Ли Джеймс - Эскорт для миллиардера

Джеймс вошел в дверь ровно в четыре часа, такой блистательный в костюме стального цвета. Я практически бросилась к нему.

— Я точно уверена, твоя мать пыталась меня споить, чтобы устроить допрос, — сказала я ему, как только мы сели в машину.

— Ты что, пьяна? — спросил Джеймс. Его голос звучал многообещающе.

— Нет, — я усмехнулась. — Твоя мать выпила четыре коктейля водки с лаймом, а я — бутылку вина. Это словно как в студенческие времена.

Джеймс пожал плечами и зашелся в беззвучном смехе, сидя рядом со мной.

— Я не могу поверить, что ты можешь переплюнуть мою мать в день выпивки. Ты, действительно, идеальная женщина.

Его слова послали дрожь по моему телу, которую я проигнорировала.

— Она ничего нового не узнала от меня. Я сказала ей, что мы были рады, что встретились, но что ты и твои триллионы долларов полностью не из моей лиги.

Джеймс фыркнул и схватил меня за руку.

— Все наоборот, ты – из моей лиги, — сказал он. — Великолепная, добрая, молодая, именно такая, какая ты есть.

— Ха, — сказала я, почувствовав, что краснею от комплимента. — Все это также можно сказать и про тебя.

— Кроме части о добром и молодом, в этом случае, я полагаю, что можно сказать, что «да», — произнес он, все еще смеясь.

Я отрицательно покачала головой. Он был в игривом настроении, которое появилось у него впервые с момента нашего знакомства. Может быть, ему стоит брать больше выходных и чаще кушать хот-доги на бейсбольных стадионах. Если бы у меня было столько денег, как у него, то я бы, конечно, так и делала.

— Твоя мать даже поинтересовалась у меня, не беременна ли я, или не пытаюсь ли я забеременеть, — сказала я, фыркая. — Я хотела объяснить ей, что я карьеристка, а не какая-то золотоискательница.

— Она спрашивала тебя об этом? — его голос стал, словно лед.

Я пожала плечами, стараясь сохранить хорошее настроение, которое витало между нами только секунду назад.

— Это не было сюрпризом для меня. Она была довольно прямолинейна со мной с самого начала.

Все веселье исчезло с лица Джеймса. Он отпустил мою руку и отвернулся к окну.

— Я чертовски сильно ненавижу ее, — сказал он.

Напряжение в его голосе ошеломило меня.

— Мне очень жаль, — пробормотала я, отчаянно жалея, что не могу перемотать все назад. — Мне не следовало говорить тебе об этом?

Он вздохнул и покачал головой

— Это не удивляет меня. Она всегда была безжалостной в отношении этого.

— О чем, ты? Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— Все, что ее заботит — это фамилия и семейные деньги, — сказал он, и повернулся обратно ко мне.

— Мои дети и дети Тода унаследуют огромные деньги со стороны маминой семьи. Деньги переходят в траст с пропуском поколения, то есть внукам (прим. Схема, при которой основная сумма денег после смерти владельца помещается в траст, который переходит в пользу внуков после смерти детей, но приносит последним доход в течение их жизни). Моя мать является ярой защитницей этого будущего.

Я сидела, не понимая.

— Одри, любой ребенок, который появится у меня, унаследует столько денег, что мое состояние на этом фоне будет выглядеть, как деньги на мелкие расходы. Семья моей матери владела угольными шахтами. У них в портфеле было ценных бумаг выше крыши. Моя мама, ее братья и сестры получили часть этих денег, а также Тод и я, а еще наши кузены. Но право перехода траста предоставляет деньги для следующего поколения, которое и унаследует состав траста.

— Это что? — спросила я.

— Состав — это означает основную часть траста.

— Так она думала, будто я знала об этом? — спросила я. — Она думала, что из-за этого я встречаюсь с тобой? Что я могу забеременеть и заиметь ребенка - супер-мультимиллионера?

Я очень разозлилась на Миссис Престон и на ее опухшее химически обновленное лицо.

— Я не знаю, о чем она думает, — сказал Джеймс. — Но она очень четко обозначила свою позицию, когда я еще был ребенком. Я должен заиметь детей только от «правильного» человека. Той, которая имеет подходящее происхождение, а не от какой-то там студентки факультета графического дизайна из Нью-Хемпшира, чей отец владел обувным магазином на главной улице.

