Дженнифер Робертс - Эдем в трейлерном парке

Я всегда ощущал себя с Кайли одним человеком, и никогда не представлял, что мы будем предназначены для других людей. Я ее глаза, а она - мои уши. Она очень сильна там, где я слаб. Я практичен, где она порывистая. Я мужчина, а она в буквальном смысле моя противоположность. Что за жестокая ирония создала двух существ, которые так очевидно предназначены друг другу?

Я знал, что однажды это произойдет, что в один прекрасный день моя сестра раздвинет ноги для какого-нибудь ублюдка. Но... затем я понял, в тот короткий промежуток вечности, пока наблюдал как другой парень трахает мою сестру своими недостойными пальцами, что я безнадежно, глубоко и безвозвратно влюблен в свою сестру-близнеца.

- Кайли!

Я не могу представить, как звучит мой голос, но ужас на лице Кристиана меня радует. Он отдергивает руку от развилки между бедер сестры и поднимает руки вверх, выпрашивая моего понимания. Он говорит. Я вижу периферическим зрением панику на его лице, и то, как двигаются его губы, но я сосредоточен не на нем.

Кайли подозрительно тихая. Ее затылок упирается в трейлер Кристиана, ее губы все еще открыты, и она тяжело дышит. На мгновение я замираю над паром, исходящем от ее горячего, открытого рта, от ее опухших красных губ. Я слежу за ее трясущимися руками, которыми она поправляет колготки на заднице, куда те съехали от настойчивой хватки Кристиана. Она сначала должна поправить трусики, прежде чем вернуть на место колготки и опустить юбку. Краткий всплеск похоти добавляется к моей нерациональной ярости, когда я думаю о перекрученных трусиках и девственной киске. Кристиан заставил ее кончить? Или он был слишком груб?

Я хватаю ее за запястье, не позволяя себе прикасаться к этим предательским пальцам, и тащу за собой.

- Мы идем домой. - говорю я, и к моему невероятному удивлению, Кайли улыбается и идет за мной.

Я еще больше удивлен, когда Кристиан резко толкает руками меня в грудь. Невольно, я утягиваю Кайли за собой, и мы оба ударяемся о трейлер и падаем на землю. К тому времени, как я открываю глаза и мое зрение проясняется, Кристиан с сестрой стоят рядом, его глупое лицо полно раскаяния. Кайли заметно трясет, болезненно и лихорадочно.

Я поднимаюсь и сшибаю Кристиана на землю. Этот кусок дерьма прикасался к моей сестре, был внутри нее. Он пробовал ее губы, и прорвался сквозь ее невинность. Он испортил мой мир, ввел во грех, мой грех, в наш мир. Он не сопротивляется моему гневу, и я продолжаю его прижимать, оседлав бедра, и поднимаю сжатый кулак. У меня стояк от адреналина, и я не могу назвать то, что чувствую, когда ударяю по его щеке. Это настолько меня удовлетворяет, что я снова и снова продолжаю бить по лицу этого идиота, наказывая его за то, что он трогал принадлежащее мне. Мне. Мою сестру. Моего близнеца. Моего.

Меня прерывает знакомый вес Кайли на моей спине, любого другого я бы скинул не задумываясь, любого, кто посмел остановить меня, но не ее. Кристиан стонет подо мной, прикрывая лицо руками - ладонями вверх, он весь дрожит. Его нос кровоточит и на губах кровь. Из личного опыта я знаю, что ходить ему с этим еще недели три. Мне не жаль. Кайли оттаскивает меня, помогает встать, и тянет подальше от него. Я встречаюсь глазами с взглядом каждого присутствующего, пока мы уходим с вечеринки; они расступаются, как Красное море.

Я никогда еще не был так доволен своей репутацией урода. Мы непредсказуемы.

Всю дорогу домой я дрожу от беспорядочных эмоций. О чем думает Кайли? Ее пальцы лежат в сгибе моего локтя, так же как они всегда и лежали, но, тем не менее, есть что-то другое в ее прикосновении, нечто большее. Я не знаю, почему так думаю, но так и есть.

- Ты злишься? - спрашиваю я.

Кайли пожимает плечами. Она не кажется злой или грустной, но и слишком счастливой тоже. Она в раздумьях, не утруждает себя открыть глаза пока идет, расслабленная в своей слепоте. Я продолжаю украдкой смотреть на ее губы, чтобы заметить, если она заговорит, или потому что я продолжаю думать о них. Мы почти дома и возможности безграничны. Я подвешен в пустоте.

