Воспоминание о Джодхе обожгло болью. Джалал не поверил, когда она попыталась предупредить о грядущей беде, даже унизил. И потом вместо того, чтобы повиниться и попросить прощения, отправил прочь в Амер. Больше не вернется…
Пытаясь прогнать видения танцующей Джодхи, Джодхи с подносом сладостей в руках, с луком и стрелами, с саблей… он принялся размышлять о природе власти. Адхам-хану было мало той власти, что получил из рук императора. Самому захотелось таковым стать. Махам Анга умна, она не могла не понимать, что никто не признает императором самозванца, никто не поверит в отцовство Хумаюна относительно Адхам-хана.
А если бы поверили? Как много нашлось бы тех, кто сделал вид, что верит и пошел против него, Джалала? Придворные? Их Джалал не боялся, хотя понимал, что самые опасные те, кто рядом, кто может попросту отравить. Но как бы повели себя те же раджпуты? Кого выбрали?
Он с уверенностью мог сказать, что не Адхам-хана, потому что тот жесток и безжалостно обирал простых людей.
Так не в этом ли сила – поддержке этих самых простых людей? Чтобы не бояться бунта Адхам-хана и ему подобных, нужно не только держать в готовности сильную армию, но и иметь поддержку у подданных.
Но сколько бы ни думал о власти, мысли упорно возвращались к Джодхе и ее отъезду. Можно ли вернуть строптивую королеву в Агру?
Джодха… она понравилась ему с первого взгляда, но от симпатии до любви не так уж близко. Когда родилось это чувство? Когда она выхаживала его, израненного тигрицей? Когда пускала стрелы в мишени рядом? Или когда ловил прыгающую с дерева?
Джалал с усмешкой признался, что еще раньше – когда увидел в ее руке клинок и понял, что эта готова убить ради своей свободы. Пытался ненавидеть в ответ, презирать, насмехаться и дразнить, все приводило к одному – она доказывала свою необычность, свое преимущество перед другими и тем самым привязывала его сердце к себе еще крепче.
А что теперь?
Джалал вдруг понял одно: после даргаха он, независимо от того, что скажут шейхи, отправится в Амер просить прощения у своей супруги. Отправится так же босиком по камням, это будет покаяние перед ней, Джодхой, его любовью. Только так можно вернуть королеву обратно в Агру и вернуться в ее сердце.
К тому времени, когда вдали показались постройки Аджмера, Джалал уже многое передумал и принял основные решения, совет шейхов мог лишь направить его собственные действия. Впрочем, кто знает, что скажут мудрые хранители заветов Чишти?
Догнать Джодху нелегко, она действительно прекрасно держалась в седле и не стала отдыхать по дороге до самого Аджмера. Караван императора они настигли неподалеку от даргаха. Путники каравана уже спешились, и последние мили шли пешком все. По запыленной одежде Джалала и его усталому виду Джодха поняла, что он сам прошагал весь путь, как и положено при хадже.
Теперь предстояло сменить одежды и прийти поклониться могиле великого шейха, проповедовавшего любовь и терпимость.
Увидев Джодху, Джалал ужаснулся:
– Королева Джодха?! Что-то случилось в Амере?
Нет, Ваше величество, все хорошо. Мне нужно поговорить с вами наедине.
Джалал, за время пути настроившийся на совсем другое общение, слегка поморщился. Ему вовсе не хотелось о чем-то спорить со строптивой женой. Или уже не женой? Вот тебе и покаянный путь в Амер! Супруга сама примчалась просить развод немедленно?
Это срочно или подождет, пока я переоденусь и побеседую с шейхом?
Джодха вдруг поняла, насколько нелепо выглядит ее скачка и требование поговорить.
Подождет, Ваше величество. А… можно мне с вами?
Куда, в даргах?
Да.
Джалал внимательно вгляделся в лицо Джодхи. Что-то действительно случилось, возможно, Джодха передумала разводиться. Но сейчас не до того.
Можно, шейх Муинуддин Чишти не был против иноверцев. Только не вздумайте там петь свои гимны и беседовать с Всевышним, как вы делаете это с богом Кришной.
Джодха только кивнула.
Следом за Джодхой примчались и Бхагван Дас с Маан Сингхом, что окончательно убедило Джалала в намерении Джодхи вернуться в Агру. Наверняка родственники поставили какие-то условия, которые строптивая Джодха не пожелала выполнять, предпочтя вернуться к мужу. Но думать об этом сейчас не хотелось, настрой не тот. Всевышний сам решит, как лучше. Если Джодха здесь и поедет в Агру, так тому и быть.
