Мария Акулова - Эффект бабочки

– Я просто не знаю, что едят бабочки, – оправдываясь, Имагин пожал плечами, а потом нагрузил Настину тарелку до отказа. Хотя отказываться Ася пыталась задолго до того, как мужчина посчитал, что его миссия исполнена – с голоду дама не умрет.

– Столько они точно не едят… – Настя окинула фронт работ полным ужаса взглядом, а потом почему-то улыбнулась. Наверное, потому, что с ним было невероятно легко. А еще потому, что он-то улыбался не прекращая – иногда чуть хитро, иногда – с прищуром, иногда – открыто, по-ребячески, но постоянно улыбался.

– А почему тогда в обморок падают? – только на секунду стал серьезным, а потом снова улыбнулся – нежно. Аж мурашки по рукам пошли. Почему-то вспомнилась недавняя ночь.

– Я заболела тогда. Температура, горло болело, а в Бабочке душно, резко присела, встать не смогла. Со мной такое впервые произошло.

Глеб кивнул. То ли принимая ответ, то ли подначивая взять в рот хоть кусочек, потому что пока Настя только водила вилкой по тарелке. Посчитав, что одно другому не мешает, Ася наколола на вилку кусочек чего-то… Очень-очень вкусного чего-то. Просто невообразимо вкусного чего-то…

– Даже не спрашивай, как это называется, я понятия не имею, заказывал, что видел… – видимо, по Настиным глазам читался немой восторг, потому что Глеб опередил вопрос, а потом взял уже свою вилку, чтобы наглым образом полезть в чужую тарелку, накалывая и себе кусочек… чего-то.

– Мммм, – попробовал, распробовал, оценил, полез опять.

– Эй! – этого терпеть Настя уже не стала. Но оклик и 'страшные' глаза его не испугали, а закинув в рот очередной баклажанный рулетик, а это, как оказалось позже, был именно он, Глеб довольно улыбнулся, вальяжно располагаясь на стуле. – Тебе положить? – Настя потянулась к одной из тарелок, готовая действительно поухаживать за мужчиной, чтоб тот больше не покушался на то, что она уже успела мысленно съесть и получить удовольствие.

– Нет, спасибо, – тщательно прожевав, Имагин снова выпрямился, сам потянулся за вкусностями. – Чужое, оно всегда вкуснее. Особенно твое, – бросив на девушку мимолетный серьезный взгляд, мужчина принялся за еду. Какое-то время за столом слышен был только стук приборов и приглушенная музыка. Глеб ел, а Настя…

Девушка моргнула, опуская взгляд в тарелку. Она и так слишком долго просто пялилась на мужчину напротив. Смотрела и думала о том, что происходит с ней, с той девушкой, которая зареклась заводить шашни с опасным Имагиным, казавшимся самовлюбленным, напыщенным, излишне самоуверенным, которую он изначально раздражал и заставлял опасаться… Зарекалась, а теперь сидит с ним за одним столом… на крыше здания… Не может оторвать взгляда, и чувствует такой внутренний трепет, который не испытывала никогда.

– Расскажи о себе, – из размышлений ее выдернул вопрос Имагина. Видимо, его собственные мысли заботили меньше, чем возможная беседа. У него-то в голове, наверное, все просто: пришел, увидел… теперь процесс 'побеждения'. Настя отметила, что это должно бы ее раздражать, но нет – даже наоборот.

– Настя, очень приятно, – девушка улыбнулась, протягивая руку через стол. Кивнув, Имагин ответил рукопожатием, а потом вновь бросил вопросительный взгляд, мол, – продолжай. И она продолжила. – Учусь в педагогическом, об этом ты знаешь, был возле универа.

– Знаю, был. И не раз… – второе предложение Глеб произнес тише, чем первое.

– Следил?

– Скорей предостерегал возникновение нежелательных ситуаций…

– Если ты думаешь, что меня часто хватают за шкирку бывшие и волочат в подъезды, то ошибаешься. То был единственный случай… – на самом деле, эту тему задевать не входило в планы ни Глеба, ни Насти, но она выплыла как-то сама, значит – придется обсуждать.

– Настя, знаешь, иногда и единственного случая достаточно. Не злись, но ты ведешь себя очень легкомысленно. Шляешься ночами без провожатых… – Настя открыла рот, собираясь возразить, но тут же закрыла – перебить себя Глеб не разрешил. – Без провожатых, которым можно доверять. Не отвечаешь на звонки, когда должна. Не останавливаешься, когда давно пора бы было, это я насчет твоих гуляний, работаешь… не в том месте, где эта легкомысленность сходит с рук. Будь я твоим отцом – давно бы отходил ремнем.

