Во главе стола сидели сэр Джон Тревонанс и его брат Анвин, а Кэролайн Пенвенен — между ними. Слева от сэра Джона расположилась миссис Гилберт Дэниэлл, у которой все трое остановились.
За ней следовал Майкл Ченхоллс (второй кандидат), мисс Тернари, их городской голова Хамфри Майкл и сэр Хью Бодруган. В числе других гостей присутствовали видные жители города и округи, торговцы шерстью, должностные лица.
Когда дамы оставили компанию, мужчины еще с полчаса, небрежно развалившись, посидели за портвейном, потом, позевывая, поднялись на ноги, разбились на группки и переговаривались на фоне останков пиршества.
Шум перед входом в гостиницу не долетал до длинного обеденного зала, но когда все поднялись наверх, крики, смех и топот ног стал ясно различим. Когда Анвин поднимался по лестнице рядом со старшим братом, Кэролайн Пенвенен подошла к нему со своей собачкой на руках. Выражение ее лица было задумчивым и раздраженным, хотя и очаровательным.
— Гораций расстроен шумом, — сказала она, погладив длинными пальцами шелковистую голову и уши пса. — Он в нервном состоянии и начинает дрожать, когда испуган.
— Гораций — весьма счастливый пес, ведь он окружен таким вниманием, — заявил Анвин.
— Мне не следовало его приносить, но я решила, что со старым мистером Дэниэллом ему будет так одиноко. Я была уверена, что он будет чувствовать себя покинутым, сидя весь вечер в этой мрачной гостиной, когда в дверях завывают сквозняки, а старик храпит в своем лучшем кресле.
— Хочу напомнить вам, дорогая, — сказал сэр Джон полушепотом, — что мы гости мистера Дэниэлла, а миссис Дэниэлл как раз позади вас.
Кэролайн ослепительно улыбнулась Анвину. — Сэр Джон меня не одобряет, Анвин. Вам это известно? Сэр Джон убежден, что я его позорю. Сэр Джон думает, что место женщины — в доме, ей не стоит быть назойливой и доставлять хлопоты во время выборов. Сэр Джон не благоволит ни одной даме, если ей нет тридцати и она еще не прошла через возраст проказ, и даже в этом случае...
Именно когда мужчины пытались убедить Кэролайн в обратном, Демельза вышла из боковой комнаты и увидела эту стычку прямо перед собой. Она подошла к ним с большей уверенностью, чем сделала бы час назад, гадая, что это за высокая и такая эффектная девушка с рыжими волосами и горящими серо-зелеными глазами.
Когда сэр Джон ее заметил, то выглядел удивленным.
— Вот как, миссис Полдарк, приятная встреча. Вы здесь остановились?
— На некоторое время, — ответила Демельза. — Снаружи страшная давка. Интересно, это как-то связано с выборами?
— Полагаю, что да, — рассмеялся сэр Джон. — Могу я представить вам... Не думаю, что вы встречались с мисс Кэролайн Пенвенен, хотя каждый год она на некоторое время становится вашей соседкой в Киллуоррене. Миссис Демельза Полдарк из Нампары.
Дамы обменялись приветствиями, хотя Кэролайн сделала определенные выводы о платье Демельзы, и та это знала. — Я остановилась у дяди, — объяснила Кэролайн, — мистера Рэя Пенвенена, с ним вы, наверное, знакомы. У меня нет родителей, и он неохотно взял на себя заботы о сироте-племяннице, как монахи принимают власяницу. Так что время от времени я снимаю с него эту епитимью и уезжаю, и власяницу носят вместо него другие. Мне не остается ничего иного, как выразить свои соболезнования сэру Джону.
— Поверьте мне, — сказал Анвин, похоже, он не был особенно рад появлению Демельзы, — вы несправедливы к себе. Если о вас нужно позаботиться, то многие с радостью это сделают. Вам стоит произнести одно слово, и половина мужчин графства будет у ваших ног. А если...
— Мужчин? — откликнулась Кэролайн. — Только мужчин? А что не так с дамами? Разве вы не согласны, миссис Полдарк, что мужчины слишком переоценивают свою значимость?
— Я не вполне в этом уверена, — ответила Демельза. — Поскольку, видите ли, я замужем и нахожусь по другую сторону баррикад.
— И ваш муж — это всё, что имеет для вас значение? Я не стала бы в этом признаваться, даже будь это правдой. Но, Анвин, разве вы не говорили мне, что в нынешнем году некий Полдарк предстанет перед судом? Он имеет отношение к этой леди?