Джалал приветствовал Бхагван Даса и Маан Сингха и попросил подождать его. От императора не укрылось то, что брат явно желал поговорить и с сестрой, а та словно избегала этого. Джалал усмехнулся: значит, прав, Джодха решила вернуться в пику родным. Обидно, не таким он видел ее возвращение.
Шейхи, встречающие правоверных в даргахе святого Муинуддина Чишти, смотрели на Джодху с улыбкой. Они не возразили против присутствия раджпутки в усыпальнице, не укорили императора за такой поступок, напротив…
Женщина, которая рядом с вами, шахиншах, родит вам наследника.
Джодха не могла оторвать взгляда от Джалала. Его собственный взгляд был готов прожечь говорившего насквозь. Кажется, император на мгновение разучился дышать…
Вы уверены? – голос чуть хриплый от волнения. Джалал никогда не отличался доверчивостью, а в данном случае у него были все основания сомневаться.
Да, Джалал.
Улыбка чуть тронула узкие темные губы шейха. Джалал повернулся к Джодхе с немым вопросом, та едва заметно кивнула:
Да, Ваше величество.
Джалал ничего не стал говорить у гробницы святого, вышли оттуда молча, потом Джодха долго ждала в тени у воды, пока император беседовал с шейхом. О чем – ей знать не полагалось, и без того Джодха нарушила многие правила, в другое святое для мусульман место ее, раджпутку, ни за что не допустили бы, это возможно только у Чишти.
Джалал вышел из даргаха необычно смиренным, с опущенной головой. Было заметно, что он очень взволнован и переживает какой-то серьезный душевный кризис. Когда император вскинул на Джодху глаза, та поразилась их необычному блеску. У Джалала вообще неповторимый, завораживающий взгляд, но сейчас в нем светилось нечто и вовсе магнетическое.
Вы решили вернуться со мной в Агру?
Да, Ваше величество. Если вы, конечно, не против.
Я не против, всегда об этом говорил. Но чтобы выполнить предсказание шейха, вам придется стать настоящей женой…
Даже привычная насмешка на сей раз прозвучала в его устах мягко. Джодха не верила своим глазам: перед ней стоял совсем другой человек, такого Джалала она не знала, считая императора неспособным чувствовать сильно. Подобное же потрясение она испытала, когда увидела, как бессердечный Джалал возится с детьми.
Если вы о ребенке, то я уже стала, Ваше величество.
Что? – даже голову слегка наклонил, словно прислушиваясь и все еще не доверяя собственному начавшему рождаться пониманию значения ее слов. Не мог поверить в это понимание…
Я ношу под сердцем вашего ребенка, Ваше величество.
Джелал замер, потом чуть мотнул головой:
Вы… уверены?
Да, сомнений нет…
Джодха… Королева Джодха… – похоже, у Джалала перехватило дыхание, – как вы посмели?!
Она в ужасе раскрыла глаза. Император сомневается? Сомневается?!
Джалал с трудом перевел дух, снова помотал головой:
Вы не знаете, что женщине в вашем положении нельзя ездить в седле? Вы… с ума сошли?!
Губы Джодхи обиженно дрогнули:
Я хотела обрадовать вас, Ваше величество, помня, ради чего вы совершаете этот хадж.
Джалал схватил ее руки, зарылся лицом в ладони.
Простите меня, я не хотел вас обидеть. Просто не могу поверить… Джодха… Шейх сказал, что именно вы подарите мне наследника, что следующим правителем Индостана будет ваш сын. Родите мне сына?
Она тихонько закивала.
Я счастлив, как никогда в жизни. Счастливей буду, только когда родится наш сын. И не смейте быть неосторожной!
К ним спешили Бхагван Дас и Гульбадан Бегум:
Ваше величество, что случилось, что вам сказал шейх, что вы так взволнованы?
Я счастлив, Гульбадан Бегум. У Джодхи будет сын!
Ой! – ахнула женщина, прижав руки к щекам. – Королева Джодха, поэтому вы приехали сюда за нами следом? А я подозревала, что вы беременны, подозревала! – Гульбадан повторила это с таким нажимом, словно кто-то возражал.
Джалал и Джодха невольно рассмеялись. Бхагван Дас счастливо улыбался.
Но тетка императора не успокаивалась:
Королева Джодха, я ведь видела, что вас тошнит по утрам, да и некоторую еду вы переносили плохо… Меня не обманешь.