Карина Рейн - Эгоист

— Вообще-то, имею, — вздохнула я, возвращаясь в настоящее.

Кирилл отпустил меня и повернулся ко мне лицом. Медленно намотал на кулак мои волосы, так что мне пришлось запрокинуть голову.

— Будь осторожна, если не хочешь проиграть. В следующий раз я не стану себя сдерживать.

Не знаю, какого ответа он от меня ждал, но на всякий случай кивнула.

Я не особо удивилась, когда он поставил меня перед фактом, что в город мы вернёмся только в воскресенье. Оставшуюся часть выходных мы провели в компании друзей Кирилла, и я делала всё возможное, чтобы не оставаться с ним наедине. Но, как и всё хорошее в этой жизни, выходные закончились, и мне пришла пора возвращаться в свой скучный серый мир.

К своим словам друзья Демона отнеслись серьёзно, так что каждому из них пришлось дать номер своего телефона, — чтобы они всегда могли за мной присматривать. Я не видела в этом смысла, ведь мы с Кириллом не собирались становиться парой, но парней это не смущало. Они аргументировали это тем, что все отношения рано или поздно заканчиваются, а вот дружба — вечна. Скептически окинув четвёрку взглядом, я всё же дала им номер и целую неделю старалась не попадаться на глаза никому из них.

Кроме Кирилла.

Даже работа в родительской компании не выматывала меня так, как это делала Ксения. Если раньше она пыталась всеми силами сбежать от меня, то теперь делала всё возможное, чтобы как можно чаще попадаться мне на глаза. Её вдруг стало очень много. Я уже начал жалеть о том, что пытался приручить её на выходных, потому что после них в неё словно бес вселился. Она то и дело посылала мне игривые взгляды, от которых я замирал посреди коридора, потому что резко забывал, куда направлялся. А когда во вторник выдалась тёплая погода, и эта искусительница пришла в универ в бардовом кашемировом платье, которое едва доставало ей до колен и так удачно подчёркивало изгибы её тела, я уже был на грани того, чтобы послать к чёрту здравый смысл и прилюдно показать ей, как опасно выводить меня из себя. Но, разумеется, я не мог выйти за рамки приличия, чем она нагло пользовалась.

Однако вместе с тем Ксюша ни разу не перешла границы дозволенного. Да, она сводила меня с ума своим взглядом; будоражила воображение умопомрачительными ножками; до дрожи заставляла хотеть её одним своим видом… Но при этом никогда не позволяла себе каких-либо вольностей, да и мне запрещала прилюдно демонстрировать свои желания. Я был впечатлён её поведением и озадачен собственным: никак не мог понять, что именно заставляет меня подыгрывать ей, а не затащить в какой-нибудь укромный уголок и сделать наконец то, что я обещал ей неделю назад.

Правда, однажды она всё же перешла черту: эти чёртовы кожаные штаны, надетые ею на следующий день после платья, которые обтягивали её ноги, словно вторая кожа, сорвали-таки меня с тормозов. Я прекрасно знал, что у неё консультация по курсовой каждую среду после третьей пары, и решил преподать ей маленький урок, чтобы в следующий раз, когда она решит выглядеть так соблазнительно, она тысячу раз подумала, прежде чем сделать это.

Её не было видно всю перемену и примерно пятнадцать минут после звонка на четвёртую пару. Но вот дверь кафедры отворилась, и не успела она пикнуть, как я затащил её в свободную аудиторию и запер дверь, чтобы никому не пришла в голову мысль беспокоить нас. Она с видом испуганного кролика смотрела на меня, пока я медленно приближался к ней, давая ей время подумать над тем, что сейчас может произойти.

— Ты обвиняла меня в грязной игре, а сама играешь с огнём, малышка, — обманчиво спокойно произнёс я. — Знаешь, что бывает с девочками, которые плохо себя ведут?

Ксюша с видимым испугом дёрнулась от моих слов, но не сделала ни одной попытки убежать или хотя бы сдвинуться с места, и я бессовестно воспользовался её беспомощностью.

