Ирина Степановская - Джентльменов нет – и привет Джону Фаулзу!

– Это ты о чем?

Настя притворно вздохнула:

– Да все о том же. Как здесь и написано, ежедневно не устаю повторять, какой ты замечательный, способный, красивый – только с тебя это все скатывается, как с гуся вода. Не действует ничего! Возьмись же за ум наконец! Тебе уже тридцать восемь! Пора наконец превратиться в мужчину.

– А мужчина – это тот, кто зарабатывает деньги?! Я правильно понимаю? – Юра сказал это тихо, но с достаточно различимой угрозой.

Настя сделала вид, что ее не поняла.

– Спроси на улице у ста женщин, и все как одна тебе ответят: женщине предназначено природой вести семью, растить детей. Мужчина должен быть охотником, то есть добывать пищу, а в нашем понимании пища – это деньги. Останови на улице сто мужчин – и получишь тот же ответ. Я не открыла Америку. Так считают все современные люди, а ты элементарно не хочешь бороться со своей ленью. Читать книжки гораздо легче, чем взять в свои руки какое-нибудь настоящее дело.

Юра поставил чайник назад на плиту и снова подошел к окну. В доме напротив в одном из окон погас свет. «Интересно, что это там за комната? – подумал он. – Неужели спальня? И муж с женой вместе так рано ложатся спать?» Он ужаснулся возможности улечься в постель рядом с Настей и быстро задернул занавеску, будто Настя могла как-нибудь угадать его крамольные мысли.

– Ну что ты там стоишь? Изображаешь, что обиделся? – В ее голосе звучали нотки, с какими обычно разговаривают няни со своими воспитанниками. – Боже, какие все мужчины недотроги! Иди лучше пить чай!

– А может быть, я – женщина? – Юра повернулся от окна, и Настя увидела, что он над ней издевается. Она разозлилась. Подняла вверх руку и, вытянув указательный палец, противно затрясла им.

– Неужели ты не можешь понять, что я хочу, чтобы тебе самому было лучше?

– По-твоему, хорошее самочувствие бывает у человека, только когда у него имеется кругленький счет в банке?

– Ну не надо делать вид, что ты слышишь о материальном мире первый раз в жизни! – Настя решила все-таки довести разговор до победного конца. Раньше ей всегда удавалось одерживать над Юрой верх. Во всяком случае, обычно именно он шел первым на примирение, и хоть в их жизни оставалось все по-старому, по крайней мере Юра не спорил с ней, уж если и не соглашался. Теперь же женским чутьем она уловила, что он ускользает из-под ее влияния.

– Ну хватит, черт побери, меня учить! – Юра прошел в коридор, вернулся оттуда в кухню, снова прошел назад и вдруг, будто решившись на что-то, совершенно неожиданно стал надевать ботинки. – Если ты хочешь знать, – он уже кричал из коридора, – я ходил сегодня к этому твоему Артуру Сергеевичу! И он взял меня на работу! Вопреки всем твоим прогнозам! Правда, пока на три месяца, сказав, что это испытательный срок.

– Так что же ты молчал? – Настя тоже вышла из-за стола и невозмутимо наблюдала, как он, торопясь, засовывает правую ногу в левый ботинок.

– Мне надоело отчитываться перед тобой! Ты мне не мать, и я ухожу от тебя!

– Я тебе практически жена! Мы с тобой живем вместе уже не первый год, и у нас общее хозяйство. Мы же скидываемся с тобой на расходы!

– А если жена, то вот здесь написано… – Юра в ярости побежал в одном ботинке в кухню и схватил со стола пресловутый журнал. – Где это я видел, черт побери?! Ага! Вот здесь! – Он потряс растерзанными страницами перед Настиным лицом. – Разрешите з-з-зачитать!

Она немного отстранилась от него и поморщилась.

– Вот смотри, пишет депутат Государственной думы! Женщина, между прочим! – Юра так разволновался, что стал срываться на визг. – «Муж говорит: «Я пришел с работы, я устал, сейчас начнется футбол, дай я лягу на диван, иди готовь ужин!» Умная жена скажет ему: «Ложись, дорогой!» Незамужние женщины всегда говорят, когда видят, как их семейные подруги общаются со своими мужьями: «Ой, что ты с ним так сюсюкаешься?» Вот поэтому они и не замужем!» – Юра бросил журнал на пол и наконец сообразил, что надо поменять местами ботинки.

