Я понимаю, что все еще держу ее рюкзак с презервативами.
- Тебе нужна для них декоративная ваза, - рекомендует она, забирая рюкзак из моих рук. – Так, хорошо. Должно быть, здесь есть универмаг, где вы бы могли купить какую-нибудь небольшую миленькую вазочку, для того, чтобы положить их туда. Мне нужно забрать мой рюкзак домой, так что я просто вытрясу их на кровать, пока вы не найдете что-нибудь, чтобы положить их туда.
Она вытряхивает презервативы прямо на кровать, как раз когда мой отец заходит в комнату.
Он держит в руках ярко-розовую листовку, на которой огромными буквами гласит: БУДЬ ЗАЩИЩЕННЫМ В ЭТОМ СЕМЕСТРЕ! Плюс презерватив и чупа-чупс, приклеенные к флаеру.
- НЕТ! – кричу я маме Луны.
Затем я делаю единственное, до чего додумываюсь, чтобы остановить это надвигающееся крушение поезда – я выдергиваю рюкзак из ее рук и прячу за спину.
Мать Луны кидает на меня странный взгляд, но быстро отвлекается на присутствие моего отца.
- О, я смотрю, вы нашли одну из моих…
О, нет. Она вот-вот расскажет про свои листовки, а мой отец вот-вот скажет что-то ужасное, что заставит мою новую соседку и ее мать возненавидеть меня навсегда.
- Это моя новая соседка Луна и ее мать! – я прерываю, щебеча слишком звонко и громко.
- Я Джезибель, - представляется мать Луны. Она выставляет руку, чтобы пожать руку моего отца.
Я сейчас задохнусь. Я стою здесь, пряча гигантский мешок с презервативами за моей спиной, в то время как мой отец-проповедник знакомится с Джезибель, матерью-хиппи моей соседки по комнате.
Если до этого, мой отец не был убежден, что этот колледж – порождение дьявола, то теперь он точно уверен в этом. На самом деле, сейчас он выглядит так, будто у него инсульт. Краснота поднимается по его шее, а его лицо, кажется, становится фиолетовым.
- Все просто зовут меня Джез, - объясняет мать Луны, не замечая ничего плохого. – Эти флаеры такие милые…
Нет. Пожалуйста, не говори, что эти листовки твоих рук дело.
- Привет всем! – веселый голос прерывает нас, по-видимому, принадлежащий блондинке с высоким хвостиком на голове, которая одета в шорты цвета хаки и футболку поло. Я молча говорю ей спасибо за то, что она перебила нас.
- Я Кэролайн, староста общежития. Если вам что-то понадобиться, моя комната за углом.
- Мне нужно знать, как избавиться от этих совершенно неуместных листовок… - мой отец в бешенстве.
- Мне о-очень приятно с тобой познакомиться, Кэролайн, - одной рукой, сжимающей мешок презервативов за спиной, я протягиваю другую перед отцом, чтобы поздороваться со старостой. Нет ничего лучше паники, чтобы мгновенно превратить интроверта в экстраверта. – Я Пьюрити, а это мой отец – Пол Тейлор.
Я намеренно оставляю за собой «преподобную» часть его имени, но он тут же добавляет ее.
- Преподобный Тейлор.
- О-ох, теперь понятно, - вздыхает мама Луны.
- Что это значит? – спрашивает мой отец.
- О, ничего, - говорит Джез самодовольно. – Просто это объясняет вашу черную ауру…
- Мою ауру? – мой отец ощетинивается. – Что за бред ты…
- Вы знаете, многие родители хотят пройтись по территории университета, когда приезжают, - говорит староста, явно предвещая будущую катастрофу.
- Рядом есть веганские кафе? – спрашивает мама Луны.
- Веганские кафе? – ляпает мой отец. – Я должен был знать.
- Или бар, - бормочет Луна. – Мне нужно выпить.
- О, ха-ха-ха, - нервно хихикает староста. – Бар. Конечно же, мы не оправдываем распитие алкоголя несовершеннолетними.
- Вы знаете, на самом деле, моему отцу уже пора возвращаться домой в Теннеси, - я шагаю между ними, мои щеки горят от смущения, когда я пытаюсь незаметно вручить рюкзак матери Луны. Взяв отца за руку, я направляю его к двери. – Было приятно познакомиться со всеми!
- Я не хочу, чтобы ты жила в одной комнате с этой девушкой, у которой такая мать, - специально громко говорит мой отец, когда мы идем по коридору. Мой желудок сжимается, пока я пытаюсь сдержать его от устраивания сцены в моей комнате.
