Татьяна Рябинина - Енот-потаскун

— Добрый день, Наталья, — приятный баритон был похож на голос радиодиджея, которого я обычно слушала в машине по дороге на работу. — У меня ваш енот, судя по всему.

Сквозь сон я слышал шорохи, скрежет и под конец грохот. Но так не хотелось вставать. Подумал, что если бы чертов енот как-то себе навредил, он бы уже орал. А если не орет — значит, норм. Или наоборот, и тогда я вряд ли чем-то смогу помочь. Когда ты одной ногой во сне, такое построение кажется очень даже логичным.

Что я увидел утром… Если честно, мне хотелось его убить. Причем с особой жестокостью. Но он сидел посреди разгрома столбиком, прижав к груди лапы, с таким видом, что дал сто очков вперед старшему маминому коту. Тот был редкий пакостник и при том гениальный актер. Известный интернет-мем «мамой клянусь, тапки сами обосрались» — это про него.

Весь Тошкин вид говорил: «Милый, хороший, не поверишь, не представляю, что произошло. Проснулся — а тут все это. Хотел прибрать, чтобы ты не расстраивался, но не успел».

Я подумал, что Наталье этой самой, если найдется, придется раскошелиться, потому что разрушения в холле, которые устроила эта гнусная тварь, тянули на неплохой косметический ремонт. И делать его за свой счет я не собирался.

Обои, в одном месте на пару миллиметров завернувшиеся по стыку, енот содрал лентами на высоту своего роста, мелко порвал и раскидал. Выковырял из гнезд пластиковые уголки и плинтусы и перегрыз кабель интернета. А заодно и шнур бра — хорошо хоть не включенного в розетку. Вся обувь была разбросана, шнурки из кроссовок исчезли, а вытащенные из туфель стельки превратились в узкие полосочки. Гладильная доска лежала на боку, жалобно вытянув ножки: именно грохот ее падения, надо думать, я и слышал. Металлическая боковина выбила в ламинате вмятину размером с кулак. В довершение всего на полу блестела огромная лужа. За несколько часов стыки ламината уже успели разбухнуть.

Я заглянул в туалет — там разлилось еще одно море, а лоток, видимо, осчастливил посещением слон. Тут я вполне мог понять: мамины Гришка и Тишка тоже не ходили в грязный. Но мне от этого было не легче. Впрочем, я обо всем забыл, едва зашел на кухню.

Первое, что бросилось в глаза, — сорванный карниз и разодранная занавеска. Пола не было видно: его скрывали рассыпанные крупы и приправы, осколки битой посуды, раскиданные вилки и ложки, вытащенные из сушилки. Девушка из зоомагазина предупреждала о необходимости закрывать мусорное ведро. Оно стояло в шкафчике под мойкой, но Тошка туда пробрался и раскидал содержимое мусорника по всей кухне. Дверцы буфета были распахнуты, ящики выдвинуты. Продукты из открытого холодильника тоже валялись на полу: разбитые яйца, куски хлеба, обглоданные огурцы, сыр и колбаса. Все это было щедро полито молоком и подсолнечным маслом.

Но главный сюрприз ждал меня в тазу с водой. В нем плавала моя клетчатая рубашка, которую я обычно надевал поверх футболки. У рубашки были большие карманы, позволявшие распихать в них множество всего нужно и не морочиться с сумкой. Вот вместе со всем нужным полосатая сволочь ее и замочила. Вечером я, как обычно, бросил рубашку на гладильную доску, наивно подумав, что енот туда не доберется.

Выудив рубашку, я достал из кармана кошелек. Так, это подождет. Деньги просохнут, банковские и дисконтные карты тоже. В другом кармане лежала обложка с правами и техпаспортом. Заламинированные — тоже ничего страшного. Картонный пропуск на стоянку уже пропал, можно даже не смотреть, придется брать новый. Но ключ от машины с брелком — вот это уже был реальный попадос.

До занятия с очередной тепешкой оставалось часа полтора, а ехать предстояло на Ржевку, через весь город. Я бы вполне успел, второй ключ лежал в комнате в тумбочке, но первый надо было реанимировать, это не на пять минут работы. Промедление грозило смертью микросхемы, а единственный ключ — это существенный дисконт при продаже машины. Заказывать дубликат — тоже гемор. И делать это имело смысл только в сертифицированном центре, чтобы прописать метку ключа в электронном блоке управления. Кустарный брелок мог грохнуть бортовой компьютер насмерть. Тойотовский дубликат стоил порядка двадцати тонн, значит, и для Мица вряд ли меньше.

