Мерри обрадовалась. Она даже не дождалась конца представления и позвонила Хелен из театрального телефона-автомата. Они договорились встретиться на следующий же день. Мерри дала Хелен свой адрес и настояла, чтобы та приехала к ней сразу же, как окажется в Нью-Йорке. Потом извинилась, объяснив, что надо бежать гримироваться и одеваться к выходу, и попрощалась. Уже в конце первого акта Мерри пришла в голову мысль: как было бы здорово, если бы Хелен пожила немного с ней! В квартире вполне достаточно места для обеих. Она ведь помнила гостеприимство Фарнэмов, которым пользовалась все годы учебы в Мэзере. Она не только любила Хелен, но и могла ее спокойно выносить. Да и теперь ей не будет так одиноко. Вернутся добрые старые времена!

На следующий день Мерри проснулась раньше обычного, застелила постель и присела в ожидании Хелен. К собственному удивлению, она немного волновалась. Что-то заставляло ее с легким недоверием относиться к предстоящей встрече. Смогут ли они оставаться в таких же отношениях, как и раньше? Или теперь между ними возникнет непроходимая пропасть? И чем больше она об этом думала, тем сильнее волновалась. Ибо она понимала, насколько одинока, и как ей сейчас важно иметь хотя бы одного друга, кого-то, с кем можно поговорить по душам.

Но все волнения оказались напрасными. Когда Хелен приехала, они обнялись и стали наперебой рассказывать друг другу о себе, словно не виделись каких-нибудь две-три недели, не больше. Хелен рассказала Мерри об их одноклассницах. Глупые девчонки совершали глупые поступки.

— А как ты? — спросила Мерри. — Ты чем занимаешься?

— Да ничем особенным, об этом и говорить не стоит. Учусь в Рэдклиффской школе. Много работаю. Весело отдыхаю.

Хелен рассказала Мерри, как отец устроил ее корректором в издательстве, где она завязала кое с кем дружбу.

— Да? — заинтересовалась Мерри. — И это все?

— Ну, не совсем. У меня есть мужчина.

— Ну! Так рассказывай скорее!

— Его зовут Том Макнил, он учится на юридическом в Гарварде. А летом он приедет в Нью-Йорк.

— Здорово. Видно, тебе этим летом скучать не придется!

— Да, пустячок, а приятно.

— То есть?

— Да это ты у нас счастливица! Вот уж у кого вся жизнь — праздник.

— Да нет, — сказала Мерри. — Честно говоря, я очень часто вспоминаю, как нам было здорово в школе, и свою нынешнюю жизнь сравниваю со школой. Все то же самое, только геометрию учить не надо.

— Да все ты шутишь! Перестань меня разыгрывать.

— Нет же, нет. Знаешь ли, за последний месяц ты — первый человек, если не считать уборщицу и меня, кто зашел в эту квартиру!

— Не могу поверить.

— Я бы тоже не поверила!

Они замолчали. Мерри раздумывала — может, прямо сейчас пригласить Хелен пожить с ней, или подождать до обеда. И вдруг поняла, что и Хелен раздумывает, попросить ее об этом сейчас или чуть позже. Ей даже пришло в голову, что Хелен написала ей, уже имея в виду такой вариант.

— Слушай, — сказала она. — Твой… как его?

— Том.

— Да, когда Том приедет в Нью-Йорк, зачем тебе разрываться между Нью-Йорком и Дарьеном каждый день. Может, переедешь сюда, поживешь пока со мной?

— Ты это серьезно? — спросила Хелен. — Я бы не хотела тебя стеснять.

— Если бы ты меня стесняла, я бы не стала предлагать.

— Ну, конечно, вот здорово! Замечательно. Конечно, я хочу! С удовольствием перееду! А сколько ты платишь? Я буду оплачивать половину.

— Глупости! — заявила Мерри. — Даже думать об этом не смей.

— Нет, знаешь, я буду чувствовать себя неловко, если останусь тут на дармовщину.

— Ну ладно, раз тебе так лучше…

Она сказала Хелен, что платит сто долларов в месяц. Хелен заявила, что будет платить пятьдесят. На самом деле квартплата составляла сто восемьдесят в месяц, но Мерри в неделю зарабатывала тысячу сто долларов.

Вместо того, чтобы отправиться обедать в ресторан, они пошли в магазин, накупили всякой еды, принесли домой и приготовили обед. Потом пошли в ближайший универмаг купить раскладушку для Хелен. Они были в отличном настроении. Хелен предвкушала лето, проведенное с Томом. Мерри предвкушала три месяца, проведенные с подругой. Ей надо было только пережить это лето, а потом еще месяц — и ее ждала Калифорния.

