Мэгги Энн Мартин - Если честно

– У Илейн в волосах запуталась резинка для волос, и я помог ее вытащить. Ты поэтому ушла?

– Но тогда почему ты убежал с дивана? – спросила я. – Ведь между нами в тот момент все шло хорошо.

Даже в темноте я видела, как лицо Джорджа заливается краской.

– Мне не хотелось, чтобы мы в первый раз поцеловались на диване для обжиманий на чьей-то домашней вечеринке, – сказал он, массируя мне ладони. – Я пошел на эту вечеринку по единственной причине – чтобы провести время с тобой. И вообще большую часть того, что я делаю сейчас, я делаю потому, что хочу проводить время с тобой.

– Ты специально заваливаешь математику, чтобы я продолжала с тобой заниматься?

Он засмеялся.

– Нет, с математикой у меня реально плохо.

– Или просто я плохой репетитор.

– Или вместо математики нам хочется заниматься другим, когда мы вместе.

Мое сердце комком встало в горле.

– Каким таким другим?

– Вот таким, – сказал он, наклоняясь ко мне.

Его губы мягко коснулись моих, и я почувствовала его запах. Бальзам для губ и апельсины. Наш поцелуй стал глубже, и я сжала запястье Джорджа, желая никогда его отпускать.

Я пребывала в таком ошеломляющем оцепенении с того момента, когда мы с Джорджем поцеловались, что совершенно забыла о запланированном на следующее утро интервью с бейсболистом Чейзом Стивенсом, бывшим учеником миссис Брандт. Проснувшись, я мечтательно посмотрела на свой телефон, ожидая увидеть милое сообщение от Джорджа, а обнаружила набранное заглавными буквами напоминание быть в школе к 7 часам.

Это заставило меня буквально слететь с кровати и натянуть первую нашедшуюся на полу футболку. Чистя зубы одной рукой и одновременно причесываясь другой, я решила, что сегодня придется обойтись растрепанным пучком. В первый день после поцелуя с Джорджем я бы, конечно, предпочла потратить немного времени, чтобы хорошо выглядеть, но – хей! – если он все еще будет интересоваться мной, увидев меня в естественном виде, тогда я точно буду знать, стоит ли он того, чтобы его удерживать.

Я перепроверила, достаточно ли в миске у Фиеро еды на день, и выбежала к Норме. У меня оставалось меньше пяти минут, чтобы добраться до школы, и если я превышу скорость на десять миль в час, то как раз успею. Норма взвыла, когда я попыталась ускорить ее, но в конце концов успокоилась. Мы прибыли в школу с минутой в запасе (и заполучили классное парковочное место, если честно).

Влетев в кабинет миссис Брандт, я обнаружила там Чейза, сидящего с телефоном в руках. Когда я пыталась вызвать в памяти имя Чейза Стивенса, ничего не возникало. Но как только я его увидела, то тут же узнала. Даже через заляпанное, покрытое следами пальцев стекло витрины со спортивными трофеями я могла узнать его глубокие голубые глаза с общих фотографий команды, на которые я отсутствующе смотрела перед физкультурой. Глаза у него были пронизывающие. Если бы я была рекрутером, то предложила бы ему тайную сделку исключительно из-за силы его взгляда.

– Привет, – сказал он, вставая и протягивая мне руку. Я пожала ее изо всех сил и попыталась (безуспешно) перестать таращиться ему в глаза.

– Привет, я Саванна, – представилась я, – извини, я немного опоздала. Это все эти вторники!

– Да, они хуже всего, – согласился он.

Я на мгновение отвела взгляд, чтобы достать диктофон и блокнот, и положила их между нами.

– Итак, ты учился у миссис Брандт? – спросила я, нажимая на запись.

– Верно, – кивнул он. – Я, вообще-то, был в составе Spartan Spotlight, так что был рад прийти пообщаться с соратником, словесным ботаником.

Ботаником? Чейз Стивенс оказался совсем не таким, каким я его представляла. В моих мемуарах должна будет появиться целая глава под названием «Спортсмены, которых я считала придурками, а они оказались весьма ничего». Он стал бы первым, кого я бы там упомянула.

– Супер, – сказала я, – ты не против, если я сразу перейду к вопросам?

– Вперед.

– Как долго ты был в бейсбольной команде?

Он задумался на мгновение.

– Я здесь учился с 2010 по 2014-й, так что был в команде с 2011, моего второго года[10].

– И какое у тебя создалось впечатление от тренера Триада?

