Сабрина Пейдж - Его девственница

- Ты так возбуждена, - заканчиваю я за нее. – И никто не трогал эту мокрую киску, кроме тебя.

- Нет, сэр.

- Я собираюсь стать первым. Понимаешь? И я собираюсь быть единственным.

Я не знаю, почему говорю последнюю часть. Меня не должно волновать, буду ли я единственным. Но она все равно согласно кивает.

- Ты прикоснулась к себе до того, как я дал тебе разрешение. Плохие девочки, которые не могут контролировать себя, должны быть наказаны, верно?

Она отвечает лишь тем, что приказывает губу. Я хочу укусить ее.

- Боюсь, мне придется вынести приговор вам, мисс Тейлор.

Протягивая к ней руку, я тяну ее к себе на колени. Когда ее попка приземляется на мое бедро, она слегка взвизгивает.

- И каково мое наказание, сэр?

Ее голая киска прижимается к моим штанам, и тепло ощущается на моем бедре, когда она извивается, раздвигая ноги, чтобы оседлать меня. Она такая крошечная, что было бы очень легко положить руки на ее талию, приподнять ее и пододвинуть к себе на несколько дюймов ближе к моему члену. Она достаточно мокрая (я чувствую это через ткань моих брюк), чтобы так просто скользнуть в нее, даже при том, что она тугая маленькая девственница.

Но как бы мне ни хотелось трахнуть ее прямо сейчас, я не могу. Я не настолько животное.

По крайней мере, у меня еще осталось чувство ответственности.

Вместо этого я отрываю ее от своих коленей и переворачиваю на живот, плотно прижимая к себе. Ее бедро прижимается к основанию моего члена, и я завороженно смотрю, как с моего конца капает сперма, угрожая пролиться на ее кожу.

Я хочу увидеть свою сперму на всем ее теле. Я хочу рисовать ею на нем.

- Девочек, у которых отсутствует самообладание и которые не могут удержаться от прикосновений к себе перед своими преподавателями, шлепают, - говорю я ей строгим голосом.

Она пищит, поворачивая голову, чтобы посмотреть на меня.

- Ты… собираешься отшлепать меня?

Одной рукой я твердо сжимаю ее талию, крепко прижимая к себе, и, используя другую, задираю ее клетчатую юбку школьницы, обнажая голую попку. Я глажу ладонью кремовую кожу, наблюдая за тем, как она вздрагивает от моих, ласкающих ее формы, прикосновений.

- О, я планирую сделать гораздо больше, чем просто отшлепать тебя.

Она всхлипывает, когда я прижимаю ладонь между ее бедрами, стараясь не задеть ее блестящую киску. Приподнимая руку, я с силой опускаю ее на задницу Пьюрити. Звук от шлепка, появляющийся, когда моя ладонь соединяется с ее плотью, почти заглушает низкий стон, который она издает.

Стон. Не хныканье, не визг и не оханье.

Невинная девственница, дочь проповедника, блядь, стонет.

Пьюрити приподнимает свою попку, шевелясь на моих коленях, словно умоляя о большем. И я даю ей это, резко опуская руку с другой стороны. Ее грудь подпрыгивает, пока я ударяю ее, лежащую на моих коленях. На секунду я чувствую вину, когда она хныкает, но это быстро проходит, когда она снова начинает извиваться.

- Сколько раз я должен шлепнуть вас, мисс Тейлор?

Я снова шлепаю ее по попке. Не знаю, почему порка с ней так хороша, но я не могу остановиться.

- Я… Я не знаю.

Шлепок.

- Почему бы мне не отшлепать тебя за каждую грязную мысль о тебе?

Шлепок.

- Сколько, - она задыхается, пока я ударяю ее снова, - сколько их было?

Шлепок.

- Чертовски много, чтобы сосчитать.

Мое сердце колотится, пока я глажу ее по попке, успокаивая разгоряченную кожу. Ярко-красные следы от рук, мои отпечатки, горят на ее коже.

Я оставил свой след на ней.

Эта мысль должна ужасать. До сих пор я никогда прежде не чувствовал ничего такого ни с кем в своей жизни.

Собственничество и контроль – не те качества, к которым я когда-либо стремился, но теперь, кажется, они выплыли на поверхность, будто скрываясь до этого. Хуже того, прямо сейчас они направлены на нее – последнего человека, к которому я должен это чувствовать.