Через несколько дней она познакомилась с Томом и к своему удовольствию нашла, что это очень приятный и вполне презентабельный парень, с которым явно можно поладить. Хотя он был на три года ее старше, поначалу он сильно робел перед ней, но Мерри быстро удалось искоренить в нем эту робость.

Скоро все трое образовали тесную компанию, в которой Мерри играла роль старшей сестры или молодой тетушки. Хелен и Том часто приглашали ее на прогулки: по субботам и воскресеньям они ездили в Дарьен или на Лонг-Айленд. Они не докучали ей и не нарушали ее планов. Большую часть времени они проводили порознь: Мерри в театре, а Том и Хелен занимались своими делами. По будням они встречались урывками. Бывало, что Хелен с Томом дожидались прихода Мерри из театра, чтобы вместе поужинать.

Мерри понятия не имела, что каждый вечер, пока она была в театре, Хелен с Томом в ее квартире занимались любовью. Узнай Мерри об этом, она бы, конечно, не стала возражать, и, если бы Хелен ей в этом призналась сразу, могла бы заблаговременно дать подруге дельный совет. А так она впервые узнала об этом во вторую неделю августа. Проснувшись по своему обыкновению довольно поздно, она удивилась, увидев Хелен дома.

— Что-нибудь случилось? Почему ты не на работе? — спросила она.

— Я себя неважно чувствую.

— Ты заболела? Вызвать врача?

— Я была у врача. Это очень серьезно.

— Да что такое? Скажи мне.

— Я беременна, — сказала она. — Я… Я… — но она не смогла больше вымолвить ни слова и расплакалась.

— Что же ты теперь будешь делать? Выйдешь за него замуж?

— Да. Нет. Не знаю.

— Так, — сказала Мерри. — Ты перечислила три возможных варианта. Надо выбирать какой-то один.

— Не знаю. Я не хочу выходить за него сейчас. Мне нужно закончить колледж.

— Сколько уже?

— Не знаю. Недель шесть, наверное, а может, семь.

— Ты точно знаешь?

— Я же сказала: я была у врача. Мне сделали анализ.

— Ну, и что ты будешь делать?

— А что мне делать?

— Сама знаешь, что можно сделать.

— Ты считаешь, я должна это сделать?

— Какая разница, что думаю я? Тебе жить, — сказала Мерри. — Что ты думаешь об этом?

— Ты мне поможешь? — спросила Хелен. — Ты поможешь найти мне кого-нибудь?

— А он сам не поможет тебе?

— Наверное, он мог бы попытаться. Да я боюсь, он все не так сделает. Он сам не знает, чего он хочет. Он говорит, нам надо пожениться, но я знаю — он не хочет. Он страшно испуган.

— Ну, он еще совсем молоденький, — сказала Мерри.

— Он же на три года нас старше.

— Мужчины всегда моложе нас. Даже если им больше лет, чем нам, они все равно моложе.

— Слушай, — начала Хелен. — Мне очень неловко тебя об этом спрашивать. Очень неловко…

— Неловко? Почему?

— Ну, потому что я тебя использовала. Жила в твоей квартире, трахалась тут, пока ты была в театре. Но вчера вечером я вот о чем подумала — что ты вот работаешь в театре… Ну, я хочу сказать, что и Том, и я — мы мало с кем тут знакомы, а ты многих знаешь. Ты бы могла кого-то подыскать…

— Чтобы аборт сделали? — Мерри чуть ли не выплюнула это слово прямо в несчастное лицо Хелен.

— Да, аборт, — повторила Хелен.

Мерри совсем не хотела ввязываться в эту историю. У нее хватало собственных проблем. И Мерри позвонила Джеггерсу. Он обедал. Она снова позвонила в три. Когда он снял трубку, она спросила, не слушает ли их разговор по параллельной трубке его секретарша.

— Нет, — ответил Джеггерс. — А что, попросить ее что-то записать?

— Нет-нет. Слушайте, вы, наверное, мне не поверите, но у меня к вам очень необычная просьба. Моей подруге нужно сделать аборт.

— Я тебе верю, — сказал Сэм.

— Можете как-то помочь?

— Для кого?

— Хелен. Хелен Фарнэм. Моя соученица.

— Сколько уже?

— Она говорит, шесть или семь недель.

— Как у нее с деньгами?

— Я думаю, все в порядке. Сколько это будет стоить?