— Скажи, у тебя есть кофе?

— Должен быть.

— А что-нибудь сладкое?

— Шоколад. За пирожными надо или пойти, или позвонить, чтобы привезли. Я за позвонить. Скажи, ты ведь не торопишься? У тебя ведь нет никаких суровых планов на выходные?

— Мне нужно съездить домой, переодеться. Я не готова ходить в бальном платье до понедельника.

— А жаль, ты в нём очень красивая. Я уже придумал пару ситуаций, где оно было бы в тему. Не езди сейчас домой, ладно? Успеешь ещё. Хочешь, я дам тебе джинсы и футболку?

Элоиза задумалась. Вот как бывает, когда не сбежала с бала вовремя!

— Может быть, поедем вместе? Правда, у меня не такой живописный дом, а всего лишь небольшая студия. Мой вот прямо совсем дом остался в Париже. И ещё в Риме.

— А я не был ни в Париже, ни в Риме. Расскажешь, как там? Пока ехать будем?

— Расскажу.

* * *

В понедельник утром Элоиза зашла в аналитический отдел ровно без четверти девять. Коллеги уже столпились вокруг компьютера Фабиана и что-то рассматривали, похоже — фотографии.

— Доброе утро, — поздоровалась она, как ни в чём не бывало.

Ряд нестройных возгласов был ей ответом, а потом господин Гербер вежливо произнёс:

— Доброе утро, госпожа де Шатийон. Не хотите взглянуть на фотографии с праздника?

— Конечно, хочу, — улыбнулась она.

На фотографиях были все-все-все. Красивые, довольные, за едой, с бокалами, во время танцев. Хватало и её портретов тоже — некоторые кадры оказались просто отличными. Глаза сияли, одежда в порядке, волосы не лохматые, а уложены аккуратными локонами. И вот — они вместе с Жаком. Выходят на паркет за руку, танцуют.

Уж на что она была требовательна к себе и окружающим, но пришлось признать — пара получилась отличная.

— Скажи, Элоиза, а вы были знакомы раньше, да? — вдруг спросила Сесиль.

— Ничего подобного, — рассмеялась Элоиза.

— Ну как же, ты ведь откуда-то знала, как он выглядит на самом деле! Мне бы и в голову не пришло, что он может одеться, причесаться и стать настоящим принцем!

— Принцем, я думаю, делает не одежда и причёска. А что-то другое. Некоторых хоть как одевай, а принцев из них не выйдет.

— Согласна, но всё равно — ты что-то знала!

Знала, что очень хочу пойти с ним, а дальше — как вывезет. Вывезло отлично — думала про себя Элоиза. И уж никак нельзя было подозревать, что в постели он окажется примерно как за компьютером, а не как в смокинге за банкетным столом. Видимо, девушки в его жизни встречались чаще, чем банкетные столы. И целуется он хорошо…

Впрочем, в этот момент появилась мадам Фальк, окинула всех их строгим взглядом, задержалась ненадолго на Элоизе… пожелала всем доброго утра и ушла к себе.

Пора приниматься за работу.

Позже, за обедом, к Элоизе подходили любопытствующие из соседних отделов и тоже интересовались — как так, что она нашла в этом… далее характеристики различались. Финансистка Кристин сказала — в этом заморыше. Ещё одна финансистка, Марта, припечатала — инфантильный и асоциальный. Мари-Роз из отдела по связям с общественностью собиралась с мыслями дольше других, но и говорила больше всех. Она с чувством рассказала, что Жак — бестолочь, ничего не знает, кроме своего компьютера, играет в игрушки, смотрит аниме, а не приличное кино, одевается абы как, катается на доске и роликах, однажды даже на работу так приехал, его чуть не выгнали, но он возражал, что это не запрещено, вот дурак.

Элоиза вежливо слушала и сообщала, что у неё собственное мнение, и она составляет его исключительно по собственному опыту, и никак иначе. Спасибо за информацию, больше ничего на эту тему говорить не следует.

Видимо, она сказала как-то правильно, потому что поток советчиков иссяк.