Я снова опускаю на нее руку, еще сильнее, словно наказывая ее за свое отношение к ней.

Шлепок.

Она стонет.

- Может, тебе стоит отшлепать меня за каждую мою грязную мысль о тебе?

- Сколько шлепков будет получено из-за этого, мисс Тейлор? – я останавливаюсь, убирая руку. При мысли о том, как она фантазирует о нас, лежа ночью в постели, с пальцами между ножек, из моего члена вытекает еще больше спермы.

- Слишком много, чтобы сосчитать, - шепчет она.

Шлепок.

- Плохая девочка.

Моя рука ласкает ее ярко-красную половинку попки.

- Я жду, пока ты расскажешь все свои грязные фантазии обо мне, которые у тебя были. Ты поняла?

- Что, если они… действительно очень плохие? – заикается она.

Я мог бы прямо сейчас кончить от той мысли, что у этой хорошей малышки были очень, очень грязные фантазии обо мне. Вместо этого я скольжу рукой по ее ногам, готовый поощрить ее за это. Прижимаясь кончиками пальцев к ее клитору, я наслаждаюсь, когда она, вздыхая, выпускает длинный стон.

- Если они действительно такие плохие, разве это не еще одна причина для того, чтобы рассказать мне?

- Никто не трогал меня раньше, - шепчет она.

- Мне остановиться? – я делаю паузу, мои пальцы прижаты к ней. Я знаю, она не хочет, чтобы я останавливался, но мне нравится дразнить малышку. Она шевелится на моих коленях, ее бедра отодвигаются назад, а ее задница двигается вверх и вниз, пока она пытается ерзать напротив моих пальцев, чтобы получить удовольствие.

- Пожалуйста, - всхлипывает она.

- Желает ли маленькая девственница остаться чистой и невинной, или она хотела бы, чтобы в первый раз кто-то другой заставил ее кончить?

Она скулит, раскачивая бедрами на мне, касаясь своей задницей моих пальцев.

- Я хочу кончить.

Когда я отвечаю, мой голос резок.

- Я не собирался прикасаться к тебе сегодня, Пьюрити. Я собирался быть хорошим. Проблема в том, что ты заставляешь меня быть очень плохим человеком.

- Я тоже хочу быть плохой, - всхлипывает она. Я зажимаю ее клитор между пальцами, и она стонет, трахая мою руку, когда начинает терять контроль. Сперма капает с моего члена, оставляя следы на ее рубашке. Я в реальной опасности от того, чтобы кончить из-за этой девушки без единого прикосновения.

Это просто смешно.

Я теряю рассудок из-за нее.

Я стону, пока снова и снова вывожу круги на ее клиторе своими пальцами.

- Твой клитор такой мокрый и набухший. Бьюсь об заклад, твоя тугая киска такая же мокрая и опухшая, верно? Уверен, ты умираешь от желания почувствовать мои пальцы внутри себя, я прав?

Она громче стонет.

- Да, сэр.

- Ну, тебе нужно быть хорошей девочкой, если ты хочешь, чтобы я трахнул тебя пальцами. Только хорошие девочки могут кончать на пальцы своим преподавателям.

- Я буду хорошей, - молит она. Ее всхлипывания учащаются.

- Обещаешь? Быть хорошей – значит то, что единственным, кто будет заставлять тебя кончать, буду я. Ты кончишь из-за моих пальцев, моего языка и моего члена. Ничьих других, даже твоих собственных. Ты не прикоснешься к себе. Это только для меня.

- Да, да, да!

Она сильнее трется о мою руку. С моей стороны это действительно несправедливо – заставить ее пообещать мне такие вещи. Она так отчаянно хочет кончить, что обещает мне весь мир.

- О, боже, да. Я не могу дышать.

- Тогда мне следует остановиться, - дразню ее, останавливаясь. – Не хотелось бы, чтобы ты задохнулась.

- Нет, нет, - умоляет она. – Пожалуйста, не останавливайся. Не останавливайся.

- Ну, не знаю.

Я притворяюсь, что раздумываю над этим, пока она непокорно извивается на мне, все еще пытаясь использовать меня, чтобы кончить самой, хотя я и сказал ей, что только я решаю, когда она может испытать оргазм.

Она все еще пытается контролировать ситуацию.