Клавдии тоже хотелось поскорее преуспеть, но что-то все время шло не так. Она не смогла адаптироваться в коллективе, все время казалось, что ее не ценят, не доверяют ей ответственные задания, а за спиной высмеивают и унижают. Например, начальник поручал ей найти какую-нибудь сводку и тут же отправлял в местную командировку. Клавдия уезжала, начальник соображал, что данные нужны ему срочно, и просил другую сотрудницу, не зная, что Клавдия по дороге ищет информацию с помощью телефона и предвкушает, что ее похвалят, как специалистку высочайшего класса, умеющую делать несколько дел одновременно. У начальника не хватало такта ни промолчать, что данные больше не нужны, ни понять, что «спасибо, Клава, но уже не надо» до глубины души оскорбляло девушку, а она не привыкла молча сносить оскорбления. Доставалось и начальнику, и ни в чем не повинной сотруднице, которая смогла выполнить задание быстрее ее. Или кто-то обращался к Клавдии за помощью: найти нужную ссылку в интернете или просил объяснить какой-то непонятный момент в новой программе. Клавдия обижалась, думая, что из нее пытаются сделать прислугу или считают бездельницей, у которой нет своих важных занятий. Она отказывала, но обычно сразу откликался другой сотрудник, и скидывал нужную ссылку, и показывал, как нужно вводить данные в таблицу. Естественно, это делалось не для того, чтобы помочь, а с одной только целью – унизить Клавдию и выглядеть на ее фоне добрым волшебником-избавителем.
В результате создалась обстановка, невыносимая даже по меркам дружного женского коллектива, и сотрудники сделали все, чтобы сбагрить Клавдию в другой отдел. Там история повторилась, а поскольку девушка уже заработала кое-какой стаж и приобрела опыт, от нее избавились, пропихнув на должность маленького начальничка. Прошло совсем немного времени, прежде чем подчиненные тетки взвыли и закидали отдел кадров жалобами на своего руководителя. Брат пытался говорить с сестрой, обучать азам работы с людьми, но бесполезно. Благодаря его влиянию Клавдию не попросили на выход, а снова посадили на должность специалиста. Коллеги у нее оказались в этот раз потверже, не давали девушке спуску, она жаловалась брату и сердилась, что он не спешит наказывать ее обидчиков, а сотрудники, в свою очередь, изумлялись, откуда у такого замечательного человека, умного, вежливого и доброжелательного, взялась мегера-сестра.
Брат урезонивал ее как мог, а исчерпав собственные аргументы, предложил пойти на психотерапию. Клава согласилась, с удовольствием посещала сеансы, но поведение ее нисколько не менялось.
Наконец Макар Деппершмидт понял, что если он хочет продолжать и развивать свою карьеру, сестру надо удалить со своих рабочих горизонтов.
К тому же у него была своя семья, жена не особенно любила золовку, уставала от ее частых визитов и бесконечного нытья и раздражалась, что муж больше занимается надуманными проблемами сестры, чем собственными реальными делами.
По делам благотворительности Деппершмидт познакомился с предпринимателем Иваницким и, узнав, что его супруге требуется личная помощница, предложил кандидатуру Клавы. Предупредил, что характер у девочки тяжелый, непростой, но зато она честный и преданный человек и мозгами бог ее совершенно не обидел.
Иваницкий был кое-чем обязан Макару, поэтому нанял Клавдию даже без испытательного срока.
Должность неожиданно пришлась девушке по вкусу. Она была очарована Еленой, восхищена ее красотой и добротой к себе, за которую приняла обычную равнодушную доброжелательность. Клавдия купалась в лучах Елениной красоты и обаяния, и прошло совсем немного времени, прежде чем она стала отождествлять себя с хозяйкой и чувствовать ее чувствами. Ей так нравилось, что она одна, единственная помощница, и не надо ни с кем конкурировать, а можно просто делать свою работу самым превосходным образом.
Через месяц Иваницкая уже не могла себе представить, как раньше обходилась без Клавдии, а та поняла, что нашла идеальную сестру и подругу.
Став тенью Елены, Клавдия будто присвоила себе ее красоту, власть и богатство и наслаждалась этими приобретениями.
