Сабрина Пейдж - Его девственница

- Два, - говорит он, его голос еще грубее.

Я мычу, кусая нижнюю губу, чтобы не закричать еще громче.

Что это за вопрос?! О чем я фантазирую? Я не могу сформировать свои мысли в предложение прямо сейчас, потому что единственное, о чем  могу думать, это то, что произойдет, когда он досчитает до трех.

Я могу думать только о том, как хочу, чтобы это случилось.

- В последний раз предупреждаю тебя, Пьюрити, - бормочет он мне на ухо. – Я больше не буду говорить тебе об этом.

Я так возбуждена, что не могу подобрать слов. Думаю, я могла бы кончить без единого прикосновения, получить оргазм от одних его грязных словечек.

Не хочу останавливаться. Я хочу продолжать.

Хочу почувствовать его прикосновение.

Я задерживаю дыхание, мой пульс колотится в ушах.

- Три, - рычит он.

Когда кончаю, я кричу его имя: «Габриэль!». В тишине моей комнаты в общежитии это звучит слишком громко, поэтому я тут же зажимаю другой рукой рот, чтобы успокоиться. Я кончила так сильно при мысли, что мистер Гейб делает на счет три. Я фантазировала о том, как он поднимает мое платье прямо там, в коридоре, в задней части ресторана с сотней человек в другой комнате. Кончила, думая о том, как он толкает свои пальцы внутрь меня.

Я открываю глаза во тьме.

Не могу поверить, что сделала это. Поверить не могу, что прикасалась к себе, думая о мистере Гейбе.

Чувство вины накрывает меня. Возможно, это не первый раз, когда я прикасалась к себе, но я никогда, никогда не заставляла себя кончить, фантазируя о чем-то таком.

Долгое время после этого, я пялюсь в потолок. Что-то странное происходит со мной, я будто теряю рассудок. Или душу.

- Какого черта, Габриэль? – Рэйчел, мой редактор, орет так громко через динамики моей машины, что это заставляет меня вздрогнуть. Давненько я не слышал, чтобы она кричала на меня своим британский акцентом.

- Ты теперь будешь преследовать меня? – спрашиваю я резко. – Я присылаю тебе несколько новых глав, а ты приносишь мне горе? – я смотрю на довольного Хэми, который раскинулся на пассажирском сидении, и одними губами шепчу ему: «Какого черта?». Он как обычно отвечает мне своим глупым бульдожьим взглядом.

- Ой, пожалуйста, - фыркает она. – Не веди себя так, будто это не самая необычная вещь, случившаяся со мной за неделю, Габриэль Райан. Я ныла тебе миллион лет, прося, чтобы ты отправил главы. Так что да, когда ты на самом деле отправил их мне, у меня чуть ли не случился проклятый сердечный приступ. Я думала, что умру от старости, прежде чем снова увижу от тебя что-нибудь.

- Ну, сильно не радуйся. Это всего три главы, а не роман.

Рэйчел смеется.

- Судя по тому, как долго ты был вне игры, это по важности можно сравнить с романом.

- Туше, - признаюсь я. Мой послужной список на данный момент не самый лучший. Я не сказал ей, что у меня есть еще пять глав дома на рабочем столе, которые я написал вчера вечером. У нее действительно случился бы сердечный приступ, а я не хочу быть повинным в безвременной кончине своего редактора.

И я не собираюсь рассказывать об этом Нейту и Анджело, когда увижусь с ними сегодня на обеде. Если я сделаю это, они догадаются, что что-то случилось. Мой брат слишком восприимчив, и, блядь, имеет слишком длинный нос, чтобы так легко поверить, что вдохновение ворвалось в меня из ниоткуда, словно молния.

Только на самом деле что-то же произошло, не так ли?

Например, вдохновение в виде дочери проповедника.

Я говорю себе, что это смешно. И тот факт, что я вдруг начал снова писать, не имеет ничего общего с тем, что я встретил Пьюрити. Это чистое совпадение. Что бы мне сказал брат, узнав, что меня вдохновил восемнадцатилетний ребенок?

Он сказал бы, что это пиздец. Именно так.

- Я переслала тебе уточнения, - говорит Рэйчел. – Главы хороши, на самом деле хороши. Когда я получу еще?

