Сабрина Пейдж - Его девственница

Я просто призналась, что прикасалась к себе, думая о тебе. Я более чем осведомлена, что играю с огнем.

Я делаю глубокий вдох.

- Может быть, мне нравится огонь.

- Огонь сжигает, - говорит он, его голос жесткий. – Он разрушает и уничтожает, особенно когда речь идет о таких, как ты.

- Вы только что сказали, что я не маленькая девочка, но вы не признаете во мне взрослую женщину.

Я сбита с толку, расстроена, и не могу думать, не тогда, когда он прямо передо мной. Он совсем не стыдится и не пытается этого скрыть.

Разве он не знает, что делает со мной? Я так возбуждена, что не могу сосредоточиться на том, о чем мы говорим. Интересно, как он отреагировал, если бы я дотронулась рукой до его брюк. Интересно, что бы он сделал, если бы я встала на колени перед ним прямо здесь, в его кабинете, расстегнула штаны, и вынула его большой, жесткий…

В этот момент он отходит от стола. Его член вдруг оказывается в нескольких дюймах от моего рта, будто он знает, о чем я думаю, и хочет помочь мне с этим. Я задерживаю дыхание, сердце яростно стучит в груди, ожидая, что что-нибудь случится. Не знаю, чего именно я жду. Часть меня надеется, что он дотронется до ширинки, расстегнет ее, спустит брюки и велит мне открыть рот.

Часть меня боится, что он сделает именно это.

Но нет.

- Встань, - приказывает он.

- Но я…

- Встань, Пьюрити, - его голос не оставляет места для споров.

Мои ноги дрожат, угрожая подкоситься подо мной, но я все равно встаю. Задерживая дыхание, я жду, когда он повернет голову ко мне. Он стоит так близко ко мне, что может легко поцеловать меня. Я жду, что он прижмет свои губы к моим.

Хочу, чтобы он накрыл мои губы своими. Хочу, чтобы он схватил меня и посадил на себя сверху. Хочу почувствовать, как его твердость прижмется ко мне.

Хочу, чтобы он взял меня. Хочу, чтобы он научил меня всему.

Но он указывает на меня пальцем.

- Ты должна уйти прямо сейчас, девочка, - говорит он. У него тяжелое дыхание, а голос густой. Когда он смотрит на меня, его выражение злое, почти угрожающее.

- Что, если я не хочу уходить? – шепчу, смущаюсь от того, что хнычу. Конечно, ведь он вынудил меня остаться.

Часть меня хочет остаться больше всего на свете. Часть меня не уверена, что я готова к тому, что может случиться, если я сделаю это.

- Ты невинна, - его голос низкий, он почти рычит. Дотрагиваясь до моего лица, его палец ласково очерчивает линию челюсти. Рефлексивно, глаза мои закрываются, когда я чувствую его прикосновение.

Думаю, я услышала, как он тихо застонал, пройдясь по моей челюсти, останавливаясь прямо под подбородком, чтобы поднять его вверх. Не хочу, чтобы он прекращал. Хочу, чтобы он продолжил, прошелся пальцами по моей шее и между грудью. Я хочу почувствовать, как его кончики пальцев обводят мои соски. Я хочу, чтобы он прочертил ими у меня по животу и опускался, пока они не окажутся между моих ног.

Хочу, чтобы он вставил пальцы внутрь меня, прикоснулся ко мне там, где никто не прикасался ко мне раньше.

- Может быть, я не столь невинна, как вы думаете обо мне, - спорю я.

Или, может быть, я была невинна все это время, потому что никто никогда не возбуждал меня так, как ты. Может, я все это время ждала такого человека, как ты.

Но я ничего такого не говорю. Я недостаточно храбра, чтобы сказать вслух такие слова.

Недостаточно храбра, чтобы сказать ему, чего я так отчаянно желаю.

- Ты нетронутая, невинная, наивная девочка, которая думает, что хочет чего-то, с чем, она понятия не имеет, как справиться, - его голос жесткий, но он осторожно дотрагивается пальцами до моей нижней губы, пока говорит. Его действия резко контрастируют с жесткостью его слов. Он смотрит на меня так, будто пытается решить, что со мной делать.

- Я могу быть нетронутой, но я не наивная, и я не маленькая девочка, - отвечаю я решительно. Когда его большой палец прижимается к моей нижней губе, я раскрываю губы, чтобы взять его в рот. Я издаю протяжный стон при ощущении его пальца на языке и почти невольно смыкаю веки. Я представляю, что у меня во рту вместо пальца он.

