Они расстались всего несколько часов назад, но даже сейчас ее тело затрепетало, а сердце глухо билось в груди, воскрешая все те невероятные мгновения, которые она провела в его объятиях.
Склонив голову вперед и приняв сурово-решительный вид, он раздвинул высокие ветки куста и шагнул к ней.
— Что ты тут делаешь? Я думал, ты еще спишь.
Сердце забилось еще быстрее, когда он стал приближаться. На нем было слишком много солнца, слишком трудно было смотреть на него.
Шарлотта отвернулась, прикусив губу.
— Мне… мне не спалось.
Он приблизился, опустился рядом с ней на траву и вытянул перед собой одну ногу. Другую сжал в колене, и опустил на него левую руку. Правой он оперся о землю и повернул лицо к ней.
И был так близко, что у нее мурашки побежали по спине.
— Перестань кусать губу, — глухо молвил он и вдруг улыбнулся. — Сердце моё, это выдает тебя.
Шарлотта задыхалась, сжимая побелевшими пальцами дневник.
— Я…
Господи, она даже говорить не могла!
Словно сжалившись над ней, он опустил взгляд на ее руки.
— Что читаешь?
И только тут Шарлотта застыла, даже слегка побледнев, потому что осознала, что все еще держит дневник. Который он никогда не должен был увидеть.
У нее снова задрожали руки. Лихорадочно соображая, что делать, она увидела тканевую сумку и быстро засунула под нее позор своего прошлого.
— Н-ничего… так просто… девичий роман.
Когда она повернулась к нему, взгляд Уильяма был задумчивым и даже недоверчивым.
— После ночи со мной ты встала ни свет ни заря и пришла сюда, чтобы почитать какой-то сентиментальный роман?
Господи! И как она могла забыть, что у него был не только острый ум. Что и она сама могла быть самой последней дурочкой на свете.
Только… его взгляд, упоминание о ночи… его близость… сбивали ее с мысли так, что она снова не смогла найти, что ответить.
Лишь только затаила дыхание, опустила голову и шепнула:
— Уильям.
Будто задыхалась.
И точно задохнулась, когда он подался вперед и коснулся своими губами ее губ. Ее тут же обдало жаром узнавания. Сердце сжалось от оглушительной любви к нему. Боже, она отдала бы все на свете, чтобы встречать так каждое утро. У нее не было ни сил, ни тем более желания отказать ему, отказаться от него. Подняв руку, она коснулась его щеки и вернула поцелуй, в котором едва не утонула.
Глаза его пылали, когда Уильям чуть отстранился от нее.
— Как ты? — спросил он, присев, а потом обонял ее и прижал к своей груди. — Как ты себя чувствуешь?
У нее порозовели даже кончики ужей, потому что Шарлотта увидела, как он посмотрел на них. Но ничего не могла поделать с собой. Оставалось всего несколько часов пребывания в этом раю, и, возможно, он навсегда исчезнет из ее жизни.
Опустив руки ему на грудь, Шарлотта взглянула на его идеально завязанный шейный платок, стараясь подавить муку в душе.
— Х-хорошо, — шепнула она, поигрывая пальцем кончиком шейного платка.
Он ближе притянул ее к себе.
— Нигде не болит?
Щеки ее стали пунцовыми. Чтобы хоть как-то побороть смущение, она решила подразнить его на его же манер.
— Не переживай, у меня уже всё зажило.
К ее полной неожиданности Уильям запрокинул голову и рассмеялся.
— Господи, сердце моё, ты прост неподражаема! Я говорил тебе об этом?
От щемящего счастья закружилась голова, когда она взглянула на него.
— Нет, еще нет.
Он склонил к ней голову. Не переставая улыбаться, Уильям сверкнул на нее своими дьявольски проникновенными, бархатистыми карими глазами и… И стал опускать ее на траву.
— Сейчас скажу.
Шарлотта замерла от страха.
— Что ты делаешь?
Их же могли заметить в любое мгновение.
Уильям не ответил и припал к ее губам таким пламенным поцелуем, что она позабыла обо всем на свете… Не обо всем.
— Я должен был это сделать, — пробормотал он, осыпая ее лицо жаркими поцелуями.
Легкий трепет прошелся по коже, обещая дорасти до умопомрачительно-острых ощущений, которые неумолимо охватывали ее. Дыхание обрывалось, и Шарлотта закрыла глаза, не в состоянии сдвинуться с места. Она была способна только на то, чтобы зарыть пальцы в его мягкие, густые волосы, согретые солнцем, чтобы хоть как-то удержать связь с реальностью. Чтобы удержать его в своих объятиях еще немного дольше.
