Он позвонил в колокольчик, и домработница пришла забрать Миа с собой.
– Если тебе что-нибудь понадобится, милая, то мы будем здесь. Ты просто пойдёшь, выпьешь молоко и съешь печенье. Надеюсь, ты будешь хорошей девочкой для папочки. Хорошо?
– Да, папа, – согласилась со мной Миа и, как любой другой пятилетний ребёнок, она была более чем счастлива уйти с Мартой с обещанием ей вкусного печенья.
– Она такая прекрасная девочка, Зания, сын. Поздравляю вас обоих. Что касается тебя Джой, то это была последняя капля. Ты навредила нашему сыну, моему сыну, и теперь это чертовски меняет игру.
Взгляд, которым он одарил Джой, был холодным и ядовитым. Теперь я знаю, откуда у меня такой же.
– Ты не можешь быть серьезным. Я просто делала то, что считала правильным...
– Это твоя проблема, Джой. И ты всегда делаешь только то, что считаешь правильным. Ты, не задумываясь, идешь по головам. Но теперь хватит. Я хочу, чтобы ты немедленно покинула этот дом.
– Карлтон, тебе не кажется...
– Нет. Ничего мне не кажется. У меня есть внучка и в будущем их будет больше. Если я хорошо знаю своего сына, он не позволит тебе приблизиться к ним. Так что если я буду держаться за тебя, я признаю себя виновным в том, что случилось вместе с тобой. С каждым годом я становлюсь старше, да ещё и застрял в этом чёртовом кресле или только в состоянии обойтись тростью. И я хочу последние годы своей жизни провести в окружении своих внуков. Больше мне ничего уже не надо.
– Хорошо, я уйду, но получу всё сполна. Все эти годы мы были женаты, не говоря уже о том, что я принесла в бизнес...
– Если ты не хочешь, чтобы то, что случилось, стало публичным, то ты уйдёшь только в том, что на тебе надето и не будешь оглядываться назад. Ты потратила свое наследство ещё до того, как чернила высохли в нашем свидетельстве о браке. Ты тратишь мои деньги, как будто они растут на деревьях последние тридцать с лишним лет. Но всё закончится сегодня.
– Ты не можешь так поступить со мной. Подумай обо всём том, что я сделала...
– Как раз таки я думаю обо всем, что ты сделала. И плохое каждый раз перевешивает хорошее. Теперь же я готов дать тебе четверть миллиона долларов и ни цента больше.
Черт, это слишком круто. Тем более, когда личное состояние моего отца больше девяти миллиардов. Так что это должно быть хорошо.
Я оставил отца разбираться со своей женой и подошёл к Зании, которая устроилась на маленьком диване в углу комнаты. Я встал рядом с ней и расслабился.
– Как у тебя дела, милая? Ты не произнесла ни слова с тех пор, как мы оказались здесь.
– Это так грустно. Так грустно и бессмысленно.
– Не смей жалеть её после того, что она сделала. Она еще очень легко отделалась.
– Корд, ты пугаешь меня. Ведь она твоя мать. Неужели ты не можешь найти в своем сердце хоть каплю сострадания и дать ей еще один шанс?
– Нет! Ты что сошла с ума? Ей никогда не отплатить за то, что она сделала с нами. Ей не прожить так долго, чтобы вернуть тот долг, который она украла у меня.
– Ты знал, что так произойдет? – Она посмотрела туда, где стояли мои родители.
– Ты имеешь в виду, что я, зная папу, знал, что он будет чувствовать то же самое, как и я о том, что она сделала со мной и что она сделала с Миа? Пусть это будет для тебя уроком. В следующий раз я не отпущу тебя так просто.
Зания ударила меня слегка по плечу, и мы снова повернулись к моим родителям.
Я обернул руку вокруг её плеча и прислонил к себе, чтобы поцеловать её в голову. Тогда же я опустил руку на ее животик, где спал мой второй ребёнок.
Я проигнорировал Джой, когда она торговалась с отцом из-за того, что она считала по праву принадлежит ей. Она отказалась от попытки заставить меня признать ее, когда я повернулся к ней спиной и сделал вид, что ее вообще не существует.
Между отцом и ней спор стал намного жарче и, когда папа отказался сдвинуться с места, он начал зачитывать ей некоторые из её поступков. Дерьмо! Я никогда не знал о них, но теперь даже не удивлён.
Ложь, которую она несла, манипулируя чужими жизнями, разрушила их.
К тому времени когда нам пришло время уходить, папа уже успел поручить слугам собрать вещи Джой и выпроводить её до того, как закатится солнце.