«Или настоящего гребанного эскорта», — подумала я, но ничего не сказала.

— Она хочет, чтобы мои дети имели родословную, — продолжил он. — Так что ты не плоха для присутствия на свадьбе, но не подходишь для того, чтобы стать матерью ее внуков. Поэтому она только хотела узнать, какую цель ты преследуешь на будущее.

— Что бы она сделала, если бы я сказала, что это и было моей целью? — спросила я.

— Что-нибудь да сделала бы. В этом я уверен, — сказал он мрачно.

— Как насчет Иви? — спросила я, и странная смесь зависти и грусти обрушилась на меня. — Она одобрена?

— К сожалению, Иви одобрена, — сказал Джеймс. — Ее семья богата, и они из Уэллсли. Они из длинного списка богачей из Уэллсли.

— И ее кузины — все инвестиционные банкиры, вышедшие замуж за инвестиционных банкиров, — сказала я.

— Что-то в этом роде, — произнес он, и снова уставился в окно.

Это история оказалась для меня большим сюрпризом, нежели я ожидала. Теперь, когда я знала правду, я удивилась сама себе, что у меня моментально иссякла всякая надежда, за которую я так цеплялась. Не только я была недостаточно хороша именно для Джеймса, я, действительно была недостаточно хороша для всего. Таким образом, ничего нельзя было исправить, ничего бы нельзя было пропустить или скрыть.

Я нежно взяла его лицо в свои руки и повернула его лицом к себе.

— Я надеюсь, что когда-нибудь ты встретишь нужную девушку, — сказала я ему, и именно эти слова я чувствовала необходимым произнести ему. Позже я буду проливать горькие слезы по этому поводу из-за того, что я никогда не смогу стать для него нужной девушкой. Тем не менее, я готова подписаться под каждым своим словом.

— Та девушка, которая будет хорошей мамой и хорошей женой, которую одобрила бы твоя мать, что сделало бы твою жизнь проще, потому что это — причина страха твоей матери. Она смогла бы мило потрепать щечку.

Джеймс улыбнулся мне, но его улыбка была печальной.

— Когда-нибудь я смог бы, наверное, дать моей матери потрепать щечку, но что касается остального, этого никогда не случится, — сказал он.

— Откуда ты знаешь? — спросила я, и убрала руки от его лица.

— Просто знаю, — сказал Джеймс мрачно, и снова отвернулся.

Джеймс

Мы вернулись в квартиру, и Одри отправилась переодеваться. Я налил себе выпить и ругался про себя, находясь в гостиной и глядя на город, раскинувшийся внизу, гадая, во что, черт возьми, я ввязался.

После того, как я проснулся утром, держа ее за руку, я запаниковал. Быстро одевшись, я рванул из квартиры до того, как она бы проснулась. Мне нужно было побыть одному. Я схватил большую порцию черного кофе и решил пойти прогуляться.

Я остановился, поняв, что нахожусь в парке «Коммонс», где мы гуляли вчера. Солнце только-только начинало всходить над горизонтом. Я шел через парк, как будто спешил на встречу, потому что обычно я всегда мчался на встречи. Наконец, я сдался и уселся на скамейку около пруда, глядя на пустующие водные велосипеды, пришвартованные у берега и покрытые утренней росой.

Мне нужно было подумать обо всем, но все, о чем я мог думать — только о ней. Прижатой ко мне на игре прошлой ночью. Смеющейся и пьющей пиво. Крепко спящей в футболке прямо рядом со мной, но все еще такой недосягаемой.

Я был таким,… таким больным на всю голову.

Сейчас я думал о том, что лучше бы я ее трахнул, когда у меня была возможность. Тогда, возможно, она никогда бы не общалась со мной, никогда бы не забралась бы мне под кожу. Тогда бы она стала просто безликой подстилкой, которую я трахнул, и смог бы забыть о ней.

Но, о, нет. Я так пытался сохранить контроль, а сейчас все летело черт знает куда.

У меня имелись чувства к моему эскорту. Настоящие. Чувства.

Я хотел дать себе пощечину, но, на самом деле, я не был уверен, что мне бы это помогло.