Да, за прошедшие выходные она научилась играть в две настольные игры, завела аккаунт в компьютерной, и посмотрела какой-то фантастический фильм, к которому сама бы и не притронулась. И ещё сколько-то времени они провели в постели, как же без этого.

Это был какой-то совсем другой мир. Милый, добрый и безумно привлекательный.

* * *

Шесть лет спустя Элоиза паковала вещи в своей женевской квартире. Впереди была новая работа в новой должности в Риме, позади — мрак и мгла.

Все вещи делились на две группы — запаковать и взять с собой или выбросить и забыть.

Серая невзрачная картонная папка по виду не напомнила ни о чём. Пока Элоиза не раскрыла её и не обнаружила на внутренней стороне надпись — «Прошлые жизни».

О да. Записочки школьных времён, переписка с Линни и Марго. Одна начинала наверху большого листа, дальше продолжала вторая, и так пока не закончится место на листе с обеих сторон.

Записки от поклонников — последний год в школе и первый университет. Фотографии некоторых из них.

Ещё фотографии… такие, которые не следует показывать никому и никогда.

А внизу лежали листы, вырванные из блокнота. Из такого специального блокнота для рисования. И на них — карандашные рисунки. Она, Элоиза, в бальном платье, с диадемой и крыльями. Она же и тоже с крыльями, но обнаженная на постели, с очень хитрой усмешкой. Крылья отчасти свёрнуты и не мешают. Лежать и усмехаться. Её портреты — в одежде и без. И ехидные подписи — Стрекоза висит в воздухе, Стрекоза сейчас моргнёт и улетит, Стрекоза важная, Стрекоза убивает врагов взглядом.

И если все остальные артефакты оставили её равнодушной, то теперь воспоминания нахлынули и погребли. О том, как они провели вместе два года, и это были отличные два года, что уж говорить.

Она научилась кататься на велосипеде. Это было совсем несложно, но не доставляло такого удовольствия, как скоростная езда на машине по пустым дорогам. Он научился кататься на лыжах, но так и не отваживался забираться на самые крутые склоны.

Он рассказывал ей про кино и компьютерные игры. Она ему — про книги, которые читала. Впрочем, им доводилось читать или смотреть что-то вместе.

Он показывал ей Лозанну, а она ему — Париж.

А когда ей предложили другую работу, в Женеве, она вдруг поняла, что последние месяцы они уже общались скорее как близкие друзья, чем как влюблённые. И в итоге она уехала, а он остался.

Они часто и тепло переписывались. Позже вдруг оказалось, что он серьёзно болен, настолько серьёзно, что даже его родители приехали из Индии — и забрали его туда с собой.

Он вернулся ещё через пару лет, когда понял, что вылечился, и что жить предпочитает в Европе. Она как раз была вся в новом романе — стремительном и безоглядном.

Позже, когда роман завершился тем, чем завершился, она вообще по собственной инициативе не контактировала ни с кем, довольно долго. А здесь вдруг открыла папку — и вспомнила.

Компьютер был включен, контакт — онлайн.

«Привет»

«Ой, привет!!! Стрекоза нашлась))))))»

«Нашлась»

«Ты как? Я слышал, у тебя были проблемы»

«Ничего, нормально. А ты как?»

«Тоже нормально. Жизнь идёт, хворь не возвращается. Ты всё ещё в Женеве?»

«Последние дни. Перехожу на новую работу, уезжаю в Рим»

«Что за работа? Аналитика или философия?»

«Аналитика. Где-то в музеях Ватикана»

«Надо же, им тоже нужны аналитики)))) У тебя же в Риме какая-то родня? Хотят, чтобы ты была поближе?»

«Нет, эта работа сама нашлась. Так же, как и все другие мои работы»

«Тогда удачи, и не теряйся, хорошо? Хоть фоточку пришли оттуда, что ли!»

«Пришлю. И тебе удачи!»

Элоиза закрыла папку и сложила её на дно чемодана.

Хорошие воспоминания дорого стоят. И дают силы начать новую жизнь.

Конец