— Это мой муж, мэм, — сказала Демельза, — так что, возможно, вы поймете, почему нынче я придаю ему несколько большее значение.
Пару секунд Кэролайн выглядела смущенной. Она похлопала своего пса по приплюснутому носу. — А что он натворил? В чем его обвиняют?
Сэр Джон мрачно пояснил. — О, будь я судьей, — сказала Кэролайн, — я бы приговорила незамедлительно вернуть его к жене. Полагаю, в нынешние времена казнить человека — это не по-людски.
— Хотела бы я, чтобы вы были судьей, — заметила Демельза.
— Я бы с удовольствием, мэм, но раз нет, то желаю вашему мужу всего наилучшего и надеюсь, что он вернется к благословению родного очага.
В разговор вмешался Майкл Ченхоллс:
— Толпа выкрикивает нашу фамилию, Анвин. Я предлагаю выйти на балкон, прежде чем они попытаются ворваться в гостиницу.
— Как вам будет угодно.
— Я пойду с вами, — заявила Кэролайн. — Люблю слушать, как гавкает толпа.
— Гавкает на меня? — спросил Анвин. — Нет, просто гавкает.
— Они могут и кирпич бросить вместо букета. — Так и должно быть. Немного перчинки.
Они направились к комнате с балконом, и Демельза наконец-то осталась наедине со своей добычей. Она не рассчитывала, что ее оставят так надолго.
— Весьма заметная молодая леди, сэр Джон.
— Ей всего восемнадцать, вы должны понять, и она такая взбалмошная. Со временем остепенится, — сухо согласился сэр Джон.
— Я не намного старше. Сэр Джон взглянул на нее с любопытством и интересом. Они встречались лишь в четвертый раз, и было совсем немного женщин, с кем он так быстро наладил дружеские отношения. — Брак делает более зрелым, — хихикнул сэр Джон. — Хотя, черт подери, если бы вы сняли кольцо, то все равно выглядели бы чуть старше.
Демельза открыто встретилась с ним взглядом. — Я не хочу его снимать, сэр Джон.
Он неловко пожал плечами. — Нет-нет. Разумеется, нет. Не бойтесь, мэм, вашего мужа ждет справедливый суд. Возможно, более чем справедливый. А Уэнтворт Листер — весьма способный человек. Никаких предрассудков. Готов в этом поклясться.
Демельза огляделась. Что ж, пора ринуться в дело с головой.
— Именно по этой причине я и хотела с вами увидеться, — сказала она.
Появившихся на балконе кандидатов приветствовал нарастающий рев, словно львиный рык.
Когда ее наконец могли расслышать, Кэролайн сказала: — Выглядят, как поле репы, только посаженной неаккуратно. Что за сброд, дорогой Анвин. Зачем им так угождать?
— Традиция, — ответил Анвин, склонив перед толпой свою красивую голову. — Это всего на пять-шесть дней, а потом о них можно забыть на многие годы. Надеюсь, вы будете выглядеть любезной, это принесет пользу.
— А разве я когда-нибудь выглядела по-иному? Вы же знаете, я буду вам прекрасной женой... Анвин повернулся к ней. — Если решу выйти за вас. Что может быть тактичней, чем мое поведение нынче вечером: критика дома миссис Дэниэлл, когда она могла это слышать, упоминание дела Полдарка перед его женой. Какой у меня будет триумф среди ваших друзей в парламенте!
Анвин не ответил, а поклонился и помахал толпе внизу. Народ начал двигаться вниз по улице, в сторону «Головы королевы».
Кэролайн набросила на плечи свою чудесную вышитую шаль. — Надеюсь, Гораций не покусает лакея. У него такие острые зубы, и он умеет выбирает самые больные места. Что за прелестная дама эта миссис Полдарк. Это всё из-за ее глаз и кожи. Какая жалость, что она не умеет одеваться.
— Теперь мы можем идти, — сказал Анвин, складка между его бровями углубилась. — Новизна нашего появления уже улетучилась, и если мы останемся дольше, они начнут ожидать чего-нибудь еще.
— А знаете, — заявила Кэролайн, — я бы хотела посетить судебные слушания. Я никогда не видела, как это происходит, и полагаю, что будет очень интересно.
Они развернулись к выходу. — Еще как интересно, если вы подхватите лихорадку.
— О, в таком случае я останусь на несколько дней в постели, и вы сможете меня навещать. Разве это вас не привлекает? Ну же, вы мне обещали. Какой прок иметь влияние, если им не пользоваться?