Марина Агекян - Эгоист

— Ты просто невыносим, Уильям! Тебе нужен беречь себя и отдыхать.

У нее на мгновение перехватило дыхание, когда она подумала о том, что едва не потеряла его, если бы опоздала.

Он отвел от ее лица прядь вьющихся волос и сонно уткнулся носом ей в щеку, водя по ее коже своими теплыми губами.

— Спасибо тебе, — пробормотал он, не переставая касаться ее.

Погрузив пальцы ему в волосы, Шарлотта прижала его к своей груди и закрыла глаза.

— За что?

— За то, что любила меня все эти годы и спасла меня своей любовью. Я был безумцем и эгоистом, пока в моей жизни не появилась ты.

У нее запершило в горле.

— Не нужно благодарить меня за это.

Он медленно поднял отяжелевшую голову и словно пьяный посмотрел на нее.

— Хочу сказать, что я не такой уж и испорченный, как ты думала все эти семь лет. Я не всегда возил в личные покои женщин, с которыми уходил с балов. С половиной я расставался, едва выходил из бальной залы. И кроме того. — Увидев, как изумленно расширились ее глаза, и, словно этого было мало, он спешно добавил: — И я стрелялся на трех дуэлях. И не ради тех женщин, с которыми уходил. Первые два были за честь моего отца и моей семьи, а в третий раз я был секундантом, но так как мой товарищ был не в состоянии стрелять, потому что был в стельку пьян, на его месте выступил я.

Шарлотта смотрела на него так, будто у него появилась вторая голова.

— Что?

Уильям моргнул. Черт, он едва не выдал себя.

— Это так, к сведению, чтобы ты знала и не считала меня до конца испорченным.

— Господи, Уильям, — молвила она, прижав руку к его щеке.

Слава Богу, ничего не заподозрила!

Слава Богу, что он нашел ее дневник, и понял, как окончательно излечить раненое им же самим ее большое, благородное, сильное сердечко.

Уильям с облегчением подмигнул. Может судьбе, а может читателю, который сейчас наблюдал за ним, но теперь Шарлотта безраздельно принадлежала ему. Как и он ей.

— Кому ты подмигнул? — с трудом пробормотала Шарлотта, пытаясь сосредоточиться на нем.

Боже правый, у нее была такая теплая ладонь, что он едва не застонал.

Уильям всё же застонал, в последний раз прижался к ее губа и, уткнувшись ей в шею и закрыв глаза, счастливо пробормотал:

— Нашему будущему.

И оба, улыбаясь, мгновенно уснули.

Два месяца спустя, Холбрук-касл, Девоншир, Англия

Когда Уильям проснулся утром, встал с кровати и, надев халат, направился к своему туалетному столику, Шарлотта ахнула и резво присела на постели.

— Постой! Ты… ты не должен это увидеть!

Удивленно остановившись и обернувшись, Уильям взглянул на нее.

— В чем дело? — нахмурился он.

Быстро натянув на себя под простыней свой собственный пеньюар, Шарлотта встала и подошла к нему.

После тех ранений, которые он получил в самый страшный день их общей жизни, к этому моменту все его увечья и синяки слава Богу зажили. Так что он снова стал похож на того притягательного повесу, в которого она влюбилась с первого взгляда. Влюблялась каждый день своего брака, который через три дня после его освобождения они заключили в холле Холбрук-хауса, где собрались только их родные.

И да, они вместе сходили к ее отцу за его благословением. Виконт улыбнулся и благословил их, но сказал, что не припоминает такого побитого жениха, каким был в тот день Уильям, когда синяки стали больше, а правый глаз даже заплыл. Но это нисколько не волновало Шарлотту, вернее, волновало только его самочувствие, хоть ему больше ничего не угрожало, и он шел на поправку. В тот день она была счастлива, как никогда прежде, потому что ее мечта, которую она носила в сердце целых семь лет, исполнилась.

Не зря говорят, что тот, кто долго ждет, тому воздастся.

Шарлотта не могла без смеха вспомнить свою брачную ночь, когда они старались найти на его теле точки, которые бы не болели, пока пытались любить друг друга. Это была самая незабываемая, самая веселая, самая счастливая и полная любви ночь, которая у них когда-либо была. Ночь, которую они еще долго вспоминали, лежа рядом и смеясь над воспоминаниями, из которых стала складываться их новая жизнь.

