Кресли Коул - Если обманешь

Противясь браку со старым графом, Мэдди решилась на путешествие в Лондон, чтобы навестить подругу детства Клодию, но, прежде всего, завлечь в свои сети ее брата Клинтона Уэйленда. К сожалению, Куин, с его вьющимися волосами, искрящимися весельем зелеными глазами и приличным состоянием, отказался жениться.

Что ж, придется воспользоваться тремя оставшимися у нее вариантами.

Во-первых, Мэдди могла вернуться в Марэ и по-прежнему жить там одна; во-вторых, могла отказаться от дальнейшего нагромождения лжи, признаться Уэйлендам, в каком незавидном положении оказалась, и просить принять их под опеку; в-третьих, могла выйти замуж за Ледо.

Одна мысль о признании Куину и Клодии в том, что все ее рассказы о своей жизни — неправда, заставляла Мэдди краснеть от стыда. Ей представилось, как Куин засмеется и брезгливо посмотрит на нее. Мэдди резко тряхнула головой, решив, что никогда не признается им.

Что касается Марэ, то ее ждет там куча долгов и неприветливая, полная неопределенности голодная зима. А Мэдди не хотела голодать.

Значит, остается Ледо и удручающая перспектива.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Мэдди снова сосредоточила внимание на высоком мужчине, продолжавшем кружить по помещению.

Его методичные, настойчивые поиски и даже манера двигаться завораживали ее. Вот он остановился, провел растопыренными пальцами по волосам и огляделся вокруг. Досадно было, что он никак не мог найти свою пассию, и Мэдди выпила за него, пожелав ему удачи.

Он повернул голову в ту сторону, где сидела Мэдди, задержал на ней взгляд и тут же возобновил свое решительное проталкивание к декорированной лебедями и сатирами платформе.

«Странно — ведь здесь сижу только я. — Недоуменно нахмурившись, Мэдди поставила стакан с пуншем. — Наверное, спутал меня с кем-то. Может быть, стоило воспользоваться этой ошибкой и обменяться с ним парой поцелуев? Как приятно было бы стискивать эти мускулистые плечи, тогда как его губы прижимались бы к моим…»

Они не отрывали глаз друг от друга, пока он приближался к ней. Мэдди перестала замечать суетившихся внизу пьяных мужчин, слышать фальшивый, визгливый смех куртизанок.

Он поднимался, перешагивая через две ступеньки. Когда он встал перед ней, она ахнула. Ее глаза находились вровень с его пахом, и Мэдди отчетливо видела, что он… возбужден. Она медленно подняла лицо вверх.

Он смотрел сверху вниз, молча, протянув ей свою большую руку. У него были черные глаза. Мэдди никогда не встречала людей с таким пристальным взглядом. Она прерывисто вздохнула.

Удар молнии, любовь с первого взгляда. «Нет-нет. Не нужно мне никаких молний!» — подумала Мэдди. У нее не было никакой мечтательности, и она всегда отличалась достаточной практичностью. А сейчас она не имела понятия, откуда возникла такая мысль, хотя выражение «удар молнии» имело и другое, более проникновенное значение.

Ей жутко хотелось опереться на предложенную руку. Одной рукой она стиснула свой стакан, другой вцепилась в оборки платья.

— Извините, сэр. Я не та, кого вы ищете, к тому же не из тех женщин, что… э-э… собираются здесь.

— Я знаю это. — Бережно, но крепко он взял ее за локоть и поставил на ноги. — Если бы вы были одной из тех женщин, я не стал бы искать вас. — У него был выраженный шотландский акцент, а голос такой завораживающий и хриплый, что ее пробирала дрожь.

— Но я не знаю вас, — выпалила, задохнувшись, Мэдди.

— Скоро узнаешь, девочка, — ответил он, и Мэдди поморщилась. Но прежде чем она успела ответить, он взял у нее стакан и отставил в сторону, потом, подхватив ее под руку, повел с платформы.

За право стать подтверждением ее окончательного падения внутри Мэдди боролись два порока: чрезмерное любопытство и обостренное чувство гордости. Ей представилось, что эти две черты ее характера устроили бег наперегонки, словно лошади на бегах, на которых она время от времени играла. В данный момент в лидеры вырвалось любопытство, настойчиво требовавшее послушать, что скажет Шотландец, хотя Мэдди догадалась, что он ведет ее к расположенным в ряд вдоль дальней стены склада комнатам. Она усмехнулась. Это были комнаты, в которых проститутки обслуживали своих клиентов.