Настя спокойно сложила руки на груди:

– Скажи, а откуда этот муж пришел домой? С работы или из букинистического магазина?

Юра в ответ сдернул с плечиков свое пальто.

– Это не имеет никакого значения! Главное, чтобы его любили таким, каков он есть! И запомни, дорогая! – В ярости он даже негромко постучал кулаком в стенку. – Сегодня я опять пойду ночевать к маме, а завтра с утра, будь добра, оставь на столе ключи от моей квартиры.

– Что еще за глупости! – покачала головой Настя. – Надеюсь, ты понимаешь, что люди не расстаются вот так, ни с того ни с сего. Я слишком много вложила в тебя сил, чтобы все бросить!

Юра, уже в пальто, взялся за ручку двери, но вдруг вернулся и сделал шаг к Насте. Выражение лица было у него таким необычным, что она удивилась: «Откуда это у него прыть взялась? В обычное время тюфяк тюфяком, а тут вдруг зачирикал воробышком!»

– Ты меня достала! Если хочешь знать, мне уже давно гораздо больше хочется ночевать у матери, чем у себя дома!

– Очевидно, Елена Сергеевна до сих пор укладывает тебя в кроватку и поет на ночь песенки!

– Не смей задевать мою мать! И верни завтра ключи от квартиры! Ты слышишь? Я не шучу! – Как бы он ни был зол, Юра не мог выгнать Настю из своей квартиры на ночь глядя.

– Да оставлю я тебе ключи, что ты так раскипятился? У меня есть и свое жилье. – Настя поджала губы, не собираясь рассказывать Юре, что собственную небольшую квартирку она сдает внаем с тех самых пор, как поселилась у него. Не пошевелившись, женщина стоически выдержала громкий стук захлопнувшейся за ним двери. Постояв еще пару минут в коридоре и обдумывая ситуацию, она убедилась, что Юра сегодня вряд ли вернется, и снова прошла в кухню.

«Я объясняю эту его дурацкую вспышку только одним, – сказала она себе, усевшись спокойно допивать уже остывший чай. – Ему сделали слишком лестное предложение. От этого его самооценка резко повысилась, и мои слова вызвали в нем раздражение». Этот вывод не помешал Насте аккуратно перемыть всю посуду и принять ежевечернюю ванну с ароматической ампулой – женщина любила следить за своей внешностью и здоровьем.

«Не надо бояться! – заключила она, надевая после ванны пушистый халат. – Я нисколько не хуже других. И лучше многих! – Она с удовольствием покрутилась перед зеркалом. – Надо только чуть-чуть похудеть!» С этими планами Настя спокойно отправилась в постель. Уходя утром на работу, она даже и не подумала оставить Юре ключи.

– Чем теперь интересуется молодое поколение? – Кирилл восседал во главе стола, а обе женщины – Нина и Пульсатилла – по бокам от него. Таня, перед приходом Кирилла категорически требовавшая водки, теперь передумала и с меланхолическим видом тянула из бокала сухое вино. Кирилл изображал галантного кавалера и, как всегда, предпочитал всем другим напиткам коньяк. Чувствовалось, что он ощущает себя комфортно. Он пытался острить, говорить Нине с Таней по очереди комплименты, рассказывал о своих новых производственных победах. Нина, глядя на него, чувствовала непреодолимое желание напиться.

– По кремлевской диете водка предпочтительнее шампанского и коньяка, – сказала она. – Налейте мне водки!

Кирилл услужливо наполнил ей рюмку. Нина выпила залпом.

«Пять лет назад, когда мы встречались таким же составом плюс француз Шарль Готье, Кирилл был совсем не таким… Грубым, нервным. Да, это случилось перед его романом с Лизой… А Танька тогда как дура влюбилась в этого Шарля. Интересно, после него у нее был кто-нибудь? Себе на уме эти французы…» Нина задумалась, вспоминая подробности того времени, и опомнилась только тогда, когда услышала возбужденный голос Пульсатиллы:

– Интересуется молодое поколение всегда одним и тем же: любовью, переходящей в секс. А вот что они теперь изучают – настоящий кошмар!

Кирилл изобразил внимательного слушателя.

«Танька села на своего любимого конька. – Нина выпила еще полрюмки. – О преподавании литературы она может разглагольствовать часами. Теперь о поддержании общей беседы можно не беспокоиться».