Девушка, прикусив губу, кивнула. Прошло какое-то время, пока она решилась нарушить молчание.
— Да, — сказала она внезапно охрипшим голосом. — И это очень много для меня значит. До этого момента я даже не была уверена, что он знал о моем существовании. Но он позаботился, чтобы оставить мне хоть что-то…
Она отрешенно смотрела вдаль своими мягкими карими глазами. И только когда низкий голос Джона вернул ее к действительности, она снова приготовилась продолжить неприятный разговор.
— Может быть, — цинично заметил он. — Но за все эти годы он не подал о себе ни единой весточки. Пенни бросила на него свирепый взгляд.
— Почему ты такой злой? — резко спросила она. — Может быть, он писал, но письма не доходили. Или просто отец не знал нашего адреса. Тебе мои проблемы не понять — сразу видно, что ты из очень богатой семьи и этот дом испокон веков принадлежал твоим предкам. А я всегда мучилась от того, что у меня за душой ни гроша. И зачем ты стараешься мне все испортить теперь.
Ее горячая тирада поколебала сердце Джона. Он успокаивающе поднял руки.
— Между прочим, мои предки не жили в этом доме веками, — ответил он спокойно. — Я приобрел его лет десять назад, и мне пришлось много попотеть, чтобы сделать его таким, каким ты его видишь. Но я понимаю тебя. Извини, если обидел, затеяв этот глупый разговор. Я никогда не знал твоего отца и не имею права судить о нем плохо.
Пенни почувствовала себя неловко.
— Все нормально, — проворчала она. — И ты, право, был очень добр ко мне. Но пора и честь знать. Я уже начинаю злоупотреблять твоим гостеприимством пора собираться домой. Если ты поможешь мне разобраться, как туда проехать, я отправлюсь сразу же после обеда.
Джон сердито фыркнул.
— О каком злоупотреблении ты ведешь речь, — ответил он. — Это, наверно, из-за того, что я был излишне резок с тобой. Но я вел себя так потому, что ты — сплошное недоразумение. Еще мне надо было сегодня обязательно присмотреть за тем, как сеяли хлопок. Это было безотлагательное дело. Но сейчас все хлопоты позади, и ты можешь гостить здесь, сколько влезет. Ты ведь почти беспомощна со своей ногой — и кроме того… Он остановился на полуслове.
— И кроме того? — вопрос девушки прозвучал настороженно.
— Мне нравится твое общество, — ответ Джона прозвучал предельно откровенно.
Пенни вновь вся вспыхнула и отвела взгляд в сторону. Но тут же, помимо ее воли, она вновь подняла глаза и заглянула в ясные насмешливые зеленые глаза хозяина Уотерфорд-хауза. То мгновение, пока они смотрели прямо в глаза друг другу, показались девушке вечностью. Пенни почувствовала, как все ее существо начинает трепетать от возбуждения. Все ее ощущения обострились до предела. Она вдруг отчетливо расслышала отдаленное тиканье старинных часов, скрип половиц в дальних комнатах, голова ее кружилась от пряного запаха печеных яблок и свежего теста, исходившего от огромного яблочного пирога, покоившегося на роскошном блюде в центре стола. Но острее всего она ощущала присутствие Джона Миллера. Ее волновали его блестящие спутанные влажные волосы, его тело цвета бронзы, опаленное жгучим южным солнцем.
В своих вылинявших джинсах, рубашке с расстегнутым воротом он больше чем когда-либо походил на морского разбойника. Именно такими рисовало Пенни воображение свирепых покорителей морей, отважных флибустьеров. На это впечатление не могли повлиять ни исходивший от него аромат тонкого французского одеколона, ни элегантность окружающей обстановки. Этот человек был так же прост и естественен, как земля, которую он возделывал. Ей было неловко от того, что сейчас его пристальный взгляд со знанием дела медленно раздевал ее.
— С-спасибо, — запинаясь поблагодарила она, — отводя взгляд. — Мне тоже приятно с тобой, но я действительно должна ехать, потому…
Он повелительно протянул руку, заключил ее ладонь в свою и властно произнес:
— Нет!
— Что нет? — волнение Пенни усиливалось.
— Не говори ерунды. Мне надоело плести эти светские словесные кружева. Я хочу добиться от тебя правды.
— Я не знаю, что ты имеешь в виду, — хрипло сказала Пенни. Голос ее опять внезапно осел.
