Я пережил агонию, узнав, что в мире есть часть меня, которая страдала. У меня была дочь, которая могла умереть, и я никогда бы не узнал, что она существовала.
Я молча проверял на телефоне все медицинские термины, которыми она «сыпала», пытаясь объяснить мне особенности болезни Миа. Когда я понял, что это слишком долгий процесс для изучения, я потребовал от неё телефон лечащего врача дочери и позвонил ему.
После нескольких вопросов от врача, с помощью которых он убедился, что я действительно отец девочки, он охотно рассказал мне историю болезни Миа и то, что они уже успели сделать для её лечения. То, что сказал мне доктор, было ещё страшнее, чем рассказывала она.
Поблагодарив доктора за объяснение ситуации и получения координат лучших специалистов по лечению такого заболевания, какое было у дочери, я сбросил звонок.
Господи, когда я сегодня проснулся, то думал, что сложнее предстоящего заключения контракта быть не может. Теперь я знаю, что ошибся. Самое сложной задачей всей моей жизни будет спасти дочь.
– Значит, я пойду на тестирование, куда я должен идти? – спросил я её.
– Мы недавно возвратились из больницы домой…
– Что? Как они могли отпустить тяжелобольного ребёнка домой? – перебил её я. Даже я, не совсем разбирающийся в медицине человек, понял, что ей нельзя пока было покидать больницу.
– Ты только не подумай, у нас действительно хорошая больница и к Миа относятся очень хорошо...
– Мне плевать, хорошая больница или плохая. Ты можешь мне гарантировать, что они спасут мою дочь?
Я больше не желал её слушать. Я сделаю всё по-своему. Я найду врачей, которые гарантированно спасут мою дочь. Остальное не имеет значения.
Внутренне встряхнувшись, я вновь схватился за телефон.
– У тебя есть полчаса, чтобы собрать свои вещи, – рявкнул я.
– Куда мы поедем? – испуганно спросила она.
– Мы поедем забирать моего ребёнка или о чём ты, чёрт возьми, сейчас подумала?
Она вздрогнула, как будто я ударил её, но у меня не было времени разбираться в её пугливой ерунде.
Я позвонил своему пилоту после получения от неё необходимой информации, где она сейчас живёт с дочерью.
Мне нужно столько сейчас сделать.
После звонка пилоту, я позвонил в ближайшую к моему городу клинику, которая специализировалась на таких болезнях как у Миа. Моё имя и то, что я планирую привезти к ним своего ребёнка, разрешило много бюрократических проволочек. К тому же доктор заверил меня, что нас будут ждать и примут лучшее специалисты, которые у них работают.
Дочери ещё не было рядом со мной, но я уже был готов опрокинуть небо и землю, чтобы спасти её. Она была частью меня, и я уверен, что лучшей частью. Но как это было возможно, что она существовала так долго, и я ничего не знал о ней? Этот вопрос серьёзно пугал меня.
– Я не знаю, будет ли разумно перевозить её, – подала голос она.
Она ещё смеет возражать? Неужели она подумала, что пока я решал вопросы по определению малышки к лучшим врачам, мой гнев на неё рассеялся?
Чёрта с два. Это лишь на несколько минут отсрочило моё внимание к ней.
Доктор уверил меня, что уже через несколько часов после размещения Миа у них в клинике, я смогу пройти все нужные тестирования вне очереди.
Мне оставалось сейчас только доставить малышку сюда, где я могу присматривать за ней.
Её грёбаная мамаша могла спрыгнуть с утёса, но я перевезу малышку сюда.
Злость от того, что лишь большое горе заставило её появиться на моём пороге, не ослабевала. Злость от того, что я бросал деньги в благотворительные организации, чтобы прокормить голодных, когда моя малышка сама нуждалась в них, сводила меня с ума.
И во всём этом виновата эта стерва с невинными глазами!
– Как ты заботилась о ней?
«Пожалуйста, спаси себя от моего гнева и скажи мне, что моя девочка не голодала.»
– Миа ни в чем не нуждалась, а я пренебрегала своими собственными потребностями...
– Так ты прикажешь мне восхищаться этим? Проблема в том, что я отец Миа. Я был более чем способен позаботиться о ней, но ты решила лишить меня этой возможности. Ты украла у меня пять лет жизни дочери, и я никогда тебе этого не прощу.
