Но для Тины это было слишком близко. Ей хотелось вонзить в него ногти, исцарапать и избить, чтобы он испытал такую же сильную физическую боль, как она - душевную.

- Тина, пожалуйста. - Эрик терял терпение. - Дай мне объяснить, давай поговорим.

- Теперь он хочет поговорить со мной и объясниться, - Тина обращалась в пространство. - Он думает, что я дура... Ха-ха! Да что я говорю! Конечно, дура!

- Тина!

- Ты врал мне!

- Нет!

- О, конечно. - Она горько рассмеялась. - Ты просто не уточнил, в каких городских структурах ты работаешь. Одному Богу известно, что ты еще забыл рассказать. Например, что ты подозреваешь меня в пособничестве наркобизнесу... лишь потому, что я когда-то была замужем за Гленом.

- Но это только вначале, - пытался оправдаться Эрик.

- Только вначале, - повторила она. С каждой секундой ей становилось все противнее.

Эрик устал.

- Может быть, мы все же сядем и поговорим?

- Нет. - Тина покачала головой. Она чувствовала, что теряет его. - Нет, Эрик, я не хочу с тобой говорить. Мне претит мысль объясняться с человеком, который, используя меня в своих целях, спал со мной.

- Ничего подобного! - Голос Эрика прозвучал жестко, а глаза смотрели и того жестче и были похожи на сверкающие льдинки.

Тина поняла, что надо кончить этот разговор и выпроводить его из дома. Ей так хотелось верить ему, она так боялась поддаться своей слабости.

- Уходи, Эрик, - холодно сказала она, стараясь, чтобы он не заметил боли в ее голосе, ведь она все равно любила его.

- Хорошо, - вздохнул он, - я уйду.

Тут только она заметила, что он дрожит.

- Не забудь свою рубашку. - Тина указала на подлокотник кресла, где рубашка висела.

Эрик схватил ее, направился к двери и, обернувшись, посмотрел на Тину.

- Но я вернусь, когда ты немного остынешь.

- Этого не случится, - ответила она, боясь, что предательские слезы потекут по щекам прежде, чем он уйдет. - Я уже дважды обожглась.

Эрик какое-то время смотрел на нее, словно старался запомнить каждую ее черточку. Затем открыл дверь и вышел.

Тина услышала, как щелкнул замок, и в ту же минуту рухнула на ковер, содрогаясь от рыданий.


* * *

Эрик чихал, кашлял и ругался - у него начался насморк. Неудивительно, если ты стоял под снегом полураздетый, подумал Эрик и снова стал чихать.

За воскресную ночь снежный покров составил несколько сантиметров, но в понедельник солнце превратило снег в месиво, а затем он совсем растаял. Тут-то Эрика и прихватил насморк.

Во вторник вечером он чувствовал себя отвратительно... и не только от простуды - Тина дважды категорически отказывалась с ним говорить.

Несмотря на беспрестанное чихание, Эрик позвонил ей рано утром в понедельник. Ледяным тоном она велела ему больше не звонить.

С утра во вторник Эрик решил больше не звонить, но потом все же отважился и набрал ее номер. Тина повесила трубку.

Решив, что ей надо дать время остыть, Эрик превозмог себя и в среду не звонил Тине, зато позвонил начальству.

Интуиция подсказывала ему, что, судя по всему, в следующее воскресенье ожидается доставка крупной партии товара, и Эрик посчитал необходимым известить об этом своего начальника.

- У меня было подозрение, что ты чем-то занялся, - сказал лейтенант Дэн Филлипс, когда Эрик изложил ему суть дела. - Ты - и вдруг в отпуске. Невероятно!

- Вы меня обижаете, - усмехнулся, чихая, Эрик.

- Ну, что ж, давай приезжай вместе со своей обидой, - ответил Дэн, - разработаем план операции.

К пятнице все было готово. Эрику стало немного легче - во всяком случае, что касается простуды. Но он невыносимо скучал по Тине. Прежде он и не представлял себе, что можно так по кому-нибудь скучать. Он просто сходил с ума от желания быть рядом с ней и утешал себя тем, что, как только это дело с наркотиками закончится, они увидятся и он убедит ее в своей любви. Встанет на колени, если надо. Но надеялся, что до этого не дойдет.


* * *

И для Тины неделя была невеселой.

Торговля в магазине шла бойко, и, значит, доходы росли. Но никакого удовольствия ни от работы, ни от прибыли она не испытывала.

