– Ты выросла, – задыхаясь, проговорила она, крепко обхватила меня и прижалась щекой к щеке.
– Это просто каблуки ужасно высокие.
Я вдохнула такой знакомый аромат. Мыло, розовая вода на теплой коже, запах лаванды, пропитавший одежду.
– Ты как?
– Хорошо, а ты?
– Bien sur![4] А свадьба?
– Неплохо. Красивые платья.
– А он?
– Превосходно. Всегда с королем, тот ему благоволит.
– И ты это сделала?
– Сто лет назад.
– Больно было?
– Очень.
Она чуть отодвинулась, вглядываясь мне в лицо.
– Ну, не слишком больно, – поправилась я. – Он старается быть поласковей. Всегда дает мне вино. Но вообще-то, просто ужасно.
Хмурый вид исчез, она хихикнула, в глазах светится смех.
– Почему ужасно?
– Он писает в ночной горшок, а мне все видно.
Она просто зашлась от смеха:
– Быть не может!
– Довольно, девочки. – Из-за спины Анны появился отец. – Мария, представь сестру королеве.
Я повернулась, повела Анну сквозь толпу придворных дам, туда, где в кресле у камина, выпрямившись, сидела королева.
– Она строгая, – предупредила я Анну, – тут тебе не Франция.
Екатерина Арагонская[5] пристально взглянула на Анну, меня охватил приступ страха – вдруг сестра понравится ей больше, чем я.
Анна присела перед королевой в безупречном французском реверансе и величаво, будто весь дворец принадлежит ей одной, подошла ближе. Чарующий, мелодичный голос, каждый жест – все напоминает о французском дворе. Я с удовольствием заметила – королева восприняла манеры Анны с явным холодком. Я потянула сестру на скамью у окна:
– Она ненавидит все французское. Будешь продолжать в том же духе – не сможешь остаться при ней.
Анна пожала плечами:
– Но это модно, нравится ей или нет. Как же мне себя вести?
– Может, по-испански, если уж непременно хочешь кого-то изображать?
Анна хихикнула:
– Носить такие чепцы? Ей словно крышу на голову нахлобучили!
– Ш-ш-ш, – сказала я с упреком. – Она достойная женщина. Лучшая королева в Европе.
– Она старуха, – отрезала Анна. – Одевается как старуха, хуже всех в Европе, да еще из самой глупой страны в Европе! У нас нет времени на Испанию.
– У кого это – у нас? – холодно осведомилась я. – Не у англичан же?
– Les Français![6] – раздраженно бросила Анна. – Bien sur! Я теперь настоящая француженка.
– Ты коренная англичанка, как Джордж и я. Вспомни, я тоже была при французском дворе. Зачем ты всегда притворяешься особенной?
– Каждому нужно что-нибудь этакое.
– Этакое?
– Каждой женщине необходима изюминка – то, что притягивает взгляды, делает ее центром внимания. Я собираюсь быть француженкой!
– Строишь из себя невесть что, – протянула я осуждающе.
Анна смерила меня взглядом.
– Я притворяюсь не больше и не меньше, чем ты, – спокойно произнесла она. – Моя маленькая сестричка, моя золотая сестричка, моя сладкая сестричка.
Я встретила ее взгляд. Мои светлые глаза утонули в ее, темных, я знала, что улыбаюсь ее улыбкой, она – мое зеркальное отражение, просто потемней.
– Ах так, – протянула я, все еще отказываясь признать ее правоту. – Ах так…
– Именно так. Я – темноволосая француженка, модная и таинственная, ты – милая, простодушная белокурая англичанка. Вот это будет парочка! Кто против нас устоит?
Я расхохоталась. Она всегда умела меня рассмешить. Сквозь мелкие стекла в свинцовом переплете окна увидела у конюшни короля с группой охотников.
– Это король? – спросила Анна. – Правда, так красив, как говорят?
– Он просто чудо. Правда-правда. А уж танцует и скачет верхом… просто слов нет.
– Сюда придет?
– Вероятно. Всегда к ней заходит.
Анна с отвращением глянула туда, где в окружении придворных дам сидела с шитьем на коленях королева.
– Интересно, почему?
– Потому что любит ее! Такая чудесная история. Ее выдали за его брата, а брат умер молодым, и она не знала, что делать и куда идти, тогда он решил жениться на ней и сделать ее королевой. Правда, романтично, и любит он ее по-прежнему.