Я позволяю Кайли довести меня до дома, сквозь темноту нашего крошенного трейлера, как и утроба, которую мы однажды делили. Окружающее нас пространство достаточно тесное, чтобы переплести наши судьбы. Ее спокойное, задумчивое поведение распространяется на все вокруг, и я парализован ее близостью, которую я никогда не признавал. Она прижимает меня к двери, уговаривая меня, и безо всяких колебаний или намерений, я расставляю ноги, позволяя ей проникнуть в мое пространство, наше пространство.

Я должно быть издал звук, потому что губы Кайли у моего уха и поток горячего воздуха, обозначает, что она успокаивает меня. Все внутри меня наполняют инстинкты, которые я подавлял и с которыми сражался, и я им, наконец, поддаюсь. Каким-то образом мои дрожащие руки обхватывают ее бедра. Не прижимайся, умоляю я себя, и закрываю глаза от удовольствия, когда впиваюсь пальцами в ее плоть. А она все так же успокаивает меня.

- Кайли, - умоляю я.

- Шшш... - Ее руки удерживали мой затылок, и я не замечал этого, пока она не потянула меня за волосы вырывая из меня крик. - Шшш...

Кайли не тот человек, которого я знал, не моя сладкая, невинная и девственная сестра. У нее язык змеи и лицо дьявола. Она позволила Кристиану трахать себя пальцами на улице, где любой желающий мог увидеть ее, и она знала, что я найду их. Она... О, Боже... она была спокойна, когда я избивал его, не удивлена. Меня еще никогда так не соблазняли, никогда еще я не был беспомощен от похоти. Я вижу наши отношения так, как никогда не осмеливался видеть их. Я думаю о том, как Кайли ходила по комнате обнаженной, коричневато-рыжие волосы едва скрывали ее нижние губы, и ее красные тугие соски торчали вверх, словно в приглашении, и я застонал. Вспышки ее коварной ухмылки, когда она ловила меня пялящимся на ее грудь. Моя сестра соблазняла меня в течение многих лет.

В течение многих лет.

Мои руки клеймят тело Кайли, и я толкаю ее на кровать. Раздвинув ее ноги в стороны, я располагаюсь между ними и обвиваю ее руками. Я изголодался по ней, по всей ней, по каждому сантиметру ее тела, прямо сейчас. Мои губы впиваются в кожу на ее шее, а бедра раскачиваются вперед и назад в колыбели ее раздвинутых бедер, опьяненный тем как грубо Кайли сжимает мою задницу, как она скользит по покрытой джинсами эрекции.

Я посасываю ее солоновато-сладкую кожу, покусываю ее нежный, заостренный подбородок, и наконец, скольжу вдоль сомкнутых губ. У них вкус дешевого пива, и я замечаю оставшиеся следы внимания Кристиана. Они ничего для меня не значат, как только кончик ее языка проникает мне в рот. Ослабляемый новой волной явного желания, я немедля со стоном открываюсь ей.

Ее язык пробует на вкус мой, скользит вдоль него, с любопытством, и заманивает меня к себе, где ее губы отчаянно желают вобрать меня глубоко внутрь. Ее поцелуи жадные и неопытные, полные доверия, любви, и страсти, и все они для меня. Возбуждение поражает меня как гром, и я удваиваю свои усилия, чтобы пробраться сквозь одежду Кайли; я достаточно сильный, чтобы сделать это, уверен я. Я хочу прикоснуться к ее груди, но моя потребность потрогать ее всю становится всепоглощающей. Мы тяжело дышим друг другу в рот, слизываем, посасываем и пробуем на вкус, толкаясь, погружаясь внутрь и растягивая. Мы не будем прежними после этого. Мы больше никогда не будем прежними. Я в ужасе и Кайли - мой единственный якорь, единственный путь вернуть себя, нас.

Каждая мышца в теле Кайли напрягается подо мной, принимая меня. Ее рот открыт и расслаблен, пока я трахаю его своим языком, опьяненный ощущением того, как она плавится в моих руках. И затем наступает моя очередь. Чувствую напряжение в яйцах и сжимаю свою близняшку, заставляя ее лежать спокойно, когда мощная струя выстреливает из меня, поток за потоком, и еще, и еще, пропитывая мое нижнее белье. От многогранного и уничтожающего удовольствия у меня на глазах выступают слезы. Это единственное, наисчастливейшее мгновение в мой жизни на данный момент.

Вот почему я не готов к карающему удару по спине и граду последовавших ударов кулаков. Из легких вышибло весь воздух, я с трудом перевожу дух и вырываюсь из цепких рук сестры. Она боится, нет, она в паническом ужасе.