Светлана Лубенец - Если влюбишься — молчи!

Оксана согласилась поговорить с Кепой, хотя в успех переговоров не верила. Кепа был мирным, дружелюбным парнем и в драках никогда не участвовал. Может быть, он и знает, кто побил Оксаниных одноклассников, но настучать на своих, наверняка, посчитает невозможным.

На субботний вечер был назначен КВН между девятыми классами, а потом, как выражалась дремучая Надежда Ивановна, танцульки.

Три подруги договорились встретиться перед КВНом у Анжелы. Когда Оксана пришла к Решетиловой, Юлька уже прыгала там перед зеркалом в облегающем темно-синем мини-платье и, похоже, была очень довольна собой. Платье имело небольшое декольте, и Оксана сразу заметила Юльке, что на ее голую шею просится какое-нибудь украшение.

– Точно, – огорчилась и как-то сразу сникла Юлька. – Но… не бежать же домой… Анжел! Дай мне свой кулончик… ну… тот, с Девой. Ты его все равно не надела.

– Ты же Козерог, а не Дева, – улыбнулась Оксана.

– Какая разница? Это всего лишь украшение, надо же шею закрыть, сама сказала… Анжелка, ну дай! Не жмись!

– У меня его нет, – наконец отозвалась Анжела.

– Ясно, – заключила Юлька. – Жаба душит!

– Какая жаба! Я его… потеряла.

– Да ну? – в один голос воскликнули Юлька с Оксаной. – Когда? Как?

– Если б знала, когда, как и где потеряла, то, может быть, давно уже нашла.

– Наверно, замочек расстегнулся, – предположила Юлька. – Они такие ненадежные, все время надо следить. От родителей здорово попало?

– А ты как думаешь! – Анжела покусала пухлые розовые губы, потом вскинула глаза на подруг и резко бросила им: – И больше говорить об этом не хочу. А тебе, Юлька, вполне подойдет вот это. Гляди, – и она достала из шкатулки короткую толстую цепь из перевитых между собой серебристых и голубоватых звеньев.

– Как раз к платью! – восхитилась Юлька, звонко чмокнула Анжелу в щеку, и потерянная Дева была тут же забыта.

КВН выиграл 9-й «Б». Все остальные девятые горевали по этому поводу недолго, потому что в зале погасили верхний свет, засветились гирлянды светомузыки, и началась дискотека.

На первый же медленный танец Оксану пригласил Борис Доренко. Он уже довольно давно оказывал ей всяческие знаки внимания, но впечатления они на девушку не производили никакого. Доренко ей не нравился. Слишком уж он был правильный, причесанный, отглаженный – как с журнальной картинки. Борис собирался после девятого класса поступать в какой-то навороченный коммерческий колледж с изучением банковского дела и весь был в учебе и общественных делах. Для поступления ему, кроме отличного аттестата, еще нужна была какая-то особенная характеристика, и Боря старался вовсю: был старостой 9-го «А», заседал в школьном совете и возглавлял какое-то невыносимо научное общество. Оксане Борина деятельность казалось вымученной и непроходимо скучной.

– У меня на завтра есть два билета на «Гостей из будущего». В концертном комплексе выступают. А в первом отделении известная группа из Политеха «Сталкеры». Не хочешь пойти? – Доренко приглашал небрежно, чтобы не было слишком обидно, если услышит отказ. Он знал, что Оксана от него не в восторге, и заранее подстраховывался.

– Спасибо, Боря, – вежливо поблагодарила его Оксана. – Я завтра не могу. У меня… важное дело…

– Ясно, – усмехнулся Доренко. – Как говорится, было бы предложено.

Танец кончился. Борис проводил девушку до места, где ее поджидали подруги, и с достоинством удалился.

– Ну как? – спросила Юлька.

– Что «как»? – передразнила ее интонацию Оксана.

– Ну… Доренко?

– Будто не знаешь! – фыркнула Оксана. – Все так же. Между прочим, на «Гостей из будущего» приглашал и на «Сталкеров».

– На «Сталкеров»… И ты отказалась?

– Естественно!

– Глупая какая! Да на «Сталкеров» еще труднее достать билеты, чем на «Гостей…»! Там один солист Гарик чего стоит… Голубоглазый такой, на скандинава похож. Все девчонки Питера в него влюблены.

– Неужели ты тоже? – поддела ее Оксана.

– Я, между прочим, ничем не хуже других, но… – Юлька подняла вверх указательный палец, – но он мне нравится только теоретически, потому что практически, как ты знаешь, мне нужен только Сашка.

– А мне, Юленька, не нужен ни Доренко, ни ваш Гарик, – рассмеялась Оксана.

