Джиллиан Стоун - Ее любовная связь

Слегка изогнувшиеся уголки его губ указывали на то, что она его позабавила.

— Один мой коллега утверждает, что мне следует попытаться смягчить свой нрав. Боюсь, в моей жизни есть только работа и никаких развлечений. Может быть, вы окажете мне содействие и поможете хотя бы отчасти развить в себе обаяние? Дадите совет?

Честная оценка, высказанная с изрядной долей сарказма. Кэсси улыбнулась:

— Не думаю, что можно организовать школу обаяния для джентльменов, у которых обаяния нет, мистер Кеннеди.

Бросив украдкой взгляд на всадника, Кассандра отметила практически безупречный нос и широкий, впечатляющий рот, который казался самой заметной чертой лица. От конюшен до парка было совсем недалеко, но за это время спутник успел продемонстрировать несколько вариантов властной и неодобрительной мины. Наверняка улыбка этого джентльмена — если Кассандре доведется ее увидеть — должна производить неизгладимое впечатление.

— Тогда я буду просить о частных уроках. Вы сможете отточить во мне свойства, необходимые приятной личности.

Он явно получал удовольствие, поддразнивая ее.

— Обычно те, кто хочет понравиться, избегают официоза. Например, обращение по имени кажется мне удачным ходом. Так что я предпочитаю, чтобы меня называли Кэсси, даже если вам это не по душе.

Похоже, он был смущен. С усмешкой она продолжила:

— Если бы вы называли меня по имени, то разве смогла бы я обращаться к вам «мистер Кеннеди»?

Их глаза встретились.

— Некоторые коллеги и знакомые называют меня «Зак», — с усмешкой сообщил он. — Это первые буквы моих инициалов.

— Зено… — Кассандра закусила губу, — Ангус Кеннеди?

Он нахмурился:

— Август.

— О, у вас умные друзья. Пусть даже их не много.

Кажется, спутник зарычал в ответ? Или просто хмыкнул? Кэсси свернула на узкую дорожку и оглянулась.

— Вперед на штурм азов шарма, мистер Кеннеди.

Они неспешно проехали мимо памятника Альберту — внушительной эпитафии, которую Виктория воздвигла своему драгоценному супругу.

— Проезжая здесь, я всегда испытываю потребность прочесть некий панегирик. — Зено слегка склонил голову. — Вот, например:

Кэсси узнала стихотворение:

— Вы цитируете байроновскую «Эпитафию собаке».

— Боюсь, наш усопший принц вынужден довольствоваться единственной эпитафией, которую я помню наизусть. — Он поднял своего жеребца на дыбы и слегка улыбнулся спутнице. У той захватило дух. — Мой дядя подарил мне в товарищи ньюфаундленда.

Кэсси не устояла перед искушением и поддела его:

— Полагаю, своего пса вы назвали Боцманом в память о Байроне.

— Согласен, это не слишком оригинально. — В его интонации одновременно прозвучали насмешка и огорчение. Кэсси решила, что это очень мило. — Боцман скончался много лет назад. Я был тогда в школе.

Кэсси вдруг ощутила, что мистер Кеннеди перестал быть для нее просто очередным загадочным незнакомцем, а скорее стал человеком, которого ей, возможно, захочется узнать поближе. Это смутное чувство возникло раньше, чем она успела его осознать. Шаг за шагом он открывался перед ней — окончил Кембридж с отличием, был в команде по регби — надо же! — в начале третьего курса повредил колено. История ухода из команды пробудила в Кэсси сочувствие. Он действительно показался ей очень сильным. Пожалуй, его мускулистое тело вызвало в ней даже излишний интерес. Должно быть, в превосходной для такого возраста форме его поддерживают регулярные тренировки в атлетическом клубе. Бокс или фехтование? — задумалась Кэсси.

Она решила, что ему лет тридцать пять или около того. Разница в возрасте в десять лет показалась ей очень уместной. Ее драгоценный усопший Том был старше Кэсси на шесть лет, но мальчишеская, импульсивная натура мужа не позволяла ощутить его старшинство. Вглядываясь в прошлое, Кэсси видела в нем со стороны мужа одно лишь безрассудство. Возможно, поэтому мужественная сдержанность мистера Кеннеди показалась ей столь привлекательной.

