Кора Бек - Эльнара. Путешествие за море

— Мы обязательно вернемся! — поддержала друга Принцесса. — Спасибо вам, друзья, за заботу, но я действительно всегда мечтала о другой жизни. Труд белошвейки или примеряльщицы шляп, безусловно, почетен и нужен… Но переводы рукописных текстов или живой речи на латынь мне больше по душе. Думаю, что чувствовала бы себя на такой работе более счастливой, там я буду на своем месте. Тем более что латинский язык мне очень нравится — он такой мягкий, красивый, звучный и на удивление мелодичный, что просто душа радуется, когда я слышу его или говорю на нем. Да и потом: кто знает, что каждого из нас ждет впереди? Вдруг ты, Эльза, или ты, Василь, надумаете переехать в столицу, и это будет гораздо проще сделать, имея там надежных верных друзей, которые к тому времени успеют пустить там свои корни. Разве это плохо? — Эльнара ласково и ободряюще улыбнулась.

— Я, конечно, понимаю, что Принцесса должна жить при королевском дворе, — с печалью в голосе ответил погрустневший Васена, — но только и у нас в Фарконе все не так уж плохо и тихо. Народу с каждым годом сюда все больше прибывает — глядишь, лет через десять и мы станем не хуже Ластока. Прошу тебя, Принцесса, не торопись с решением! Может быть, тебе здесь все-таки еще понравится?

— Пойми, Василь, дело вовсе не в жизни при королевском дворе, — негромко произнесла Эли. — Мне доводилось жить в роскошных дворцах, а потому я знаю цену их показному блеску, и он меня ничуть не привлекает. Я стремлюсь попасть в Ласток, потому что думаю, такова моя судьба. В гостеприимном доме дедушки Гане я впервые услышала название этого города, а ночью мне приснился мой прадед по материнской линии по имени Мехмед, который несколько лет тому назад в вещем сне указал мне путь к спасению из темницы Черной колдуньи, задумавшей пролить мою кровь.

При этих словах впечатлительная Эльза испуганно вскрикнула, но Эльнара поспешила ее успокоить. С мягкой улыбкой она продолжила:

— Не стоит пугаться, Эльза, это дело прошлое! Так вот, на сей раз мой прадед, одетый в те же белые просторные одежды, молчал. Лишь улыбался и кивал головой, будто благословлял меня или выражал свое согласие. За его спиной я увидела город с чистыми, просторными улицами и большими домами. Некоторые из этих домов были украшены щитами с различными изображениями: на одном был орел с широко расправленными крыльями, на другом — мягко крадущийся тигр, на третьем — круторогий олень. Среди этих домов выделялось одно, наверное, самое большое здание в городе, облицованное белым мрамором и украшенное небольшими изящными балкончиками. На крыше этого чудесного дома было несколько полукруглых башен красного цвета, разного размера. Они ярко сверкали на солнце! Это здание тоже имело свой щит, на котором искусной рукой мастера был изображен ястреб, приготовившийся к нападению. Перед огромными воротами здания располагалась большая площадь, выложенная булыжниками и с одной стороны примыкающая к лесу. Вообще, в этом городе было много деревьев и кустарников — чувствовалось, что его жители заботятся об этом месте и гордятся тем, что живут здесь. Картинки за спиной дедушки Мехмеда сменялись одна за другой — казалось, будто плывут разноцветные облака. Было очень интересно их видеть! Последнее, что удалось посмотреть, как на большую площадь выехал всадник на благородном черном скакуне. Это был человек огромного роста со светлыми длинными и немного вьющимися волосами, у него был волевой взгляд пронзительных синих глаз и толстый шрам над правой бровью, отчего она как будто бы преломлялась надвое. Потом я проснулась… И подумала: а к чему это видение? Неправдоподобно яркое и отчетливое… Ну, а поскольку вечером мы говорили с дедушкой Гане о Ластоке, я решила, что мой прадед Мехмед, желая помочь мне, сделал во сне такую подсказку. Может быть, я даже видела Ласток… — под конец своего рассказа немного неуверенно произнесла Эли.

