Джоан Хол - Джейк Вулф в дозоре

Пошарив за спиной, он перебросил через себя ремень и стал возиться с креплением, однако его дрожащие пальцы справились с ним лишь с третьей попытки.

— А… ясно, — не без труда выдохнула Сара. Джейк включил зажигание и остановил на ней пронизывающий взгляд.

— Вы — о'кей?

— Вполне. — Она изобразила улыбку.

— Готовы к обеду из тощего бифштекса с картофелем?

— Тощего? — Лукавый бесенок насмешливо выглянул из глубины ее глаз. — После такой острой закуски меня удовлетворит и тощий обед.

Раскаты густого смеха заполнили машину и все сокровенные уголки Сариного сердца.

Пожалуй, обыкновенный поцелуй, и даже не так чтобы очень долгий, или крепкий, или страстный — когда утверждаются в обладании, впиваются губами в губы, фехтуют кончиками языка.

Обыкновенный поцелуй.

Да-да. Поцелуй — и только, размышляла про себя Сара. Просто поцелуй — 9, 5 балла по ее личной, Сариной, шкале.

Бог мой, но прошло уже больше двух часов после этого поцелуя, а она все еще ощущала удары сердца. Больше двух часов. Сара скользнула быстрым взглядом по мужчине, сидящему напротив за обеденным столом с пластиковым покрытием.

Странное дело! Минувшие два часа прошли совершенно спокойно, хотя оба испытывали сильное, какое-то подспудное напряжение.

Казалось, и Сара, и Джейк действуют в добром согласии, пока, болтая и смеясь, готовили еду и накрывали в уютном закутке на кухне, который был вместо столовой. Но как бы ни изображали они приятельские отношения, их не отпускала напряженность, хотя и не похожая на свистящий, готовый взорваться снаряд, скорее это было вкрадчивое, томное ожидание.

То и дело возникали опасные моменты, когда они касались друг друга локтями, плечами, пальцами, встречались глазами и не отводили взгляда.

По всем признакам приближался еще один взрыв — самый мощный. Сара догадывалась об этом по внутреннему трепету, который ни на секунду не проходил.

Она превосходно скрывала свое состояние, хотя и не удержалась от вздоха, который, правда, приписала сытости, когда, покончив с трапезой, положила салфетку рядом с прибором.

— Для обеда, сготовленного на скорую руку, — заявила она, улыбаясь Джейку через стол, — это было великолепно.

— Пирог не дошел до кондиции, — возвращая ей улыбку, возразил Джейк и наполнил до краев фужеры шампанским из бутылки, заготовленной для такого случая. — Он не показался мне домашним и отдаленно не напоминал яблочный пирог моей мамы.

— А я не отличила бы его от домашнего, — смеясь, сказала Сара. — Мою маму иначе как горе-кухаркой не назовешь. Отец всегда дразнил ее, говоря, что она из тех стряпух, у которых и вода подгорает.

Смеясь вместе с ней, Джейк отодвинул стул и встал.

— Пойдемте в комнату, там уютнее, — предложил он, взяв оба фужера.

— Сначала я уберу со стола. — Сара тоже встала и протянула руку к пустым тарелкам.

Но Джейк остановил ее, обвив пальцами запястье.

— Это подождет. Потом займусь, — добавил он, отпуская ее запястье и жестом приглашая пройти в комнату. — Я хочу услышать что-нибудь еще.

— О стряпне моей матери? — Незаметно потирая место, где пальцы Джейка коснулись ее кожи, Сара последовала за ним. — Что тут рассказывать? — продолжала она, усаживаясь в углу длинного дивана. — Кошмар, да и только.

— И Бог с ним. — Джейк вручил ей фужер и опустился рядом на мягкий валик. — Тогда расскажите мне о себе — историю вашей жизни.

— Историю моей жизни? — с притворным ужасом уставилась на него Сара. — С первого дня моего существования?

— И во всех подробностях, — потребовал Джейк. — С первого дня до вчерашнего утра.

Когда мы встретились. Этого он не сказал, да и не надо было. Сара и так понимала, какое огромное значение он придает этой их первой встрече.

— Вы устали? — проговорила она на удивление беззаботным тоном, словно никакие чувства не волновали ее.

— Устал? — Джейк нахмурил брови. — Почему «устал»?

— Ну, история моей жизни — сплошная скука, — пояснила она. — В два счета вас усыпит.

— Скука? — Небрежный тон скрыл ловко наживленный крючок. — Даже по горячей линии секса?

Сара, не задумываясь, заглотнула наживку.

— А этой линии не было.

