Конечно, дочка пока еще не может всего понять, опыта маловато. И не дай ей, Господи, такого опыта! Все на свете сейчас отдала бы Таня, только бы девочки не испытали в жизни тех разочарований, которые пришлись на ее долю. Но вот что странно – после горьких мыслей о ее собственной печальной женской судьбе, после спасительной и все оправдывающей, вполне расхожей мысли о том, что негде взять приличного мужика, потому что хорошие заняты, а среди свободных шатаются одни козлы, Пульсатилла вдруг вспомнила не кого-нибудь, а Кирилла. Как бесовская тень, возник в ее памяти его образ в плаще страдальца. Таким Кирилл представился ей в ту ночь, когда они ехали от Нины. И хотя Пульсатилла прекрасно знала почти все о перипетиях его неудачного брака с подругой, скоропалительной женитьбе на Лизе и последующем новом разводе, в сердце ее невольно вползло сочувствие к сильно постаревшему за последние годы, но еще не утратившему бойкости бывшему Нининому мужу.
«Может быть, он не так уж и виноват во всех этих разводах? Ей я всегда говорила, что нужно по-другому себя вести, – подумала Пульсатилла. И в том, что мысленно она назвала подругу не по имени, а употребила по отношению к ней безликое местоимение, заключался некий элемент предательства, которое она почувствовала, но вины за которое не ощутила. – А уж в том, что Лиза сбежала от него с любовником, он вообще не виноват. За это его как раз надо пожалеть».
И как-то неожиданно получилось, что рассуждения о Кирилле привели Татьяну в благоприятное расположение духа. Она отвлеклась от мыслей о дочери и, упомянув по необходимости, как это водится у большинства женщин, имена Бога и Святой заступницы, положилась на то, что все, что сейчас кажется тяжелым и трудным, скоро как-нибудь с Божьей помощью рассосется. И уже с этой дополнительно принесшей облегчение мыслью Пульсатилла наконец успокоилась на своем диване и заснула.
9
…Слабый пол должен знать свою силу над нами и умело ее применять. Нас легче всего «купить» вниманием, интересом к нашей персоне. …Умная жена не тянет одеяло на себя, понимая, что для сильного пола в большинстве случаев на первом месте профессия. Мужчину надо во всем поддерживать, тогда он действительно добьется чего-то значительного. Удачливые в карьере политик и актер очень часто оказываются «продуктом» мудрой женщины…
…Основная масса мужчин уверена, что у каждого в этом мире свои обязанности: женщина должна тарелки намывать, а мужчина подниматься по карьерной лестнице. Все в такой семье подчинено мужчине и его целям. Женщина обычно всячески помогает мужчине делать карьеру, а мужчина в обратной ситуации всячески помогает ее разрушить. Он ведет с глупышкой просветительские беседы в духе «Посмотри, на кого ты стала похожа!», или «Ни одной чистой рубашки!», или «Ты только внешне похожа на женщину, а на самом деле ты мужик!».
Он гнет ее, ломает, оттаскивает за уши от социальной деятельности, вручая в качестве компенсации несколько старых мифов о «главном» предназначении – быть женой и матерью.
– Вам в какую сторону? – спросила Нина, открывая перед Юрой заднюю дверцу своего новенького «Пежо», который она очень любила.
– Все равно, куда вам удобнее.
– Похоже, вы действительно не торопитесь. – Она прогрела двигатель и включила «дворники». Дождя на улице уже не было, но на стеклах за день образовалась грязная пелена. Заработала печка, в машине стало уютно и тепло. Нина машинально включила приемник – передавали вечерний выпуск новостей. Юра устраивался на заднем сиденье. Для ее небольшой машины он с его приличным ростом, в пальто с приподнявшимися подкладными плечами оказался фигурой внушительной. Нина включила фары, полуобернулась и начала сдавать, аккуратно выруливая среди многочисленных, уже поставленных на стоянку на ночь машин.
– Вы меня специально посадили на заднее сиденье? – В неярком уличном освещении стекла Юриных очков таинственно блеснули. Нина мимолетно взглянула на него в зеркало заднего вида.