— О нет, ты все знаешь, — Джон все настойчивее сжимал ее пальцы. — Этой ночью… этой ночью между нами было что-то особое, не так ли?
Пенни поспешно освободилась из капкана его ладони и отодвинулась.
— Нет, — процедила она сквозь стиснутые зубы. Джон приподнял ее подбородок, заставив посмотреть ему в глаза. Он был так близко, что она могла видеть тоненькие лучики морщинок, прорезавшие его обветренное лицо, и слышать его глубокое учащенное дыхание.
— Хочешь сказать, что ты можешь целоваться с каждым первым встречным, жестко произнес он. — Неужели ты готова легко отдаться любому мужчине?
— Нет, конечно нет, — возмущению Пенни не было предела. — Как ты смеешь говорить такие гадости!
Джон невесело усмехнулся и ласково дотронулся до шелковистой пряди ее пшеничных волос. Прикоснулся к ним губами, вдыхая их аромат.
— Ну, раз так, — хрипло прошептал он, — ты должна признать, что между нами действительно было нечто особенное.
Пенни казалось, что ее сердце вот-вот вырвется из груди. Она ощущала себя беззащитной горлинкой, над которой кружится безжалостный коршун. Джон смотрел на нее, и страстное желание овладеть ею явно сквозило в его хищном взгляде. И вместо того, чтобы возмутиться, Пенни заметила, что ее тело наполняет ответный порыв и она невольно стремится приникнуть к Джону всем своим существом. Но на этот раз не переутомление, не воздействие успокоительных лекарств были ни при чем. Она чувствовала, как пульсирующий жар растекается по всему ее телу, проникая во все его уголки. Превозмогая себя, она вырвала прядь своих волос из его ладоней и отстранилась.
— Да, конечно, — холодно сказала она. — Если ты считаешь чем-то особенным свое желание овладеть мною, когда я наполовину потеряла сознание и к тому же еще и была абсолютно беззащитна.
Джон резко отшатнулся от нее. В его глазах вспыхнул недобрый огонек. Казалось, слова Пенни поразили его в самое больное место. Резко встав, он начал сердито мерить шагами комнату, пока не остановился перед огромным зеркалом в прекрасной позолоченной раме.
— Я не пытался силой овладеть тобой! — яростно воскликнул он. — Поверь, когда я чего-то хочу, то всегда добиваюсь своего. Но я еще не пал так низко, чтобы домогаться девушки, которая, благодаря своей незрелости, не ведает что творит. Я предпочитаю опытных женщин, готовых на все.
— Как Брэнда Сью Хартли? — язвительно заметила Пенни.
Джон резко обернулся.
— Откуда ты знаешь о ней? — в его голосе появились металлические нотки.
Пенни вздрогнула, но не отводя глаз ответила:
— Мне это рассказала миссис Кокс в больнице. В этот момент ей показалось, что глаза Джона, словно рентгеновские лучи, просвечивают ее всю насквозь.
— Что она там еще наболтала? — требовательно спросил он.
— Она сказала, что эта леди основательно заарканила тебя и что скоро вы собираетесь сыграть свадьбу, — она постаралась вложить в свои слова всю злость.
Джон мрачно выругался.
— Эти чертовы городские сплетницы! — проворчал он. — В конце концов я сам решу, собираюсь или не собираюсь жениться, и не буду просить Вильму Кокс трубить о моем решении на каждом углу.
— Но разве это не правда? — Пенни постаралась задать свой вопрос как можно равнодушнее.
Непонятно почему, но она с большим волнением ожидала того, что же ей ответит Джон. При этом Пенни расположилась на стуле, подавшись всем телом вперед, и вся напряглась, как преступник, ожидающий смертного приговора. Под ее пристальным взглядом Миллер вынужден был отвести глаза в сторону, он явно был смущен предстоящим объяснением.
— Вообще-то это правда, — признал он. — По крайней мере, к тому все идет.
— Понятно, — натянуто улыбнулась Пенни. Желая дать выход душившему ее гневу, она яростно скомкала попавшую под руки салфетку и швырнула ее на пол. Тогда нам не о чем больше говорить, не так ли?
Джон вновь принялся вышагивать по комнате.
— Неужели? — вызывающе спросил он. Он оказался рядом с ней, встал на колено возле ее стула и обхватил руками его спинку. Пенни стало неуютно от такой близости. Джон осторожно дотронулся до ее плеча, но девушка отпрянула, как ужаленная. Его пронзительный взгляд был устремлен ей прямо в глаза.