- Она кажется милой, - говорю я тихо.
- Милой? Эти волосы… и эти татуировки… и пирсинг… и мать, - он перечисляет все, что считает негодным в этой ситуации.
- Распределения по комнатам случайно, - напоминаю я ему, делая глубокий вздох, пока мы идем по лестнице вниз. Я напоминаю себе, что мне восемнадцать лет.
Я взрослая и могу принимать собственные решения о поступлении в колледж и нахождении вдали от Саус Холлоу.
Я не должна придерживаться всех ожиданий моего отца и всех его правил поведения.
Я могу надеть юбку выше колен, если захочу это сделать.
Я могу краситься.
Я могу ходить на свидания.
Я стремительна в своих возможностях, но я также и более нервна, чем когда-либо была в своей жизни. Я никогда ничего не делала сама. Я всегда была под крылом своего отца.
- Я взрослый человек, - утверждаю я, а мой голос непоколебим. Мой отец не привык, чтобы я перечила ему. Я не привыкла стоять за себя, но я вдруг чувствую себя озлобленной от всего безумия, что творилось в моей комнате.
Я имею в виду, что это немного комично, если задуматься. Девственница, дочь проповедника получает комнату вместе с татуированной девушкой, чья мать, Джезибель, владеет баром и раздает презервативы в общежитии.
Мой отец, должно быть, думает о том, что я попала буквально в логово сатаны.
Смех начинает клокотать в груди, поэтому мне приходиться закусить губу, чтобы подавить его. Это не самое подходящее время, чтобы начать истерически хохотать, не тогда, когда мой отец стоит здесь, уставившись на меня так, будто хочет меня похитить и насильно отвезти обратно в Саус Холлоу.
Я не должна смеяться над этим.
- Я не хочу, чтобы ты проводила время с этой девушкой, - резко говорит он. – Я буду следить за тобой. Я попросил мистера Райана присмотреть за тобой тоже.
Жар заливает мое тело, при мысли о времяпрепровождении с мистером Гейбом, и я должна напомнить себе, что как бы он ни был горяч, этот парень – придурок.
Когда мы добираемся до машины, мой отец достает свой портфель и вручает мне лист бумаги.
- Я написал для тебя список церквей. Ты можешь найти там подходящих тебе друзей.
Я сжимаю челюсть, когда он произносит свои слова. Луна кажется хорошей, в конце концов. Ее мать может и чудаковата немного, но они, очевидно, заботятся друг о друге – это больше, чем я могу сказать о себе и моем отце. Но я не хочу спорить, поэтому просто говорю: «Да, отец», и беру бумагу в руки.
- У меня есть для тебя прощальный подарок, - говорит он, протягивая мне пакет. – Тебе не нужно открывать его сейчас. Но там есть кое-что, что понадобится тебе в учебном году.
На секунду, я все же замираю. Мое сердце смягчается, когда я обнимаю отца и говорю ему слова прощания. Когда я иду обратно в комнату, я думаю о том, что, возможно, это правда тяжело для него – неблагодарная дочь. В конце концов, он пожертвовал большей частью своей жизни, чтобы воспитать меня, после того, как моя мать ушла от него. Он проводил много времени дома, обучая меня. Конечно, он мог хотеть, чтобы я вернулась в Саус Холлоу и вышла замуж за Джастина, но это потому, что он желает только лучшего для меня.
Может быть, я повела себя слишком эгоистично, выбрав колледж, который находится далеко от дома, чтобы осуществить свою мечту о писательстве? Может быть, я должна быть немного более благодарной за те хорошие вещи, которые мне может предложить маленький городок?
Когда я возвращаюсь в свою комнату, Луна и ее мать куда-то ушли. Я сажусь на кровать и открываю подарок своего отца. Мое сердце разбивается на части, когда я вижу книги: «Почему хорошие девушки выходят замуж», «Воздержание» и CD-сборник проповедей моего отца.
Я даже не пытаюсь не застонать, смотря на «вещи», которые, по мнению моего отца, понадобятся мне в колледже. Многие родители дарят своим детям что-то для украшения их комнаты в общежитии, а мой отец вручает мне свои проповеди на компакт-диске.
Я вздыхаю и засовываю все в ящик моего стола. Я решаюсь остаться здесь, несмотря на то, как сильно буду нервничать. Возращение в Саус Холлоу просто не возможно.