— Ты видела Ласток, Принцесса! — уверенно сказал Маош Басон, внезапно появившийся на пороге комнаты. — Мне довелось побывать в нашей столице несколько лет тому назад, и я бьюсь об заклад, что увиденный тобою во сне красивый город — это именно Ласток, а не что-либо другое. Щиты, о которых ты рассказывала, — это родовые гербы. Такие вывешивают на свои дома знатные люди королевства. Кое-какие из них я даже узнал. Герб с крадущимся тигром принадлежит герцогу Померунскому — его славные предки в свое время защитили Ланшерон от вторжения воинов проклятой Османской империи, да не только крепким мечом, но и хитрым умом! Отсюда и происхождение этого славного герба. Орел с расправленными крыльями украшает не только дворец, но ворота, кареты и даже одежду самодовольного и, по слухам, весьма коварного виконта Расина Женюси. При дворе у него масса врагов, а сам он держится с таким беспечным видом, будто знает секрет личной неуязвимости. Беломраморное здание с красными башенками есть не что иное, как дворец самого Генриха Бесстрашного, а рослый всадник на черном скакуне, у которого правую бровь пересекает толстый шрам, — наш доблестный король Генрих, слава о подвигах которого гремит по всей Европе и даже за ее пределами. Твой необычный сон, Принцесса, точно вещий! — суеверный кузнец, свято веривший во все приметы, с трепетом в глазах кивал восточной гостье. — Тебе нужно отправиться в Ласток. Это твоя судьба.

— Но я не верю в искренность намерений мадемуазель Пишоне! — взволнованно вскричала Эльза. — Пожалуй, на всей улице Руси не найдется ни одного человека, с кем бы она хоть раз не поскандалила или кого не обидела хотя бы взглядом. Благоразумные горожане, завидев издали мадемуазель Пишоне, стараются поскорее свернуть на другую улицу. От нее даже кони резко шарахаются, словно чуют опасность. Эта ужасная женщина, которая не может и дня спокойно прожить без пакостей, — настоящее бедствие для нашего доброго мирного города. Разве можно ожидать от нее каких-то честных и бескорыстных поступков?

— Вот для того, чтоб оградить нашу милую Принцессу от соседства со столь мерзопакостной особой, ее нужно поскорее отправить в Ласток, — перебил супругу Маош Басон. — Столичные-то глядельщики, уж наверняка, лучше работают, чем фарконские «синяки», которые озабочены лишь одной мыслью: как бы содрать с честного человека кровью и потом заработанную денежку. В Ластоке, я вам скажу, господа, порядка во всем больше! Недаром мадемуазель Пишоне не удалось там в свое время задержаться. А то с чего бы она спустя столько лет вернулась обратно в Фаркон? В столице королевства Принцессу ожидает безопасная и богатая на события жизнь. Может, и нам, милая, когда-нибудь удастся скопить денег да приобрести на окраине Ластока маленький уютный домик?! — кузнец повернулся к жене и мечтательно посмотрел в ее глаза. — Как-никак дети подрастают… И, по-хорошему, лучше бы им жить в большом городе. Глядишь, и жизнь у них сложится иначе, чем у нас… Так что не стоит, дорогая, отговаривать Принцессу от задуманного шага, ведь у нее еще вся жизнь впереди.

— Ах, дорогой, — ответила Эльза, — как бы я была рада, если посчастливится приобрести хотя бы захудалую хибарку на окраине нашего Фаркона, не говоря уж о Ластоке. Это было бы больше похоже на правду… Ну а насчет Эли ты, как всегда, прав: не нам решать судьбу другого человека. Может, и взаправду ее ждет в столице блестящая яркая жизнь — пусть попробует, к нам ведь вернуться никогда не поздно.

— Вы забыли обо мне, друзья! — звонко напомнил о себе Султан. — Разве может Принцессе угрожать опасность, когда рядом с ней надежный защитник, который готов, если понадобится, отдать за нее свою жизнь? Нет и еще раз нет! Не хватало только пугаться какой-то зловредной старушенции после того, как мы одолели столь долгий и опасный путь, прежде чем попали в вашу замечательную страну! Уверяю вас, друзья, у нас с ней все будет здорово! Еще лучше, чем у других! И помните: вас мы никогда не забудем, а уж встретить в Ластоке будем просто счастливы! Жизнь только начинается!

Весельчаку Султану удалось поднять окружающим настроение. В доме Басонов все вдруг оживились и зашумели, не подозревая, что у дверей стоит и подслушивает та самая «зловредная старушенция». Последние слова Султана так взбесили мадемуазель Пишоне, что она едва удержала себя в руках, дабы не вбежать в крышу Басонов и не выцарапать наглому насмешнику глаза. Даже в кромешной темноте коридора было видно, как блестят ее зеленые глаза в предвкушении ужасной мести.

Спустя три дня, ранним декабрьским утром, старенькое ландо, принадлежавшее владельцу фарконской посудной лавки господину Дюкару, въехало в Ласток. Минувшей ночью на землю королевства Ланшерон выпал первый снег, и путники из далекого Хоршикского ханства сочли это добрым знаком, предвещающим удачу на новом месте. В свете ослепительно белого снега, укрывшего пушистым ковром все вокруг, столица королевства выглядела изумительно прекрасной. Неслучайно ее название — Ласток — в переводе с ланшеронского означало «прекрасный».