Он открыл первую попавшуюся дверь. Внутри, в тускло освещенной комнате, на коленях перед молодым мужчиной стояла женщина и добросовестно работала ртом, в то время как молодой человек, склонившись, щипал ее набухшие розовые соски.

— Вон отсюда, — спокойно, но с явной угрозой скомандовал Шотландец. — Сейчас же.

Женщина, очевидно, осознала опасность раньше своего пьяного клиента. Она оттолкнула его, подтянула корсаж и вскочила на ноги.

Парочка, качаясь, направилась к выходу, и Шотландец бросил взгляд на Мэдди, явно для оценки ее реакции на только что увиденное. Мэдди пожала плечами. Одна из ее лучших подруг, жившая в квартире, напротив, на одной с ней лестничной площадке, пользовалась большой популярностью у противоположного пола, так что подобные сцены она наблюдала постоянно. И вообще, в Марэ достаточно было повернуть за угол, чтобы увидеть разные проявления порока.

Мэдди был двадцать один год, а она уже успела насмотреться всего.

Как только они остались одни, Шотландец закрыл дверь и подпер ее стулом. Почему она не встревожилась? Почему в подобном месте у нее не проявляется естественное чувство самосохранения? Большую часть комнаты занимала широкая кровать, задрапированная красными атласными занавесками. Никто не услышал бы доносившиеся отсюда крики, а если бы и услышал, подумал бы, что проститутка дает шумное представление.

Да отчего-то Мэдди чувствовала, что этот человек не причинит ей вреда, а у нее был развит безошибочный и проверенный инстинкт в отношении мужчин — бесценный дар в Марэ.

На тот же случай если дело обернется не лучшим для нее образом, она продемонстрирует свое умение бить коленом в пах и кулаком в адамово яблоко. Он был бы поражен тем, какой нечестный и яростный бой могла бы провести эта изящная мадемуазель.

Заперев дверь, он подошел к Мэдди настолько близко, что это вряд ли можно было назвать приличным. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо.

— Как я уже говорила вам, сэр, я не из этих женщин. Я не имею ничего общего с такими комнатами, и не следовало… затаскивать меня сюда.

— А как я уже говорил, будь вы куртизанкой, я вообще не приблизился бы к вам. Я знаю, что вы леди. Чего никак не пойму, так это зачем вы явились на этот маскарад.

«Я стараюсь забыть, что вскоре придется возвращаться в ад».

Мэдди встрепенулась. — Я пришла с подругами. Мы здесь в поисках приключений. — По крайней мере, подруги. Она же планировала пощипать карманы, коль скоро здесь рекой льется пунш.

— И вы, конечно, имеете в виду любовные приключения. — Похоже, что в его голосе появилось раздражение. — Скучающая молодая жена в поисках партнера по постели?

— Совсем нет. Мы здесь просто для того, чтобы ощутить подобие шока, о котором можно будет написать в наших дневниках. — Будто у нее был дневник или время для ведения записей.

— Поэтому вы и позволили мне завести вас сюда? Потому что решили, что из меня получился бы хороший материал для вашего дневника?

— Я позволила вам, поскольку сопротивляться было бы бесполезно, — ответила Мэдди. — Мне уже встречались такие решительные, как вы. Разве что-то могло заставить вас отказаться от намерения затащить меня в одну из этих комнат?

— Думаю, ничто на свете.

— Вот именно. Поэтому, чтобы не оказаться взваленной на плечи, я и решила, что будет лучше, если вы отведете меня в тихое место, где я смогла бы объяснить, что меня это не интересует.

Он придвинулся ближе, заставив ее отступить к придвинутому к стене низкому столику.

— Мое намерение не ограничивалось только тем, чтобы остаться с тобой наедине, девочка. И оно не ослабло.

Было удивительно, насколько уверенно она держалась. Ее ярко-синие глаза невозмутимо взирали из-под маски, будто затемненная комната, в которой к ней приставал высоченный шотландский горец, была обычным местом.

Приглядевшись, Итан решил, что ей, должно быть, не более двадцати лет, но она была сдержанной и даже более привлекательной, чем ему показалось тогда, когда он впервые увидел ее на улице.