В его обществе она испытывала некоторую нервозность. Черт возьми, он действительно обаятельный мужчина. Перед галопом по Роттен-роу сосед оставил свою шляпу услужливому груму, и теперь Кэсси имела возможность разглядеть густые черные волосы, слегка серебрящиеся на висках. От быстрой скачки ему на лоб упала темная прядь, что придало ее спутнику вид моложавый и беззаботный.

Когда перешли на рысь, Кэсси отметила его длинные ноги в бриджах и высоких сапогах, рассмотрела мышцы бедер и даже форму ягодиц, когда разошлись фалды сюртука. Что за скандальный, нездоровый интерес? Щеки ее вспыхнули. Ни разу в жизни она не смотрела на джентльмена, за исключением покойного мужа, с таким недвусмысленным вниманием.

А еще у него были длинные ресницы, прикрывавшие лазурные глаза, которые проникали прямо в душу собеседника. Синие глаза редко бывают такими проникновенными. В них угадывались загадочные подводные течения, заставлявшие предположить, что под этой непроницаемой внешностью может скрываться совсем другой человек. Какой? Более страстный, горячий?

Кэсси рывком расправила плечи и, приложив ладонь к щеке, ощутила ее жар. Не следует думать подобным образом ни об одном мужчине. Нужно сосредоточиться на новой серии картин. «Сцены в будуаре». Тема простая и чувственная. Молодая женщина у себя в гардеробной. Свет будет окаймлять фигуру модели. Чтобы передать глубину теней, Кэсси напишет ее густыми мазками.

Сделав глубокий вдох, она снова взглянула на мистера Кеннеди. Ей вдруг показалось подозрительным, что столь замкнутый человек ведет себя с ней так… по-соседски. Должно быть, у него совсем мало друзей. После долгого молчания она заметила:

— Каким бы ни был человек общительным, на самом деле ему нужно только несколько душевных друзей. Думаю, ваш долгий поход с фонарем по улицам Лондона в поисках нескольких чистых душ очень похвален.

Лицо Зено осталось бесстрастным, но в глазах вспыхнул огонек интереса.

— A-а, вы имеете в виду Диогена из Синопа? Греческого философа, одного из самых известных циников? Он весьма значительно повлиял на моего тезку, Зенона из Ситиума, тоже занимавшегося человеческими проблемами.

— Кстати, о проблемах, мистер Кеннеди. Сегодня я провожу художественные занятия в детском приюте. Мне пора возвращаться к конюшням.

— Если пожелаете, я прикажу заложить экипаж, миссис Сент-Клауд. Сегодня я весь день буду в конторе, и мне доставит удовольствие, если…

— Вчера вечером я проглотила почти половину цыпленка и массу жареной картошки, а потом заела все это остатками лимонного пирога. Так что мне лучше прогуляться пешком.

Уголки его рта опустились. В глазах появилось уязвленное выражение. Кэсси решила, что он просто очарователен.

— Думаю, вечером будет дождь. Занятия кончаются в четыре часа. Если вы освободитесь около этого времени.

— Я заеду за вами в четыре.

У конюшни Зено перекинул длинную ногу через седло и легко соскочил на землю. Передал поводья Рори и шагнул к Кэсси, чтобы помочь ей спуститься вниз.

Кэсси вдруг занервничала и, качнувшись вперед, потеряла равновесие, но Зено подхватил ее и прижал к себе.

Мускулистая грудь, твердый живот и… о Боже! Кэсси застыла, почувствовав еще кое-что твердое и такое мужское…

— Итак, Кэсси, — пробормотал он, — значит, «Эйми»?

— Простите? — Она не отстранилась.

— Миссис Сент-Клауд, от вас пахнет лавандой и розмарином с нотками ванили и бергамота. А если точнее, то ваши духи называются «Эйми». Их создал Жерве Лорен.

Кассандра улыбнулась:

— А вдохновила его француженка, в которую он влюбился, путешествуя по Провансу.

— Боюсь, это просто умный рекламный ход. На самом деле духи названы в честь сестры. Думаю, он обожал свою маленькую шалунью.

Временами его речь превращалась в поток отрывочных фактов, мелких подробностей и предположений.

— Сэр, я могу только сделать вывод, что вы узнали духи, потому что они вызывают в вас какие-то приятные воспоминания.

Глаза Зено сверкнули.