Я демонстративно молчу с глупой ухмылкой, пересекающей мое лицо. Честно говоря, я скучал по пинкам от Рэйчел с тех пор, как письма по электронной почте с ее нытьем сократились к нулю за последний год.

- Ох... Я въезжаю в туннель прямо сейчас, не могу больше разговаривать с тобой…

- Ты в Пенсильвании, - кричит Рэйчел. – В Пенсильвании нет никаких гребанных туннелей!

- Я сказал «туннель»? Я имел в виду, скоро буду у земель, сельскохозяйственных земель, - изображаю фальшивые шумы своим ртом. Хэми поворачивает ко мне свою голову, смотря на меня так, будто я потерял рассудок.

- Ты мелкий говнюк, - ругается Рэйчел сквозь мои звуки. – Пришли мне еще несколько глав на этой неделе. Я собираюсь внести тебя в свой постоянный рабочий график.

- Повезло мне, - вздыхаю я.

- Ты чертовки прав. Тебе повезло, что я когда-то обратила на тебя внимание, - отвечает она. – Теперь иди и пиши.

Она вешает трубку прежде, чем я успеваю ей что-либо ответить. Полчаса спустя, я с Хэми, болтающимся под ногами, стою на пороге у Нейта и Анджело. Я еще не успел дойти до веранды, как Нейт уже смотрит на меня и говорит.

- Ты выглядишь по-другому.

- И тебе привет.

Он игнорирует мое приветствие, и вместо этого прищуривает глаза.

- Новая укладка?

- Может быть, - я быстро соглашаюсь, чтобы направить разговор в другое русло. Смотря ему за плечо, я вижу, как Хэми гоняется за козочками, которых ему никогда не поймать. Это говорит о нем что-то? Этот пес определенно сумасшедший, потому как преследует этих бедных козлов которую неделю, отказываясь понимать тот факт, что ему их не достать.

- Нет, это что-то другое, - произносит Нейт. Ты выглядишь менее… страдающим от запора.

- Страдающим от запора? – спрашиваю я, задыхаясь от смеха. – Ты хочешь сказать, что я выглядел так, словно страдал запором?

- У кого запор? – Анджело в спешке проходит через дверь на веранду и ставит на стол запеканку. Он отбрасывает от себя прихватку и сжимает одну руку. – Твою мать. Эта прихватка слишком тонкая и обжигает пальцы, а сковорода слишком горячая.

- Ты обжегся? – спрашивает Нейт. – Все в порядке?

- Со мной все хорошо, - заверяет его Анджело, прежде чем обратиться ко мне. – Тебе нужен сок чернослива?

- Боже мой, нет, - смеюсь я, отрицательно качая головой. – Не нужен мне сок чернослива. Я же не старик.

- Нет ничего постыдного в том, чтобы иметь проблемы со стулом, - отмечает Анджело, отрезая ножом запеканку. – В наше время запор может быть реальной проблемой.

- Я бы хотел пообедать, а не сблевать. Спасибо, - говорю я им. – Так что хватит разговоров о запоре. И не надо сравнивать меня с вами двумя. Ты все-таки на десять лет старше меня.

Глаза Нейта расширяются.

- О, зря ты это сказал. Приготовься познать мир боли.

Анджело замирает с куском запеканки и лопаткой в руке.

- Прошу прощения? На десять лет старше?

- Я не сказал, что это плохо, - дразнюсь я. – Но уже давно два серебристо-черных лиса.

Мой кусок запеканки приземляется на тарелку с удивительной силой.

- Десять лет, задница, - ворчит Анджело.

Нейт хихикает.

- Ты же понимаешь, что мой муж размером с небольшой грузовик…

- Большой грузовик, - прерывает Анджело. – Это Национальный день оскорблений Анджело или что?

- Большой грузовик, - продолжает Нейт. – И он скучает по футболу, в котором ему приходилось избивать людей. Ты ведь осознаешь это, да?

- Боже, я действительно скучаю по этому, - признается Анджело. – Нет ничего круче в мире для снятия стресса, чем побить соперника. Лучший способ исправить плохой день.

Нейт прочищает горло и бросает на Анджело красноречивый взгляд.

- Лучший способ?

- Помимо секса, конечно же.

- Ты сейчас сказал это, чтобы я почувствовал себя лучше.

- Нейт рассказал тебе, что он продал свой первый козий смокинг?

Я чуть не выплевываю свою «Мимозу», которую только что отпил.