Она ужасно скучала по Эрику. Ей хотелось просто кричать... и прежде всего на него за то, что он оказался не тем, кому она поверила... будь он проклят, лгун несчастный.

В пятницу к закрытию магазина Тина буквально падала с ног от усталости и с трудом делала вид, будто у нее все в порядке, чтобы пресечь разные домыслы и вопросы своей помощницы, и с трудом же улыбалась покупателям, изображая хорошее настроение.

Сославшись на головную боль, Тина не пошла на встречу с друзьями в баре, как всегда по пятницам. А в субботу вечером голова и вправду разболелась, Тина проглотила две таблетки аспирина и забралась в постель, как только вернулась с работы. Ей не спалось - она плакала.

К утру слезы высохли, головная боль прошла. У Тины оказались более серьезные дела, о которых стоило подумать. Было воскресенье, а Эрик проговорился, что наркотики доставляют по воскресеньям. Так что было не до головной боли и слез - она не на шутку тревожилась за Эрика. И к закату солнца металась по дому, как обезумевшая львица, которую силой разлучили с львятами.

Вскоре после половины седьмого она заметила "линкольн" Глена, который медленно проехал по улице. Тина замерла, затем с облегчением вздохнула, когда увидела, что, припарковав машину у ее дома, Глен пересек улицу и пошел прямо к своим друзьям.

Боясь отойти от окна и от волнения не в силах сидеть на одном месте, Тина стоя напряженно следила за происходящим, спрашивая себя, что сейчас делает Эрик.

Около половины десятого Тина увидела появившийся на улице трейлер. Она бросилась к телефону и набрала номер Эрика. Услышав его голос, она выпалила:

- Эрик, по улице едет трейлер!

- Вижу. - Его голос звучал резко и отрывисто. - Не выходи, Тина. Это приказ.

- Будь осторожен, Эрик. Я... - Тина замолкла. Эрик положил трубку. - Я люблю тебя, - прошептала она, но он уже ее не услышал.

Тина бросила трубку и побежала обратно к окну.


* * *

Весь напрягшись, Эрик был готов к немедленным действиям, и надежда согревала его душу - Тина предупредила его, значит, он ей не безразличен. И хотя это еще не признание в любви, но уже кое-что.

Полностью сосредоточившись на том, что происходило у дома напротив, Эрик с довольной улыбкой следил за тем, как Глен Ребер и Боб Фриман направились к трейлеру. Когда они подошли, дверца машины открылась и водитель передал им два больших чемодана.

Эрик включил радиопередатчик.

- Компания здесь, - кратко доложил он. - Я собираюсь к ним. Можете приезжать.

Отойдя от окна, Эрик в темноте прошел к двери.

Ничего себе, наняли трейлер, подумал он и покачал головой, перепрыгивая через три ступеньки вниз по лестнице. Он не успел дойти до подъездной дорожки, как улицу наводнили полицейские, которые устремились к трейлеру и мужчинам, перетаскивающим чемоданы в дом.

Эрик так и не понял, как Глену Реберу удалось проскользнуть сквозь оцепление полицейских. Но Глен исчез.

Эрик пересек тротуар, спрятался в тени дерева на обочине и тут увидел, как Ребер крадется в темноте вдоль соседнего с Фишером дома, пытаясь осторожно пробраться к своей машине.

Выскочив на дорогу, Эрик побежал вслед за ним.

Но, когда Эрик очутился на месте, где только что был Ребер, его там не оказалось. Началась игра в прятки, в которой Эрик проиграл. Его добыча обнаружила его первой.

Эрик вдруг ощутил у своего горла нож, как раз у сонной артерии.

- Без геройства, каланча, - предупредил Ребер шепотом, в самое ухо Эрика. - Если хочешь остаться в живых, двигайся вон к той машине. - Он подкрепил угрозу, слегка нажав на нож.

У родителей Эрика дети не были дураками. Оттягивая время и ожидая подходящей минуты, Эрик медленно и осторожно пошел к "линкольну".

Все внимание Ребера было сосредоточено на пленнике и автомобиле, поэтому он даже не взглянул на дом бывшей жены. А стоило бы! Он не заметил, как она появилась.

Но Эрик увидел Тину, и кровь застыла у него в жилах.

Боже! Тина, остановись! - едва не закричал Эрик, когда она, выбежав из дома, устремилась им навстречу, держа над головой большую черную сковороду.