— Уильям, пожалуйста, прекрати, — взмолилась она, почувствовав, как его губы прижимаются к ее шее. Спина непроизвольно выгнулась, когда он опустился сверху и обнял ее. — Пожалуйста… нас заметят.
Он не переставал целовать ее, захватывая ее настолько, что она уже не могла бороться с ним.
— Никто не имеет права мешать мне, когда я занимаюсь тобой.
Если он сейчас же не прекратит, ее унесет такой волной, что она не сможет вернуться в этот мир.
— Это нечестно! — всхлипнула Шарлотта, когда его ладонь легла ей на грудь.
Еще немного, и она сама притянет его к себе, отправив весь мир к черту.
Уильям вдруг замер, поднял голову и заглянул ей в глаза.
— Почему же, это как раз самая честная вещь на свете.
Солнце позади него заливало его всего таким золотисто-мерцающим светом, что он сиял словно сказочное видение. Ее пальцы всё ещё были в его волосах. Шарлотта вытащила их и коснулась его ушей. У него были слегка оттопыренные уши, но даже они…
— Даже уши у тебя красивые, — вдруг всхлипнула она.
Губы его тронула самодовольная, нахальная улыбка.
— Предлагаешь их отрезать? Или сбрить вместе с бакенбардами?
Она хотела поцеловать его, так сильно, что снова стала задыхаться. Так отчаянно, что готова была притянуть его к себе и…
— Дорогой братец, я, кажется, слышу твой голос. Там с тобой кто-то есть?
Шарлотта застыла так, что едва не превратилась в изваяние.
Лицо Уильяма исказилось. Опираясь о руки по обеим от нее сторонам, он напрягся.
— Нет, я действительно утоплю ее в этом озере! — процедил он гневно. — Она просто невыносима!
Шарлотта была согласна с ним сейчас даже больше, чем когда-либо, но не стала возражать, когда он вскочил на ноги, схватил ее за руку и так же придал ей вертикальный вид.
Шарлотта успела даже отряхнуть от бледно-голубого наряда прилипшие травинки, когда из-за кустов появилась Лидия.
Заметив их двоих, она остановилась. На губах ее играла понимающая улыбка.
— О, простите, я… не думала, что здесь кто-то есть. Я просто хотела прогуляться перед отъездом домой.
На ее лице не отражалось ни единого сожаления о том, что она потревожила других.
Шарлотта пыталась справиться с собой и не позволить румянцу выдать себя, но… ей было так трудно это сделать. Еще и потому, что ее рука все еще была в руке Уильяма.
Она спешно отняла свои пальцы. Легкий холод прошелся по ней.
— Лидия, доброе утро.
Улыбка Лидии стала шире.
— Доброе утро, дорогая. Скоро подадут завтрак…
— Не хочешь перед этим искупаться? — с тем же гневом предложил Уильям, услужливо кивнув на озеро.
Лидия звонко рассмеялась.
— Ты как всегда сама доброта, Уилл.
Шарлотта сжала перед собой руки и спешно проговорила.
— Простите, но я еще не укладывала вещи. До встречи за завтраком.
Она шагнула вперед, мечтая исчезнуть из-под любопытного взгляда Лидии, но когда проходила мимо нее, та остановилась ее.
— Шарлотта?
Шарлотта взглянула на нее.
— Да?
Лидия подняла руку к своему правому виску, щеки ее зарумянились.
— У тебя вот тут в волосах… застряла травинка.
Шарлотта резко отвернулась, не стараясь уже бороться с окатившим ее румянцем, и спешно ушла в дом, думая о том, что иногда полезно топить людей. Чисто для практики.
Уильям посмотрел на сестру таким жгучим взглядом, что та должна была уже сгореть, как горели ведьмы на инквизиторских кострах.
— Я что-то не вижу, чтобы у тебя был длинный нос! — процедил он недовольно, стараясь заглушить в душе потребность броситься за Шарлоттой.
Он даже не ожидал обнаружить ее тут, когда вышел к озеру, чтобы подышать свежим воздухом. Он едва сомкнул глаза, лежа в пустой кровати и глядя в потолок, и укрытый простыней, который хранил жасмином и сиренью. Потребность найти ее и вернуть обратно была столь велика, что он очень надеялся, что она не зажжет свечу.