чарли и победить его? Спору нет, он мечтал отомстить за своих погибших на войне друзей. С другой стороны, она видела, что он хотел защитить ее от Чарли.

Такое отношение вынуждало Джессамин пересмотреть свое первоначальное мнение о Моргане.

Конечно же, она могла передать ему карту и ждать его возвращения в Денвере. Так было бы проще, если бы она знала, что он привезет ей все золото. А если нет, если оставит себе какую-то часть? Ведь золото Ортица могло свести с ума даже самого здравомыслящего человека.

Возможно, именно поэтому она решила поехать с ним вместе.

Боже правый, как же ей хотелось верить, что он настоящий джентльмен! Подняв с земли камень побольше, Джессамин запустила его в скалу. Ударившись о нее, камень отскочил и прокатился сотню футов.

– Джессамин!

Она вздрогнула от неожиданности и обернулась.

– Ах, Морган, я так задумалась, что не услышала твои шаги. – Она отошла от края обрыва. – Ты хотел о чем-то опросить?

– Я насчет лошадей в Сомерсет-Холле…

С чего вдруг он о них вспомнил?

– Да, слушаю.

– Как ты думаешь, если бы у Сократа и Аристотеля имелись средства, они наняли бы людей для их охраны? С наступлением сезона лихорадки воры станут еще наглее.

Моргана тревожит судьба лошадей? Судьба его бывших тюремщиков? Стараясь скрыть волнение, Джессамин ответила:

– Не сомневаюсь, что наняли бы.

Он решительно кивнул:

– Я тоже не сомневаюсь. Поэтому я сегодня же отправлю им телеграфом деньги из форта Гарланд.

– Но, Морган…

Он едва заметно улыбнулся.

– Не спорь, пожалуйста. Считай это беспроцентной ссудой. Вернешь, когда найдешь золото Ортица.

Он и впрямь верит в существование сокровища? Или просто стремится умиротворить ее гордость? Впрочем, какая разница, если это поможет спасти ее друзей.

– Спасибо, – кивнула она.

– Пожалуйста.

Резко развернувшись, Морган зашагал обратно к костру, вокруг которого сидели погонщики. Когда же он громко засвистел, все подняли головы и тотчас приподнялись, – свист являлся сигналом, означавшим, что пора снова трогаться в путь.

Отбросив в сторону камешки, которые держала в руке, Джессамин последовала за Морганом. Глядя ему в спину, она вдруг подумала; «А может, я совсем его не понимаю?» Но в ее сознании уже возникло сомнение: на самом ли деле она понимает Моргана?

Как Джессамин и ожидала, первый день оказался особенно долгим и утомительным. И все же путешествие не вызывало раздражения и уныния; более того, окружавшая их природа приводила в восхищение. В верхней точке перевала тропа сначала круто поднималась на гранитную вершину, а затем сбегала вниз к пихтовому лесу, затянутому пеленой тумана. Сразу за лесом начинались чудесные осиновые рощи с ярко-зелеными поющими на ветру листьями. Обочины горной дороги украшали густые заросли цветов, а среди ветвей деревьев постоянно порхали птицы с необыкновенно ярким оперением. И повсюду им попадались стремительные горные ручьи и речки, с рокотом обгоняющие друг друга и несущие талую воду к Атлантическому океану.

На лугу, у очередного ручья, Джессамин захотелось задержаться немного подольше, однако она прекрасно понимала, что им нельзя терять время понапрасну, поэтому, тихонько вздохнув, продолжила путь. Она уже давно поняла, что коротких верховых прогулок в Джексоне было недостаточно, чтобы восстановить ее выносливость и навыки наездницы, и теперь у нее все тело ныло и болело. Звездочка, в отличие от хозяйки, находилась в превосходной форме, на что Джессамин и надеялась, когда после смерти Сайруса отдавала кобылу Элизабет Энн.

К счастью, Морган и его команда, являясь бывшими кавалеристами – интересно, как Доновану удалось найти их и собрать вместе? – владели всеми секретами своего дела и знали, как легче переносить длинные переходы. Каждый час они спешивались на десять минут и шли рядом с лошадьми, чтобы поберечь силы животных и лишний раз размять ноги, – вероятно, это уберегало от судорог в пути.

Почувствовав жажду, Джессамин сделала несколько глотков воды, затем завинтила флягу и подвесила ее к седлу.

Внезапно щеки ее что-то коснулось, и она, вздрогнув от неожиданности, резко обернулась. Морган с озорной улыбкой протягивал ей букет, составленный из маргариток и каких-го мохнатых белых цветочков, аккуратно обернутых влажным носовым платком.

– Для моей дамы, – произнес он с поклоном и очень тихо добавил: – Представь, как я буду возбуждать тебя сегодня ночью одним из них.

Джессамин изменилась в лице. Ее стесненная корсетом грудь с шокирующей быстротой набухла, и между ног разлилось тепло. Оглянувшись через плечо, она увидела, что люди из их отряда смотрят на них с Морганом и улыбаются. Она приняла цветы и в смущении пробормотала:

– Благодарю.

Морган взял ее за руку и перецеловал каждый из пальчиков по очереди.

– Не стоит благодарности, дорогая леди.

Она густо покраснела.

– Спасибо, что взял меня в экспедицию. Здесь так красиво…

Он внимательно посмотрел на нее, и его глаза наполнились мягким светом.

– Но этой красоте не сравниться с твоей.

Джессамин молча потупилась. Сердце ее гулко застучало, а в ушах еще долго звучали слова Моргана.