Вот и хорошо. Так и должно быть. Но я не собираюсь терять из-за этого сон. Единственное, что меня сейчас волнует, это моя маленькая семья и их счастье.
***
В ту ночь после того как мы вдвоем уложили нашу дочь после нескольких рассказов о принцессах, мы отправились спать. Это был первый раз, когда мы действительно ложились спать без прошлого между нами.
Хоть я и немного смягчился по отношению к ней в последние несколько дней, но всё же не уступал достаточно, чтобы отпустить свою защиту.
Теперь же, когда всё между нами открыто, и прошлое осталось позади, мне больше не нужно держать оборону своего сердца.
Это новый опыт, приносящий только удовольствие. Мой второй ребёнок уже спокойно отдыхал в животике Зании, и наступило время только для нас двоих.
Я нежно коснулся рукой её груди, а потом спустился вниз, доведя Занию до оргазма пальцами и языком, прежде чем, наконец, войти в ее тело.
Дома! Наконец-то я дома
– Ты любишь меня? – Посмотрел я пристально в её глаза, когда она посмотрела на меня. Наши тела были сплетены вместе, и мой член был похоронен внутри неё.
– Да. Очень сильно.
Не в силах больше сдержаться, я склонил голову и шальной от любви к ней и от ее слов, поцеловал, прежде чем дотянуться до тумбочки, чтобы достать кольцо, которое я спрятал там, пока она была в душе.
Я надел его ей на палец и снова начал двигаться внутри неё.
– Попробуй теперь уйти от меня.
Зания тут же сильно сжалась вокруг моего члена и закричала от радости.
Эпилог.
Корд.
– Детка, немедленно отпусти это. Сколько раз я должен тебе говорить о поднятии всего этого дерьма? – Рыкнул я на Занию.
Моя горячо любимая жена послушно отошла от кресла, которое зачем-то двигала к окну в детской спальне. В нашем доме имеется прислуга, но Зания упорно продолжает делать всё сама. Как бы я не злился на это.
– Корд, во имя Святого Петра, сколько я должна говорить тебе, что нет ничего плохого в том, что я делаю? Я не стеклянная и не сломаюсь.
– Как бы там ни было, ты больше не будешь двигать мебель, и работать по дому, у тебя уже 35-ая неделя беременности. И где, черт возьми, все?
Зания подошла к стулу и, устроившись на нём, вздохнула.
– Бабушка и твой отец забрали детей, чтобы отвезти их побаловать мороженым.
– Даже так? – Я подергал узел галстука и снял его, пока двигался к ней. – Так у нас есть время для себя? – Похотливо улыбнулся я, расстегивая свою рубашку.
Глаза Зании засверкали, и в них отразилось желание. Чёрт, этот взгляд сводит меня с ума.
– Сделаем это здесь, детка или в нашей постели?
– Корд, ты такой болтун, – улыбнулась она мне в ответ.
Господи, моя жена просто неподражаема. За эти четыре года, что мы женаты, она дала мне все счастье мира, но я всегда набрасываюсь на неё как пещерный человек, когда у меня выпадает такой шанс. И я ничего не могу с собой поделать. Я хочу наверстать все эти шесть лет, когда её не было рядом со мной.
Несмотря на то, что иногда Зания жаловалась на мой чрезмерный сексуальный аппетит, она никогда не отказывала мне. Но последние два месяца я боялся причинить вред ребенку, и мы изводили себя только оральными ласками.
Я склонился над ней, глядя на ее большой животик, и порадовался своей удаче.
Судьба явно благосклонна ко мне. Потому что завоевать любовь Зании не один раз, а дважды, действительно дорогого стоит.
Наша жизнь наконец-таки стала счастливой в последние несколько лет. Хотя в ней было так много поворотов, что иногда приходилось трудно.
Отец прошёл через трудную процедуру развода. Его жена упорно не желала сдаваться до последнего, требуя с него половину его имущества. Но всё обошлось. Сразу после развода он поехал в реабилитационный в Аризоне, который нашла для него Зания. Там ему должны были помочь встать на ноги. Через три месяца он вернулся другим человеком.
Он ходит заметно лучше и уже почти не пользуется инвалидным креслом, хотя до его возвращения в офис еще очень далеко. Да он и не спешит уже туда возвращаться. Теперь он предпочитает проводить дни, балуя своих внуков или флиртуя с бабушкой Зании, Эстель, которую мы перевезли к себе, чтобы она жила с нами.