— Ай-ай-ай. — Ленивая улыбка тронула губы Джейка. — Как же так? Плохо дело. — В голосе звучало удовлетворение. Он поднял фужер, пригубил, перевел на Сару взгляд и посмотрел ей прямо в глаза. — Может, добавите что-то? Буду очень вам обязан.

Он явно поддразнивает, убеждала себя Сара, отпивая глоток из своего фужера, чтобы смочить пересохшие губы и горло. Ладно, будем играть в эту игру вдвоем.

— А что именно вам надо? — спросила Сара тоном, как она надеялась, пресыщенной и утомленной светской жизнью женщины.

— Нагую красавицу, принимающую ванну из шампанского, — изображая сладострастие, протянул он.

— Чересчур дорогое удовольствие, — сохраняя холодное безразличие, отвечала она, едва не фыркнув от смеха. — Или у вас шампанского — море разливанное?

— Увы, нет. — Джейк принял удрученный вид.

— В таком случае, боюсь, вам придется примириться с моей жизнью, такой, какая есть, и выслушать очень скучный рассказ.

— Может, вы согласитесь на ванну из газировки? — спросил он с надеждой в голосе. — Газировки у меня на ванну хватит.

— Ни за что! — качнула головой Сара. — Шампанское — и ничего иного.

Джейк испустил глубокий скорбный вздох.

— Жестокая вы женщина, Сара. И жесткая. — Он помолчал. — Не в физическом смысле. Нет. Кожа у вас мягкая, гладкая…

— Так хотите слушать историю моей жизни? — перебила его Сара.

— Очень, — расплылся в улыбке Джейк. Борясь с впечатлением, которое эта ослепительная улыбка и он сам производили на ее робкие чувства, Сара принялась с быстротой пулемета строчить отчет о том, что успела в жизни до их вчерашней встречи.

— Как уже было сказано, я — из Балтимора. Родилась там двадцать семь лет назад и там же выросла. Отец был и есть инженер-конструктор, на руководящей должности. Мать — инспектор-консультант по старшим классам. Я всегда была книжным червем, люблю копаться в историческом прошлом, живу собственной жизнью, а так называемые компании или тусовки не люблю. — Сара умолкла и выпила глоток вина.

— Единственный ребенок? Ни братьев, ни сестер? — воспользовался паузой Джейк.

— К сожалению, — кивнула Сара. — Я многое дала бы, чтобы у меня была сестра или старший брат, но… — Она запнулась.

— Безобразие, — посочувствовал ей Джейк. — Вот у меня три — три брата. — Он засмеялся, вспоминая. — Круто нам бывало, а скучно — никогда.

— Завидую вам, — откровенно призналась она. — У нас до невозможности тихий дом, и мне иногда было в нем очень одиноко.

— И друзей не было? — удивленно поднял брови Джейк.

— Нет, друзья были, — рассмеялась Сара. — Такие же книжные черви, как я. Будущие хранители архивов.

— И мальчишки? — резко спросил Джейк.

— И мальчишки, — подтвердила она. — Но ничего серьезного, пока… — И, поймав себя на излишней откровенности, умолкла.

— Пока? — настойчиво переспросил Джейк. Сара заколебалась: говорить о единственном, но тягостном и унизительном переживании в ее такой прозаической, скупой событиями жизни было неприятно.

— Скверное что-то, да? — Он смотрел на нее, словно пес, вцепившийся зубами в кость, — кость, которую без драки не выпустит.

Выигрывая время, Сара поднесла к губам фужер и сделала медленный глоток. Случившееся с нею и так потрясшее ее тогда теперь не казалось уже таким страшным. Она вела себя глупо, но, если уж на то пошло, на ошибках учатся, без глупостей не наберешься ума.

Джейк решил за нее.

— Влюбились небось? — высказал он догадку и попал в яблочко.

— Да, — с кислой улыбкой призналась Сара. — И натворила много глупостей из-за этого человека.

— Смазливый кобелек из студентов?

— Вовсе нет. Я метила выше, — состроила гримасу Сара. — В профессора, декана исторического факультета, не больше и не меньше.

— А почему бы и нет? — пробормотал Джейк. — И он объяснил вам, что ему это ни к чему.

— Ему это было очень к чему. Но он был женат. И очень. Ронял для моего сведения фразы, как он несчастен и как одинок, намекая, что вот-вот разведется. — Она вздохнула. — А я каждое слово подбирала.

— Вы… э… сошлись с ним?

— Сошлась? — Сара расхохоталась каким-то клокочущим, горьким смехом. — Сошлась — вряд ли подходящее для этого слово. Отдалась душой и телом. Обожествляла — вот точное определение. А он милостиво брал, раз ему предлагали. И по невинности и простоте своей, а точнее, по глупости я с великой радостью все-все ему отдала.