Ли Джеймс - Эскорт для миллиардера — 2

Он более плотно обернул руки вокруг моей талии.

— И что? — спросила я.

Хотя мне и нечего было скрывать от него, кроме моей гребанной семьи, но все равно, он не имел права рыться в моих вещах.

— Я прочитал сообщение. Прости.

— Мне жаль, что ты это сделал, — сказала я, чуть отстранившись, чтобы взглянуть ему в глаза. — Так же, как я не хотела, чтобы ты поднимался в квартиру моей матери прошлой ночью. Некоторые обстоятельства не имеют к тебе никакого отношения. Я не хотела, чтобы ты видел некоторые вещи. Ты должен позволить мне решать, чем с тобой делиться. Это называется «соблюдать границы».

Его глаза прожигали меня.

— А что если я хочу, что бы эти вещи имели ко мне отношение?

В его голосе не было никакого сожаления. Он бросал мне вызов.

— Джеймс. Ответь мне для начала, почему ты прочил сообщение?

Я хотела услышать от него правду.

Он потер лицо.

— Я хотел узнать от кого оно, — сказал он, глядя в сторону. — Я подумал, что оно может быть от парня, о котором ты мне не рассказала.

Я рассмеялась.

— Ты думаешь, что у меня есть парень?

Он взглянул на меня, и на его лице я заметила смесь эмоций: ревности и смущения.

— Ты так думал?

Парни находились где-то в конце моего списка личных интересов, из коих на данный момент у меня не было ни одного.

— Нет, — сказала я. — У меня никого нет.

«Есть только ты», — подумала я.

— Хотя я не понимаю, почему тебя это заботит.

— Я уже говорил тебе прошлой ночью. Мне не все равно.

Он обнял меня чуть крепче, не сказав больше ни слова. Я осознала, что одновременно сержусь на него и испытываю жалость. Я была эскортом. То, что у меня мог оказаться парень, это меньшее, что должно было его волновать в очень длинном списке вещей, о которых ему стоило бы беспокоиться.

— Прости Одри.

Это прозвучало так, будто он думал, что я мгновенно его прощу.

— Ладно, — сказала я.

Я наклонилась и нежно его поцеловала, потом пробежалась своими руками по его густым волосам прежде, чем отстраниться.

— Все же я говорю тебе правду. Ты должен доверять мне, и я должна знать, что я могу доверять тебе. Если ты хочешь что-нибудь узнать, то спроси. Не делай этого за моей спиной.

— Я доверяю тебе. Я вел себя как подросток. И как неуверенный в себе человек.

Он выглядел так, словно был сбит с толку, и я чуть не рассмеялась.

— Это был подлый поступок. Я не буду снова делать этого за твоей спиной.

Я кивнула и после этого отложила свой телефон с несчастным видом.

— Мне все еще приходится иметь дело с тем, что сделала моя мать.

— Я уже столкнулся с этим.

— Да?

Его глаза изучали мое лицо.

— Перед этим. Ну, когда ты была в душе. Прежде чем я пообещал тебе ничего не делать за твоей спиной, — сказал он робко. — Я прочел сообщение, и потом попросил Кая отвезти меня в место, где живет твой брат. Тебе больше не придется беспокоиться. Хотя тебе надо будет подписать кое-какие документы из «Новых Горизонтов», в которых написано, что твоя мать исключается из управления счетом.

Он бережно подвинул меня и взял какие-то бумаги.

— Ты должна сделать это сейчас. Мы можем отсканировать их и отправить в центр по электронной почте. Им даны строгие инструкции не высвобождать больше деньги со счета для каких бы то ни было целей.

Он подвинул документы мне, но я не могла их принять. Я просто застыла, находясь в шоке, ничего не понимая.

— Что ты сделал?

Он посмотрел мне в глаза.

— Твоя мать сняла все деньги, которые ты положила на счет своего брата. Я отправился туда и обо всем позаботился. Потом я поехал к твоей матери, чтобы увидеться с ней.

— Ты сделал что?

Я почувствовала в себе одновременно несколько эмоций: облегчение, злость и стыд. Я не могла представить себе Джеймса, находящегося в маминой грязной квартире с пожелтевшими от никотина стенами. Я даже не хотела об этом думать. Я закрыла свое лицо руками, словно это могло бы остановить мои мысли об этой картине.