Она мечтала стать такой же незаменимой для Елены, как та стала для нее, и рисовала в своем воображении идиллические картины, где она становится центром семьи, все с нею советуются, просят о помощи, любят и уважают. При малейших ссорах она берет себе роль третейского судьи и так ловко все улаживает, что в семье царит сплошная благодать. А главное, все без исключения понимают, кому обязаны этой благодатью, поэтому обожают Клавдию и больше всего на свете боятся ее потерять.
Но только Елена более или менее соответствовала этому идеальному образу. Она действительно ценила труд Клавдии и довольно охотно отвечала на ее призывы к полной откровенности. В частности, рассказала, как когда-то не дождалась парня из армии, а вышла за Иваницкого, и не ради денег, как все думают, а просто он понравился ей больше, чем Митька, на которого она сильно злилась, что он ушел служить, а не «откосил», как делали все нормальные люди. Тогда ей казалось, что это Митя первый ее бросил, и она не чувствовала вины, но с возрастом стала ощущать горечь давнего предательства.
Клавдия делала то, что с Иваницкой раньше никто не делал: она ее слушала. В родительской семье Елены отношения царили доброжелательные, но прохладные, там люди помогали друг другу и выручали, но сидеть и часами изливать взахлеб друг другу душу принято не было. Получила двойку по русскому: утри слезы, почитай учебник, если не поможет, наймем репетитора. Матери в голову не приходило садиться с дочерью на диван и часами мусолить проблему двойки: а что Лена почувствовала, когда ее получила, а почему не смогла ответить лучше, а было ли ей обидно, что другие ученики ответили лучше? Нет, мама рассуждала просто: если получаешь неудовлетворительные оценки, значит, ты или дурочка, или лентяйка. Если второе, то больше занимайся, а если первое, то что ж поделать. С природой не поспоришь. Так что учись, дочка, в меру сил и не переживай, мы тебя будем любить и без высшего образования.
Когда Елена объявила родителям, что выходит за Иваницкого, они тоже не стали выяснять, зачем да почему. У нее есть жених в армии, и предавать его плохо и непорядочно. Все. На этом точка. Маме с папой хотелось, чтобы дочь поступила благородно, а что у нее творится на душе – какая разница.
О своей первой любви, Мите, Елена рассказывала мало, но сомнительно, чтобы они проводили много времени за душевными разговорами. В семнадцать лет девушка и юноша находят занятия поинтереснее.
Выйдя за Владимира, Елена не обрела близкого друга и поверенного всех своих тайн. Иваницкий был человек сдержанный и предпочитал быстрые простые действия пустопорожней болтовне. Он помогал людям, но только если те прямо и четко высказывали свои нужды, а не разыгрывали тонкие спектакли в надежде, что бизнесмен сам поймет, чего им надо, и предложит поддержку. То же и в семейной жизни. Болеешь – скажи, и позовем врача, грустишь – скажи, и поедем веселиться. Обиделась на меня – четко изложи свои претензии, я исправлю, а если невозможно – извинюсь. Всматриваться в душу своей жены у него не было привычки.
А Клавдия слушала ее, и расспрашивала, и с упоением погружалась в переживания Елены. Она была как опытный любовник, приучающий юную девушку к плотским наслаждениям, или как сомелье, дающий распробовать редкое вино неискушенному гостю.
Но бедная Иваницкая никак не могла познать счастье от бесконечной жалости к себе. Она была вполне довольна своим детством, и хоть конфликт с родителями из-за замужества оказался достаточно серьезен, все же рана, нанесенная им, была не того рода, чтобы от расковыривания ее испытывать боль, граничащую с наслаждением. Елена понимала, что злится на маму с папой не потому, что они сильно ее обидели, а потому, что они правы, и вообще считала себя счастливым человеком, которому люди не сделали ничего плохого.
Но все же со временем ей понравилось изливать душу, выискивать в действиях ближних разные тайные побуждения и иногда находить обиды там, где их не было. На что на что, а уж на повод обидеться Клавдия всегда могла ей указать.
Не сразу, но все же удалось убедить Елену, что в ситуации с Митей виноваты все, кроме самой Елены. Он пошел в армию, его родители это допустили, хотя должны были отмазать, как делали все приличные люди, родители Елены тоже никак не способствовали тому, чтобы он остался, а главное, не окружили дочь заботой, чтобы она могла в комфортных психологических условиях дождаться жениха. Нет, Елена осталась совершенно одна, без поддержки, и у нее просто не было другого выхода, как сдаться на милость Иваницкого.