Я буквально задыхался от злости, смотря в невинное лицо этой стервы.
– Теперь давай проясним ещё одну вещь, прежде чем двинуться дальше. С этого момента, я беру судьбу дочери в свои руки. Меня не интересует твоё чёртово «я» и, что ты думаешь по любому поводу. Твоё мнение больше не имеет значения. Ты чуть не убила моего ребёнка, я не знаю, как, но я считаю тебя ответственной в её болезни. Тебе сильно повезёт видеть малышку, когда всё закончится благополучно и Миа будет здорова. Я даже не сомневаюсь в этом. Так что не забывай о моих словах ни на секунду.
Она отступила от меня, как будто я змея, обернувшаяся вокруг её ноги. Наверное, она думала, что я снова ударю её, но я не собирался этого делать. Сейчас было не время.
– Собирай вещи, а я пока позвоню своей матери.
Взглянув на часы, я сильно выругался. У нас совсем не осталось времени и мне придётся позвонить матери из самолёта.
– Пойдём, – рявкнул я и вытащил её за локоть из номера.
– Моя машина припаркована здесь.
Она выглядела так, словно хотела что-то сказать, но я не дал ей шанса этого сделать. Вместо этого, я подошёл к машине и просто встал, ожидая, когда она сама откроет дверь и сядет в салон.
От красной отметины на щеке, и то, что я не открыл ей дверь, она прекрасно поняла, что больше нет того джентльмена, которым я когда-то был.
Она открыла дверь и устроилась на пассажирском сидении. Я хотел было помочь ей пристегнуть ремень безопасности, но побоялся придушить им её в таком состоянии, в котором находился сейчас. Отмахнувшись от мощного и яркого видения расправы над ней, я поспешил занять своё место.
Устроившись удобнее в кресле, я почему-то взглянул на её ноги. На ней были обуты старые потрёпанные сапоги.
Чёрт, она оставила меня, чтобы жить так? Она, должно быть, действительно ненавидела меня, раз предпочла жить в нищете, отбросив все богатства мира, которые я хотел положить к её ногам.
Это было похоже на пощёчину с её стороны, или то, как будто меня облили холодной водой. Раньше бывали случаи, когда я оправдывал её за то, что она сделала. Увидев её здесь, теперь, в этом состоянии… я впал в полный ступор. Она полностью отвергла меня ради нищенского прозябания, и осознание этого, разъедало всё внутри меня, как кислота.
В этот момент в моём сердце воцарилось мщение. В течение многих лет я мечтал об этом. Первый год, когда она ушла от меня, был полон душевных пыток и ночью и днём.
Моя кровать стала моими воротами в ад. Я вспомнил все бессонные ночи с такой резкой болью в своём сердце, что испугался получить сердечную недостаточность.
Мне потребовались недели борьбы с моими внутренними демонами, и, в конце концов, единственный способ найти мир и утешение – стала ненависть к ней.
Я питал эту ненависть до такой степени, что убил бы её, если бы она встретилась мне чуть раньше.
С тех пор моя убийственная ярость нисколько не приручалась, как я не старался обуздать её.
Но сейчас, мне нужно было сосредоточиться на моей дочери. Чёрт, я ещё не встречался с ней, но уже безумно её люблю.
Ничто другое не имело значения прямо сейчас. Даже моя жажда мести. Я никогда раньше не думал о детях. В конце концов, я был ещё молод, и мне было всего двадцать девять лет, чтобы поверить, что у меня достаточно времени для этого в будущем. Теперь, когда это был уже свершившийся факт, я не мог дождаться, чтобы заключить дочь в свои объятия и никогда не отпускать.
Затем я подумал о том, что она больна и с нею рядом нет любящего отца, который должен был успокаивать её и поддерживать. Ярость снова разлилась по моим венам.
Я взглянул на мать своей дочери. Во всем ее существе чувствовался страх, и это заставило меня слегка улыбнуться.
Я включил зажигание и выехал со стоянки этого Богом забытого отеля.
Я собираюсь заставить эту с*ку страдать так, как она никогда не могла себе даже представить.
Мне нужно только заполучить сейчас в свои руки дочь, а через время, когда я точно получу подтверждение того, что она не может быть донором для малышки …
Я ПРОГОНЮ ЕЁ И ТОЖЕ ЛИШУ ДОЧЕРИ. ТОЛЬКО УЖЕ НАВСЕГДА.