Приподняв её за бёдра, заставил обхватить себя ногами, как тогда на даче у Егора. Она сразу почувствовала моё напряжение и нервно вдохнула. Я посадил её на стол, заставив откинуться на спину, и, навалившись сверху, принялся терзать её губы грубым требовательным поцелуем. Она растерялась от такого напора, но в такие моменты, как этот, её тело словно переставало ей подчиняться. Она с жаром ответила мне и обняла за плечи, по-прежнему обвивая ногами за талию. Я позволил ей дышать и, расстегнув её кофту, начал прокладывать дорожку из поцелуев от уголка губ к груди; мои руки уже вовсю шарили по её телу, и девушка выгибалась мне навстречу. Она протяжно застонала, стоило мне прикоснуться губами к её животу.

Из последних сил сдерживая рвущуюся наружу похоть, я оторвался от неё.

— Мне продолжать? — срывающимся хрипом выдохнул я в её губы.

Её глаза были крепко зажмурены, дыхание стало прерывистым.

— Да, — тихо выдохнула она.

Через меня словно пропустили разряд тока, и я удивлённо замер. Может, я ослышался? Она не могла хотеть проиграть, тем более в стенах универа.

Ксюша замерла и, кажется, перестала дышать. Её глаза изумлённо распахнулись, и она испуганно уставилась на меня, словно и сама не могла поверить в то, что сейчас сказала.

Я вернул её в вертикальное положение.

— В другой раз хорошенько подумай перед тем, как искушать меня. — Я провёл костяшками пальцев по её щеке и двинулся дальше. — Я не всегда могу быть таким… благоразумным и сдержанным.

Мои пальцы коснулись её ключицы, и девушка сглотнула.

— Теперь ты понимаешь, как я чувствую себя, когда ты смотришь на меня так, словно я хожу в универ голая? — недовольно выдаёт она и отворачивается к окну.

Мои пальцы замерли в паре сантиметров от её груди.

Так это она решила таким диким способом проучить меня? Ну, и кто из нас кому преподал урок?

Однако, несмотря на некое замешательство, моё внутреннее «Я» было довольно до неприличия тем, что девчонке было нелегко сражаться за свою победу.

Я решил сменить гнев на милость.

— Пойдёшь со мной на осенний бал в пятницу?

Ксюша удивлённо посмотрела на меня, склонив голову.

По моим губам скользнула усмешка. Меня поражал её уровень невнимательности к тому, что происходило вокруг неё. Иногда было такое ощущение, словно она и не здесь вовсе.

— Послезавтра профком устраивает бал, для которого арендован бар-ресторан в паре кварталов отсюда, — начал я просвещать малышку. — Сначала хотели организовать вечеринку по случаю Хэллоуина, но она уже всем приелась за столько-то лет, поэтому вместо неё будет бал-маскарад. Так ты пойдёшь со мной?

— Я никогда не была раньше на балу, — с придыханием произнесла она, и я снова почувствовал привычную дрожь от желания. — С удовольствием.

От греха подальше стащил её со стола и, застегнув обратно кофту и крепко держа за руку, чтобы не сбежала, повёл к выходу.

Вообще-то я терпеть не мог все эти тематические мероприятия, уж больно отдавало от них детским садом. Но это был неплохой повод развлечься и при этом не впутаться в какую-нибудь историю, как это постоянно происходит с нашей пятёркой, стоит нам собраться вместе.

На мой вопрос о том, что именно она наденет на бал, Ксюша заявила, что ещё не знает, так как платье надо купить, но на моё предложение сделать это вместе ответила отказом. А когда предложил оплатить её будущий наряд, вообще разозлилась. Я в который раз с удивлением подумал о том, что в мире существуют бескорыстные девушки, которых надо занести в какое-нибудь подобие Красной книги и приставить к ним охрану, оберегая от таких, как я.

В четверг я поймал себя на мысли, что с нетерпением жду пятницы, однако Ксюша упорно продолжала держать в тайне свой наряд, и это жутко нервировало. Зная её характер, не удивлюсь, если завтра на бал она припрётся в футболке и шортах, лишь бы вывести меня из себя, не даром же отказалась покупать наряд вместе. Ведь я попросил её удивить меня, и она запросто могла выполнить мою просьбу… только с обратным эффектом. Уж слишком она была независимой и упрямой.

В пятницу после пар я поймал её, чтобы договориться о встрече заранее, но она категорически отказалась ехать на бал вместе со мной, чем ещё больше наводила меня на подозрения. Но в ответ на мой хмурый и недовольный вид она лишь загадочно улыбалась и теребила руки то ли от нервного возбуждения, то ли от предвкушения моей реакции. Лишь бы не нарвалась на новую порцию «нравоучений», потому что в этот раз её от меня уже ничто не спасёт.