Разобрав брелок, я вытащил батарейку и начал осторожно сушить его феном в теплом режиме. Тошка высунул морду из-за угла и заскулил — видимо, требуя завтрак.

— Брысь! — рявкнул я, и он исчез.

Закончив, я подождал, пока брелок остынет, вставил новую батарейку — благо нашлась запасная. Времени уже не оставалось, а ведь еще надо было хоть по минимуму прибрать. Не хватало только, чтобы этот паразит порезал лапы на битом стекле. Я пошел в комнату за телефоном и обнаружил Тошку на кровати. Перемазав чистый пододеяльник желтком, маслом и еще какой-то дрянью, он увлеченно выковыривал телефон из бампера.

Отобрав добычу, я взял его за шкирку и приподнял.

— Ну и что ты творишь, жопа? Что ты тут устроил, а?

Енот поджал лапы, свесил хвост и смотрел на меня с укоризной.

«Как же ты можешь? Что я тебе плохого сделал? Я же к тебе со всей душой — а ты?»

Ну и что вот с ним поделаешь?

Дозвонившись до Лизы, я перенес занятие на завтра и накормил Тошку, а потом принялся за уборку. Только на то, чтобы привести в порядок кухню, ушел почти час. Пока я убирал в холле, Тошка постирал пульт от телевизора и опрокинул таз. Мне пришлось снова мыть на кухне пол, а потом разбирать и сушить пульт. А потом отмывать самого Тошку в ванне своим шампунем: перемазанная шерсть склеилась в настоящий ирокез.

После обеда надо было ехать в сервис: подогнал машину мой постоянный клиент. Я прошел по квартире с инспекцией, убирая все, до чего Тошка мог дотянуться. Теперь-то мне было понятно, почему девочка говорила про «домик». На самом деле — я посмотрел в сети — это были здоровенные клетки-вольеры, куда енотов следовало запирать на ночь и на время отсутствия хозяев. Убедившись, что до самого опасного Тошка не дотянется, я оставил ему побольше еды, мячик, игрушечную собачку и уехал.

Возвращаясь вечером, я услышал задорный плеск, как только открыл дверь квартиры. Паскудная скотина сидела на кухонном столе, а в мойку полным напором хлестала вода. Рычаг смесителя был поднят, сливная труба не справлялась, и струйки уже потекли из переполненной раковины на пол. Тошка сосредоточенно полоскал в ней яблоко. Увидев меня, он попытался улизнуть, причем спускался со стола башкой вниз, как белка. Но не успел. Одной рукой выключив воду, второй я снова подхватил его за химо и легонько потряс:

— Этого делать нельзя!

Вид у него был такой, как будто вот-вот головой кивнет: понял, понял, не буду.

Отпустив Тошку, я в очередной раз вытер пол и шкафчик и нарезал ему в миску сырую куриную грудку. Он тщательно простирнул каждый кусочек, сточил и поплелся в коробку, довольно курлыча. Пока варились пельмени, я зашел ВКонтакт. Ответов на мои объявления не было. Телефон Натальи по-прежнему не отвечал.

Я задумался о том, что буду делать, если она так и не откликнется. Оставить у себя это чудище? Нет, спасибо, я не настолько убитый из пушки в голову. Короче, так. Срок — неделя. Если за это время хозяйка не объявится, буду искать для Тошки новый дом. Через те же звериные группы.

Ночью все повторилось, хотя и не с такими разрушениями. Я уже был опытным и заранее принял меры. Но просыпался, наверно, каждые полчаса. Из-за двери доносилось шебуршание, шкребот, скулеж. Тошка отодрал еще кусок обоев, снова выдвинул все ящики на кухне и скинул с плиты чайник, в результате чего тот получил вмятину, а по плитке на полу побежала змеистая трещина.

После обеда я занимался с Лизой. Это была типичная представительница племени ТП, классическая обезьяна с гранатой. Но при этом хорошенькая и кокетливая блондинка с ногами от ушей. Мы катались уже третий раз, в предыдущие она активно строила мне глазки, но дальше дело не пошло. Это интриговало.

— Лиза, если будешь смотреть на дорогу, а не на свой маникюр, познакомлю тебя с енотом, — пообещал я, когда она едва увернулась от трамвая.

— Это теперь так называется? — хихикнула она, покосившись игриво и тут же вильнув рулем вправо, вслед за глазами.

— Что «это»? — не понял я. А когда понял, хохотал, пока Лиза чуть не подбила полноразмерный Лексус.

Разумеется, лучше смотреть на дорогу она не стала, поскольку это вообще было за гранью ее способностей, но после занятия мы поехали ко мне. Знакомиться с енотом.