– О, тренер Т. Он был… типа… ну, он этакий персонаж. Но он реально хорош в своем деле. Он делал все для того, чтобы мы были как можно лучше подготовлены к колледжу и играли как слаженная команда. Он всегда говорил, что не потерпит избалованных див, поэтому от него мы многое узнали о пользе работы в команде.

Конечно, Триад употребил бы термин дива. По коже побежали мурашки при воспоминании о моем интервью с гнусным тренером.

– И ты никогда не чувствовал, что у него были любимчики? – спросила я.

– Ну… то, что он не хотел иметь див в команде, не означало, что он сам же не способствовал их сотворению.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не собираюсь называть никаких имен, но в команде были ребята, тщательно отобранные, чтобы стать частью программы, которую он начал, – сказал Чейз, изображая в воздухе кавычки. – У Триада были друзья во многих основных колледжах округа, и они лично встречались с этими людьми. Что-нибудь вроде пойти на обед вместе всей группой и пообщаться с ними перед играми.

– А ты не был частью этой программы? – спросила я.

– Нет, меня не отобрали.

– Но ты ведь все равно играл в бейсбол в колледже, верно?

– Ну, да. Но я добился этого сам. Для меня игра никогда не стоила того, чтобы лизать ему задницу. И слушай, я думаю, что в глубине души он хороший чувак. У него семья, дети и внуки, которые приходят почти на все игры. Я не добиваюсь его увольнения или еще чего-либо в этом роде, когда рассказываю тебе это.

– И что приходилось делать ребятам, чтобы оставаться частью этой группы? Должны ли они были играть определенным образом? Или, если они начинали хуже играть, их исключали? – спросила я.

Чейз побарабанил пальцами по парте несколько секунд, а потом тяжело вздохнул.

– Знаешь, многие из этих парней до сих пор мои хорошие друзья. И я не хочу, чтобы создалось впечатление, будто им досталось что-то легко потому, что они были частью этой группы. Они все хорошие игроки.

– Но ты все же был достаточно хорош, чтобы попасть в программу колледжа без его помощи, – поднажала я. – Он когда-нибудь сердился на тебя за то, что ты не был частью этой группы?

– Ну, он спрашивал меня, будет ли мне это интересно. Но я думаю, что он встретился с моей мамой на тренировке и решил, что я не совсем подхожу по типажу, – сказал он, хрустя пальцами.

– У тебя только мама? – спросила я.

Он кивнул.

– Больше мне никого не нужно, и моим братьям и сестрам тоже. Я слежу за этим.

– То есть когда ты говоришь, ты не подошел по типажу, ты имеешь в виду…

– Что я не купаюсь в деньгах.

– Ребятам приходилось платить за участие в группе?

Он заерзал на своем сиденье и начал разминать пальцы, старательно избегая моего взгляда. Я видела, как он в уме ищет пути отступления, и поняла, что перестаралась. Я слишком насела со сложными вопросами. Блин, блин, блин!

– Если ты хочешь использовать псевдоним, чтобы остаться инкогнито, мы можем это сделать, – еще немного нажала я, – и никто не узнает, что это ты разговаривал со мной.

Я не могла его потерять, уж точно не теперь, когда он почти раскрыл мне самые важные детали.

– Ну ладно… хорошо, – сказал Чейз.

Он снова расслабился, а я, наоборот, выпрямилась. Наступил самый напряженный момент.

Я подалась вперед, прежде чем повторить свой изначальный вопрос.

– Приходилось ли ребятам платить за участие в этой группе?

– Да, люди платили за то, чтобы быть частью этой группы, – сказал он.

Я торопливо писала, надеясь, что позже смогу разобрать собственный почерк. Мне только что удалось обнаружить весомые улики, которые потенциально могли повлиять на то, как функционирует школьная система, и я должна была убедиться, что все поняла правильно. Я сорвала куш, Бэтмен!

– И куда шли эти деньги? – спросила я.

– Я предполагаю, что в карманы Триада и рекрутеров. Без понятия.

– Думаешь, часть достается школе?

– Вряд ли школа была бы настолько глупа, чтобы ввязываться в это, по крайней мере сознательно. Думаю, в любом случае мы не знаем, на что он в результате тратит эти деньги.

Ё-моё! Это больше, чем можно было рассчитывать. И история развивалась вовсе не так, как я ожидала. Если бы можно было доказать, что Триад берет деньги у студентов за участие в сомнительных встречах с рекрутерами колледжей, моя история могла бы послужить толчком для его увольнения.