– Специально, а что? – Сейчас она не очень-то следила за разговором. Они выезжали на оживленную трассу, и ее внимание было занято тем, чтобы встроиться в общий поток. Какой-то нетерпеливый водила уже вовсю сигналил сзади, раздраженный ее медлительностью. – Ну сейчас, как же! – сказала она через стекло, будто торопыга мог ее слышать. – Полезу сломя голову, чтобы тебя пропустить!
Водитель не выдержал Нининой аккуратности и вырулил против всяких правил прямо перед ней, чуть не подрезав ее слева.
– Козел! – констатировала Нина ему вслед и выехала за ним. Теперь они ехали в общем потоке по средней полосе, и Нина могла переключиться на Юру. – Вы меня о чем-то спросили?
– Почему вы меня посадили сзади? Вообще-то мне все равно, где ехать, но только ногам тесно. – В голосе Юры послышался веселый интерес.
Нине стало немного совестно, что она не подумала о женских габаритах своей машины.
– Придется вам потерпеть в таком положении, уже недолго осталось до метро. Смысла нет останавливаться. Пока будем перестраиваться да пересаживаться – быстрее доедем.
– Но все-таки любопытно, почему вы так сделали?
– Потому что мужчины, сидящие рядом с женщиной-водителем, всегда считают своим долгом указывать ей, как надо ездить, – вздохнула Нина. – Удивительно, что мужчина мужчине, пускай тот даже ездит как колхозник на тракторе, делать замечания никогда не будет. А давать советы женщине каждый дурак считает своим долгом.
– Ну что вы! – Юра нисколько не обиделся. – Я не дурак. И ни в коем случае не стал бы давать вам советы. Я не только не умею ездить, но даже правил не знаю. Спасибо, что везете, хотя я мог бы и пешком… Здесь не так далеко. Я вообще люблю гулять… – Он смешался. – Хотя, конечно, спасибо за вашу любезность.
– Если правил не знаете, в следующий раз садитесь вперед, – засмеялась Нина и подрулила к метро. – Всего вам хорошего!
– Еще раз спасибо, что подвезли.
Юра долго выкарабкивался из машины, потом чуть не оставил на сиденье свой портфель, и она должна была ему об этом напомнить. Наконец он скрылся, а Нина поехала дальше.
«Не знает правил! – подумала она. – Мужчина не знает правил и не водит машину! Верно я сказала Артуру, что он не такой, как все!» И больше у нее почему-то не возникало воспоминаний о его красивых пальцах, умных глазах и чеховском выражении лица, а, наоборот, установилось прочное знание того, что к ним на работу пришел новый сотрудник, немного странный и не совсем типичный для современного мужчины.
Что ж, если мужчины с юности вбивают себе в башку, что женщина в первую очередь должна быть красивой, то девочки на первое место ставят в мужчинах силу. Мачо – вот идеал, культивируемый журналами. Что делать с мачо потом, скажем, на третьей неделе медового месяца, – вопрос до сих пор остается открытым.
Поэтому до дома Нина ехала с полускептической-полувопросительной улыбкой, которая появлялась у нее всегда, когда она не могла найти решение сложной проблемы. Она выпила на ночь чаю без всякого интереса, не задумываясь об этой вообще-то приятной церемонии, машинально намазала лицо кремом и улеглась спать. Напоследок у нее мелькнула уже заезженная мыслишка о том, что хорошо бы похудеть.
Юра третий вечер подряд направился к маме.
Настя, в общем, была недалека от истины. Елена Сергеевна, укладывая сына спать, укрывала его, как маленького, одеялом до уха – так он любил в детстве, – присаживалась на край постели и осторожно расспрашивала его о житье-бытье.
– Так ты все-таки будешь работать в той фирме, куда ходил устраиваться? – Она подоткнула ему под бока одеяло. Мать чувствовала, что каким-то образом с этим решением связаны Юрины ежедневные приходы к ней.
– Придется работать.
– Не хочется – не ходи. Любую работу надо делать с удовольствием, иначе толку не будет!
– Ты считаешь, я могу не ходить? – Юре понравилась новая работа, но сейчас он хотел решить для себя нечто принципиальное.
– Конечно. От всего надо получать удовольствие. Даже от работы. Впрочем, от работы в первую очередь. Но удовольствие все-таки превыше всего.
– Из всех моих знакомых женщин ты, мамочка, единственная, кто так считает.
– Либо у тебя мало знакомых женщин, либо тебе на них не везет!