Когда мои глаза, наконец-то, открываются, он практически рычит на меня, как будто он сердится на меня за то, что я сделала. Он выдергивает палец изо рта и отступает до тех пор, пока снова не упирается в стол, затем кладет руки по обе стороны бедер, сжимая край стола, от чего его костяшки становятся белыми. Выпуклость в штанах настолько велика, что, кажется, будто она может вырваться прямо из молнии.

- Сядь, Пьюрити, - приказывает он.

- Но вы только что сказали мне встать, - протестую я.

- Сядь. Сейчас же, - рычит он.

Ну, я делаю то, что мне говорят. Я опускаюсь на сиденье, сжимая бедра в жалкой попытке подавить мое возбуждение.

- Да, сэр.

Я не знаю, откуда взялось «сэр», но когда я говорю это, он издает чувственный стон, и у меня появляется желание слушать, как он издает этот звук снова и снова. Я хочу знать, как делать все то, что могло бы вызвать у этого мужчины этот звук снова.

- Думаешь, ты не наивна? – спрашивает он.

- Нет, - шепчу я. – Я знаю, чего хочу.

- Знаешь, чего хочешь? – он кидает на меня злой взгляд. – Не лги мне на этот раз, Пьюрити. Никакого дерьма и игр. Ты девственница?

Я молча киваю. Руки у меня на коленях, на бедрах, и я неподвижно сижу, пока он пристально смотрит на меня.

- Конечно же, - бормочет он. – Ты когда-нибудь трогала член?

- Нет. Но это не значит, что я ничего не знаю о нем.

- Тебя кто-нибудь трогал? – его руки крепче сжимают край стола. – Кто-нибудь когда-нибудь заставлял тебя кончить?

- Нет, - шепчу я.

- Но ты прикасалась к себе.

- Несколько раз, - снова шепчу, теребя пальцами подол моего сарафана. – Когда не смогла больше сдерживаться.

- Только когда не смогла больше сдерживаться, потому что тебя учил избегать этого отец, - говорит он. – И при этом ты все-таки сидишь сейчас в моем кабинете, заявляя мне, что ты не наивна и не невинна, и что ты точно знаешь, чего хочешь.

- Это правда. Я хочу… - я останавливаюсь, делая паузу. – Я хочу знать, каково это, испытать то, о чем я фантазировала.

Он издает низкий смех.

- То, о чем ты фантазировала – ничто по сравнению с тем, что я сделал бы с тобой. Ты понятия не имеешь, что я сделаю с тобой, Пьюрити. Ты не хочешь открывать эту дверь.

Дрожь проносится вдоль моего позвоночника, и острые ощущения волной накатывают на меня от его слов. Он думает, что напугает меня, но я все еще здесь. Я на грани и я готова рискнуть.

По крайней мере, я готова.

Прыгнуть.

- Хочу узнать, каково это… - я делаю глубокий вдох и говорю себе, что просто должна произнести это. – Я хочу знать, каково это, быть оттраханной.

Оттраханной. Слово настолько непривычно, настолько чуждо моим ушам, что я резко выбрасываю его, выплевываю, потому что в противном случае я отвлекусь и не скажу его, а я хотела его сказать. Я хотела произнести это, больше чем то, что имела в виду. Это головокружительно и страшно, и мои щеки горят от смущения, потому что я знаю, что слово звучит смешно и неловко.

Понимаю, что я смешна и наивна, и неловка, и невинна. Но я не хочу быть такой. Я устала от этого.

Его рот дергается в уголках, и мое сердце сжимается. Он смеется надо мной. Слезы, которые наполняют мои глаза при мысли, что он сейчас высмеет меня, удивляют меня. Я быстро встаю, чтобы скрыть свое смущение.

- Я пришла сюда не для того, чтобы вы смеялись.

Мистер Гейб ловит меня за запястье, его пальцы обхватывают его и не дают мне уйти.

- Я не смеялся над тобой.

- Я видела, как вы на меня смотрели, - гневно говорю ему. – Словно я ошибка.

- Видишь, как я сейчас, блядь, тверд? – он рычит. – Это из-за тебя, девочка. Думаешь, я смеюсь над тобой? Мой чертов член вот-вот взорвется, слушая, как ты говоришь о том, что тебя трахают.

- Ох, - вздыхаю я.

- Слушать тебя, рассказывающую о том, как никто не трогал тебя… думаешь, будто я воспринимаю это как какую-то шутку? Это ни хуя не смешно. Ты дочь Алана. Ты достаточно молода, чтобы быть моей дочерью. И ты учишься здесь.