— Одри. О твоем брате позаботятся. Это самое главное.

Он подошел ко мне и нежно отвел мои руки от лица.

— Как ты узнал, где живет Томми?

— Кай.

Я кивнула в потрясении.

— Помимо этого я попросил его отвезти меня на квартиру твоей матери, потому что я хотел сделать так, чтобы у тебя было все хорошо. Я поговорил с ней и дал немного денег, чтобы она пока что успокоилась. Тебе нужен перерыв. Ты долгое время имела дело с этим один на один. Я хотел помочь.

— Ты не должен помогать мне, — сказала я и с трудом села на диван.

Слезы подступили к глазам. Это было слишком для меня. Я не могла впустить его в свою жизнь таким образом. Особенно когда мне предстояло пробыть с ним еще только одну неделю. Мне приходилось решать свои проблемы самостоятельно, так как я не привыкла надеяться на кого-то другого. Это бы только привело к большим проблемам.

— Меня можно сравнить с ковбоем, — сказала я, небрежно утирая слезы с лица. — Я не нуждаюсь в чьей-либо помощи, так как это делает меня слабой. Понимаешь?

Он выглядел удивленным и растерянным.

— Ковбой? Нет, не понимаю тебя.

Он присел рядом со мной и взял меня за руки.

— Объясни, пожалуйста, что ты имела в виду.

Я прокашлялась.

— Я где-то прочитала, что хорошие ковбои спят на полу, когда возвращаются домой после долгой поездки. Они это делают для того, чтобы не привыкнуть спать в кровати снова. Таким образом, когда они возвращаются к стаду, все не так уж плохо — они все так же привычно относятся к неудобствам.

— Итак, ты — ковбой, — сказал он. — А я — на кровати.

— Совершенно верно, Джеймс, — сказала я. — Я — ковбой, а ты — на кровати. Я должна спать на полу, чтобы не привыкать к удобствам. Я не могу позволить тебе решать мои проблемы за меня, делая все и вся удобным и мягким. Потому что после следующей недели я снова окажусь там, где я буду спать на жестком грунте. И если ты будешь слишком добр ко мне, то это сделает все только хуже для меня.

— Тебе нужно оставаться сильной, — сказал Джеймс, подыгрывая мне. — Ты не хочешь, чтобы ты потянула спину, или того хуже — потеряла хватку.

— В точку, — сказала я, снова всхлипнув. — Никто не хочет этого.

— Никто не хочет этого, — повторил он, сделав паузу, наблюдая за выражением моего лица. — Так, может, тебе не стоит туда возвращаться?

Он притянул меня в свои объятия и прижал к себе, поцеловав в макушку.

— Может быть, тебе стоит остаться? 

Только идиоты выкладывают все карты на стол и при этом надеются на лучшее. И все же я здесь, укачиваю ее на своих руках, прося остаться со мной.

Она еще раз покашляла и выпрямилась, немного отодвинулась от меня, распрямила плечи, восстановив самообладание.

— Ты — хороший, — сказала она, и я мог почувствовать по тону ее голоса, что ее, наконец-то, отпустило после всего, о чем я ей сообщил. Она не знала, говорил ли я об этом серьезно, и я не мог винить ее в этом. Она сделала мне исключение, простив за поступок, как будто я ничего не совершал.

«За поступки надо отвечать, Джеймс», — подумал я. — «Пока ты можешь все четко понимать своей головой».

Одри снова вернулась к теме разговора, будучи экспертом в актерском мастерстве.

— Что, черт возьми, ты сделал с моей матерью, чтобы она послушалась тебя?

— Она подумала, что я ... милый, — солгал я.

«Она спросила меня, если я плачу столько денег тебе, то почему же я не смог найти «нормальную» женщину».

— Я сообщил ей, что она больше не сможет когда-либо забрать деньги в центре, где живет твой брат.

— Я говорила с ней об этом прошлой ночью. Ее не заботит ничего, кроме того, за что она сможет избежать наказания.

— К сожалению, я получил определенное впечатление от общения с ней — сказал я.

Одри поморщилась.

— Я не могу поверить, что ты отправился туда и увидел своими глазами, где она живет. Ты разговаривал с ней. Мне так стыдно.

Я протянул руку и взял ее за руку.