Анна подняла красиво очерченные брови и оглядела комнату. Придворные дамы прислушивались к шуму возвращающейся охоты, расправляли юбки и поудобнее устраивались на стульях – настоящая живая картина для входящих. Дверь распахнулась, на пороге громогласно хохотал очень довольный собой король Генрих.
– Мне удалось застать вас врасплох!
– Какая приятная неожиданность, – сердечно произнесла королева.
Друзья и приятели короля ввалились в комнату вслед за ним. Первым вошел мой брат Джордж, замер на пороге, увидев Анну, но, как настоящий придворный, сдержал радость и низко склонился над рукой королевы.
– Ваше величество, – произнес он со вздохом. – Я пробыл на солнце все утро, но ослеплен только сейчас.
Королева вежливо улыбнулась, не отрывая взгляда от его темных кудрей.
– Можете поздороваться со своей сестрой.
– Мария здесь? – равнодушно спросил Джордж, будто не видя нас обеих.
– Другая ваша сестра, Анна, – поправила королева.
Легким жестом руки в кольцах она поманила нас к себе. Джордж склонился в поклоне, но не двинулся с места, чтобы не отходить от трона.
– Как по-вашему, она изменилась? – спросила королева.
– Надеюсь, изменится еще больше, имея перед глазами такой образец, как вы.
– Очень мило, – благодарно улыбнулась королева и взмахом руки отправила его к нам.
– Здравствуйте, мисс Красотка, – обратился он к Анне. – Здравствуйте, миссис Красотка, – ко мне.
Анна взглянула на брата из-под темных бровей:
– Хотела бы я тебя обнять!
– Уйдем отсюда, как только будет возможно, – решил Джордж. – Хорошо смотришься, Анна-Мария.
– У меня все превосходно. У тебя?
– Как нельзя лучше.
– Что собой представляет муж нашей маленькой Марии? – спросила она, с любопытством глядя на Уильяма, склонившегося к руке королевы.
– Правнук третьего графа Сомерсета, в большой милости у короля. – Джорджа интересовали только семейные связи и близость к трону. – Хорошая партия. Знаешь, Анна, тебя привезли домой, чтобы выдать замуж.
– Отец не сказал за кого.
– Думаю, за Ормонда.
– Буду графиней! – победно улыбнулась Анна.
– Подумаешь, ирландской, – тут же возразила я.
Мой муж отошел от трона и с удивлением встретил дерзкий, настойчивый взгляд Анны. Генрих уселся позади королевы и оглядел комнату.
– К нам сегодня присоединилась сестра моей дорогой Марии Кэри, – заметила королева. – Анна Болейн.
– Сестра Джорджа? – осведомился король.
Брат поклонился:
– Да, ваше величество.
Король повернулся к Анне, она присела в глубоком реверансе, потом подняла голову и вызывающе улыбнулась. Это не произвело на него впечатления. Король любил беззаботных, весело хохочущих женщин, ему не мог понравиться пристальный, дерзкий взгляд темных глаз.
– Счастливы, что сестра вернулась? – спросил он меня.
Я тоже присела в низком реверансе. Немного покраснела, но слова лились без труда.
– Конечно, ваше величество. Как же не мечтать об обществе такой сестры, как Анна!
Брови у него сошлись к переносице. Король явно предпочитал грубоватые мужские шутки женским колкостям. Перевел взгляд с меня на изображающую загадочность Анну, и тут наконец до него дошло. Расхохотавшись, прищелкнул пальцами и протянул мне руку:
– Не беспокойтесь, моя милая. Никто не затмит новобрачную в первые годы семейного счастья. К тому же мы оба, Кэри и я, предпочитаем светловолосых женщин.
Все присутствующие рассмеялись, среди них и темноволосая Анна, и когда-то золотоволосая, а теперь седеющая королева. Глупо не рассмеяться от всего сердца, если король изволил пошутить. Я тоже смеялась, только куда искреннее и веселей, чем они.
Музыканты взяли первый аккорд, и Генрих притянул меня к себе.
– Такая славная девочка, – сказал он одобрительно. – Кэри сказал, ему так понравилась молодая невеста, что он теперь знать никого не захочет, кроме двенадцатилетних девственниц.
Нелегко было продолжать улыбаться. Мы кружились в танце.
– Ему повезло, – благосклонно сказал король.
– Ему повезло снискать ваше расположение, – запинаясь, произнесла я – как не сказать комплимент королю!
– А еще больше повезло с вашим расположением. – Он громко захохотал и закружил меня в танце.