Шарлотта была счастлива с ним так, как не была никогда и ни с кем.

Проведя брачную ночь в его холостяцком доме, на следующий день они отправились в Холбрук-касл, где могли побыть вдвоем. И до сегодняшнего дня пребывали здесь в тишине и блаженном счастье, не спеша вернуться к реальности.

В отличие от сегодняшнего дня.

Подойдя к туалетному столику мужа, Шарлотта вздохнула и поправила крышку небольшой коробки, которая стояла там.

— Ты не должен был увидеть это сейчас, — почему-то грустно ответила она.

Уильям подошел к ней сзади, обнял и, склонив голову, прижался губами ее шеи.

Она тут же затрепетала и откинулась на его грудь.

— Хорошо, не буду смотреть, если ты сию же минуту не вернешься со мной в постель.

Она покраснела до самых ушей, хоть и была замужем уже два месяца.

— Уильям, мы же встали оттуда только что!

Он обожал видеть, как краснеют кончики ее ушей.

— Мы только что просто проснулись. Разве это причина, чтобы не возвращаться туда?

Как бы она не желала этого, другое дело, не терпящее отлагательства, звало ее.

Закрыв глаза, она подняла руку и зарылась пальцами в его волосы, пока он продолжал ласкать ей шею.

— Я хотела упаковать его…

— Да? — пробормотал он, скользнув руками выше и накрыв едва прикрытую пеньюаром грудь.

Шарлотта шумно вздохнула, когда сладкая волна прокатилась по всему телу.

— И хотела удивить тебя.

Он улыбнулся, сжав ей грудь. И удовлетворенно вздохнул, когда она ахнула, задрожала и теснее прижалась к нему.

— Ты удивляешь меня каждый день, Шарлотта. Пожалей моё бедное сердце.

Она с трудом открыла глаза, высвободилась из его объятий и подошла к столу.

— Хорошо, так и быть. Смотри. — Ее глаза заблестели, когда Шарлотта коснулась крышки квадратной коробки. — Это мой тебе свадебный подарок. Я прошу прощение, но его доставили мне намного позже, чем я планировала.

Глаза его замерцали.

— Я тронут, что ты вообще решила сделать подарок.

Открыв коробку, Уильям даже присвистнул, увидев… потрясающей красоты бритвенный набор. Красивая бритва с ручкой из слоновой кости и в тонком ободке, сделанном из расписного золота, такой же помазок с позолоченной ручкой. Свернутый ремень, чтобы точить лезвия, покоился рядом. Стаканчик для помазка был изготовлен из плотного золота, украшенный вставками из драгоценных камней. Там лежало даже зеркало в позолоченной раме, на ножке которого красовался мерцающий рубин. Рядом лежал футляр с запасом лезвий для бритья и пинцет, которым можно было менять старые лезвия. На крышке футляра красовалось название «Стерлинг и братья», самая знаменитая фирма, которая выпускала самые дорогие и самые лучшие бритвенные принадлежности для мужчин.

— Тебе нравится? — осторожно спросила Шарлотта, пристально наблюдая за мужем.

Уильям смотрел на всё это и хотел… Схватить жену и расцеловать ее. Она подарила ему столько счастья, что он боялся однажды проснуться и обнаружить, что это сон. Она всегда стояла рядом с ним, могла отругать его, но что бы ни произошло, всегда шла с ним навстречу любым трудностям, какие бы не поджидали их. Он не просто любил ее. Иногда это переходило грань даже обожания.

Поборов свои чувства, Уильям взглянула на взволнованную Шарлотту. Он знал, как ей было мучительно, когда в те первые дни после своего спасения доктор велел ему побриться полностью, чтобы залечились раны на лице. Это были для Шарлотты две самые тяжелые недели в ее жизни. Он млел и старался заполнить ее мысли своими ласками, чтобы отвлечь, но всегда чувствовал, как она поглаживает его лицо, а пальцы ищут любимую поросль, которую он еще не отрастил.

Шагнув к ней, он обнял жену и крепко поцеловал ее.

Шарлотта вздохнула и медленно обхватила его за шею.

— Ну как? — спросила она, начиная краснеть от его поцелуя.

Уильям поднял голову и заглянул ей в глаза.

— Это самый прекрасный подарок в моей жизни. Спасибо.

Она улыбнулась ему в ответ.