– Он тоже, наверное, отходил бы, но не сможет – умер, – горло вдруг сжалось. К сожалению, ее уже некому отходить ремнем. А она бы даже против не была. Лишь бы тот, кто имеет на это право, был рядом.

– Прости, – Глеб склонился к столу, сцапал в пальцы ее ладонь.

Настя пришла в себя быстро. В принципе, уже не в первый и далеко не в последний раз – за семь лет она научилась отбрасывать горькие мысли по щелчку пальцев.

– Не за что извиняться, – подняла взгляд, улыбнулась, пожимая плечами. – Ты-то тут при чем? Но давай не будем об этом. Что ты там говорил? Легкомысленно?

– Да, – к счастью, во взгляде Глеба не загорелось то сочувствие, которое нафиг не было Насте нужно, но читалось в каждом, стоило узнать, что они с Андрюшей вроде как полусироты. Он продолжил, будто ни в чем не бывало. Только тон стал чуть ласковей. – Очень легкомысленно. Работаешь в Бабочке… Как ты туда попала вообще?

– Мне сказали, что проводятся пробы, я пришла… Пир посмотрел, оценил, взял…

– Зачем?

– Зачем взял? – Настя усмехнулась, продолжая ощущать, как мужчина водит по костяшкам большим пальцем.

– Зачем пришла на пробы?

– Мне нужна была работа. Маму сократили, меня выгнали из коллектива, в котором я танцевала, из-за травмы… ну и из-за кое-чего еще, но это не важно. В общем, мне нужна была работа, а это – работа. Хорошо оплачиваемая, с гибким графиком, с некоторыми особенностями, конечно, но оно того стоит.

– То есть, тебе нравится? – Имагин расспрашивал, будто хотел услышать 'нет'. Точнее он-то наверняка хотел услышать именно 'нет', и Настя даже знала, что за этим последует – очередное предложение устроить ее к себе. Не важно, что она понятия не имеет, что делать на предложенной должности, не важно, как на нее станут смотреть тут. Глебу элементарно не нравится, что на нее, как на объект его интереса, пялятся все, кому не лень. Это Настя прекрасно понимала, но…

– Меня устраивает, – девушка улыбнулась, мягко высвобождая руку, а потом делая еще один глоток из бокала. – Очень вкусное.

– Я рад, – даже не стал продолжать, принимая такое ее закрытие темы. Наверняка этот вопрос еще всплывет. Если, конечно, их история не ограничится единственным свиданием.

– А что нравится тебе? Расскажи о себе.

Какое-то время Глеб собирался с мыслями, поигрывая вилкой, Настя даже грешным делом подумала, что ответ ей не светит, а потом заговорил.

– Я работаю здесь, – указал в пол. – Живу… там, – потом ткнул куда-то в сторону горящего огнями города. – А нравится мне… вот, – указал на девушку. Уже не пальцем – ладонью. – Давай потанцуем? – за столом собрались истинные мастера перевода темы, поднявшись со стула, Глеб предложил руку, за которую Настя с радостью ухватилась.

Помнила, что он неплохо танцевал на дне рождения Бабочки и была совсем не против повторить опыт.

Повторение получилось удачным.

– Ты никогда не танцевал? – чувствуя в партнере уверенность, силу, попадая под действие его ауры, Настя обвила шею мужчины руками, запрокидывая голову. В его руках и свалиться не страшно – удержит. И руководить не надо – сам направит. Идеальный партнер.

– Как все дети, – пожал плечами, склоняясь к ней, касаясь губами кончика носа. Настя не увернулась и не испугалась – только улыбнулась, послушно переставляя ногу, когда он в очередной раз начал 'наступать'. – Немного танцевал, чуть-чуть играл на гитаре, но вообще я хоккеист.

– Хоккеист? – Настя открыла глаза шире, выражая удивление.

– Не ожидала?

– Нет, думала, что все хоккеисты без передних зубов и с огромными плечами, хотя… – по велению судьбы, плечи-то прощупать она могла – что и сделала. – Плечи подходят.

– Спасибо, – Глеб улыбнулся, прижимая девушку чуть ближе, вроде как этого требовал танец, а на самом деле так просто приятней. – Моя хоккейная карьера и закончилась-то с первым выбитым зубом, не моим, можешь не смотреть так заинтересовано… Просто мама когда-то пришла на тренировку, увидела… в общем, иногда легче уйти в плаванье, чем объяснять женщине, что мужчину украшают шрамы.

Настя хмыкнула, вспоминая Андрюшу. Она прекрасно понимала и маму, и Глеба. Ее братец тоже часто приходил с поля 'брани' – будь то футбол или какая-то другая исключительно настоящепацанская забава, весь в синяках, мама волновалась, она тоже, но ему ведь не запретишь – нужно куда-то девать энергию.