– Не понимаю, – Юлька закатила вверх свои ясные голубые глаза и молитвенно сложила на груди ручки с тоненькими пальчиками, – чем тебе не нравится Борюсик? И высокий, и красивый, и умный, и банкиром будет, помяни мое слово! Вот, клянусь, если бы не Сашка и не Гарик из «Сталкеров», я бы… Ну скажи ей, Анжелка!

– Обойдется и без Доренко, не умрет, – бросила им Решетилова.

Юлька рассердилась:

– Это ты из зависти! Тебе самой Борька нравится, а он на Оксану смотрит, вот ты и злишься.

– Больно надо!

– Да все знают, что именно тебе и надо… Ой, смотрите, опять «плевки» просочились! – Юлька забыла про Доренко и показала рукой на стайку пловцов в другом конце зала.

Все «плевки» были одеты в одинаковые черные куртки до пояса. Поскольку они прошли на дискотеку нелегальным, одним им известным путем, то сдать одежду в гардероб, конечно, не смогли.

– Юль, – обратилась к Акимушкиной Оксана, – а Сашка не рассказывал, в каких куртках были те, которые ему «фейс» попортили? У «плевков» они особенные: на заказ шьет какая-то фабрика спортивной одежды.

– И что в них особенного?

– У Кепы на нагрудном кармане, под «молнией», блестящим шелком вышиты три волнистые дорожки. Ну… вроде как вода… А на рукаве тем же шелком – пиктограмма, изображающая пловца с поднятой над головой рукой.

– Сашка ничего такого не говорил, – ответила Юлька. – Но, знаешь, Ксана, в темноте черное на черном можно и не заметить.

Через несколько минут девчонки напрочь забыли о «плевках» с их пиктограммами, потому что были нарасхват: их приглашали танцевать и свои ребята, и одиннадцатиклассники, а с Оксаной умудрился потанцевать даже неизвестно откуда вывернувшийся Кепа.

В понедельник с синевой под глазом в школу пришел Илья Веретенников.

– Ну вот! – торжественно заявила подругам Юлька. – В субботу на дискотеку притащились «плевки», а сегодня Илюха – с та-а-ким фингалом! Не понимаю, почему парни не соберутся все вместе и не взгреют этих негодяев?

– А кому собираться-то? – как-то не по-доброму улыбнулась Анжела. – Твоему Сашке-интеллигенту да математику Феклистову?

– Мне кажется, Илья с Сохадзе вполне бы могли…

– Кишка у них тонка, – вдруг зло процедила Анжела.

Оксана с удивлением посмотрела на подругу, которая несколько нервно постукивала по парте пальцами, но ничего не сказала. Все знали, что Анжела Решетилова – человек настроения, и иногда ее лучше не трогать. Когда она бывала не в духе, ей боялась возражать даже Надежда Ивановна.

Оксана решила, что ее «кишка», в отличие от той, какая была у Веретенникова и у Сохадзе, абсолютно не тонка и потому пора начать действовать. Вечером она непременно поговорит с Кепой, и, может быть, уже сегодня что-нибудь выяснится.

Вечером выяснился только тот факт, что Кепа уехал на очередные сборы, а потому разговор с ним опять был отложен на неопределенное время.

А в 9-м «А» между тем события продолжали развиваться дальше. Одноклассников начало будоражить странное поведение Олега Сухорукова. Олег был бессменным отличником с первого класса. В 9-м «А» учившихся на «отлично» было трое: Оксана Величко, Борис Доренко и Олег Сухоруков. Но если Оксана с Борисом последнее время начали слегка сдавать позиции и иногда схватывали четверки, то Олег продолжал по всем предметам получать только «отлично». И вдруг самый «прожженный» отличник Сухоруков перестал готовить домашние задания, прогуливал школу и отказывался отвечать на уроках. Надежда Ивановна по нескольку раз на дню проводила с ним воспитательные беседы, таскала к завучу и директору, вызывала родителей, но все предпринятые ею меры успеха не имели. Наконец, отчаявшись, она назначила классное собрание, на котором просила старосту Доренко вызвать Сухорукова на откровенный разговор, чтобы как-то переломить создавшуюся ситуацию.

На собрании Доренко долго произносил длинные витиеватые фразы о долге учащегося перед государством, предоставившим возможность получения бесплатного образования, перед родителями, которых Сухоруков не сможет прокормить, когда они состарятся, потому что он, не имея хорошего образования, не сможет получить прилично оплачиваемой работы, и так далее. Надежда Ивановна ерзала на стуле за последней партой, куда специально села, решив предоставить детям полную самостоятельность. Она хотела, чтобы они просто поговорили по душам, а староста зачем-то начал стыдить и отчитывать Олега, да еще такими казенными фразами, от которых сводило скулы даже у Надежды Ивановны. Учительница сорвалась с места, чтобы прервать неуместное красноречие Доренко, но было уже поздно: Олег, опередив ее, бросил Борису: «Заткнись!» – и быстро вышел из класса.