Светлана Лубенец - Если влюбишься — молчи!

– Ну да! Тот ведь, главный, все время говорил через толстый шарф.

– А-а-а, – опять протянула Анжела. – Ну… да, через шарф. Противный такой голос получается…

– Да проснись ты наконец! Еле соображаешь! – ткнула ее в бок Юлька. – Вспомни, не заметила ли ты в них чего-нибудь такого, что могло бы навести нас на их след.

Анжела отрицательно помотала головой, а потом, будто действительно проснувшись, твердо сказала:

– Я считаю, это «плевки». Больше некому!

– Нет, Анжела, для «плевков» они слишком высокие, особенно тот, что у них за главного.

– Не знаю, какие к вам приставали, а ко мне – невысокого роста. И с пиктограммами на рукавах! Как ты рассказывала! – голос Анжелы окреп и набрал силу.

– Тебе, наверно, от страха они показались невысокими. А уж как ты в таком стрессовом состоянии смогла пиктограмму разглядеть, я вообще не понимаю! – громко и недовольно возмутилась Оксана.

– Ничего мне не показалось! – не менее громко стояла на своем Анжела. – Они все были с меня ростом!

– Не спорьте, девочки, – вмешалась Юлька. – Их, может быть, целая банда, куда входят и «плевки» тоже, – она внимательно посмотрела на Анжелу и спросила: – Может быть, расскажешь, за какое «преступление» ты расплатилась Девой?

– Нет! – отрезала Анжела.

– Понимаю, – согласилась Юлька, – про свои гнусности никому неохота распространяться. Но ты хотя бы будешь нам помогать?

– А что вы собираетесь делать? – встрепенулась Анжела.

– Я думаю, их надо выследить! – ответила Оксана.

– Выследить? – усмехнулась Решетилова. – Если все уже произошло, то за кем следить?

– Юлька еще с ними не встречалась. Ей только письмо пришло.

– Письмо?

– Ну да! А тебе разве письмо не приходило?

– Н-нет…

– А как же?

– Что… как же?

– Ну… встречалась ты с ними как?

– Просто… подкараулил… ли… во дворе – и… все…

– Ясно. У них ко всем разный подход, – Оксана нервно простучала пальцами по деревянному подлокотнику кресла что-то очень ритмичное и продолжила: – Ну так вот! Я предлагаю проследить, куда эти мерзавцы пойдут после разговора с Юлькой.

– Вот это без меня! – Анжела плюхнулась обратно в постель, снова натянула одеяло до подбородка и уставилась в потолок.

– Мы осторожно. Они не увидят. А мы…

– Сказала же: никуда не пойду! – перебила подругу Анжела. – И следить не буду! Ни за что!

– Анжелка! Неужели тебе не хочется наказать этих гадов?

– А вы их еще и наказать хотите? – презрительно хмыкнула Анжела.

– Ну… может, я неправильно выразилась… Не наказывать, конечно… Хотя бы остановить. Они слишком высокую цену с Юльки заломили.

– А не надо было ей…

– Что не надо было? – взвилась Юлька. – Ты что-то знаешь? Говори!!!

Анжела, отбросив одеяло, опять села в постели:

– Я знаю только то, что ты во что-то вляпалась, и про это кое-кому стало известно, вот и все. И хватит мне рассказывать басни про слежку и прочее… Что бы вы ни сделали, ваше ничтожество, о котором этот кто-то знает, при вас и останется. А не заплатите ему, широкая общественность будет поставлена в известность о вашем «славном» прошлом.

– Но мы как раз и хотим им в этом помешать!

– Не выйдет, говорю вам! Впрочем, – Анжела передернула плечами, – вы и сами знаете. К чему передо мной-то комедию разыгрывать, не понимаю.

– Ладно, Юлька, пошли, – поднялась с кресла Оксана, – и без нее обойдемся.

Дома Оксана с трудом выдержала неравный бой с родителями по поводу пропавшего золота. Мама на самой высокой ноте кричала, что не понимает, как можно потерять кольцо, которое очень плотно сидит на пальце, разве что только вместе с самим пальцем. И сережку, по ее мнению, можно потерять только одну, а не две сразу, да и это проблематично, потому что на замочке там стояли специальные фиксаторы, которые автоматически защелкиваются при нажиме на дужку. Оксане пришлось с ходу сочинить, что она, опаздывая в школу, положила украшения в карман, а потом, видимо, выронила, когда доставала перчатки, а хватилась не сразу. На это мама резонно заметила, что положить золотые вещи в карман демисезонного пальто вместе с перчатками может только абсолютно безответственный человек, который сам денег не зарабатывает и потому не знает, как тяжело они достаются. А те, которые сами зарабатывают деньги, никогда серьги с кольцами в карман не положат, потому что дураку ясно – оттуда их легче всего потерять.

Зареванная и несчастная, Оксана выскочила на лестничную площадку и столкнулась с Кепой.

– Ты чего такая всклокоченная? – сочувственно спросил он.

– Так… с родителями поругалась…

– Бывает, – философски изрек Денис. Он был в той самой куртке с пиктограммой на рукаве, и Оксана решилась наконец с ним поговорить, не упоминая, конечно, о себе:

– Скажи, пожалуйста, это не ваши ребята регулярно портят физиономии нашим?

– Не понял, – остановился Кепа, который уже повернул к лифту.

– Ну… вы же часто деретесь с ними, а сейчас, по-моему, – Оксана внимательно посмотрела ему прямо в глаза, – вы просто обнаглели!

– Не понял! – повторил Кепа уже несколько угрожающе. – Как говорится, вот с этого места поподробнее, пожалуйста!

– Пожалуйста! Сколько угодно! – в тон ему ответила Оксана и перечислила фамилии одноклассников, лица которых за весьма непродолжительный период времени украсились разноцветными синяками. Потом она чуть-чуть подумала и все-таки решилась добавить: – А у девчонок эти негодяи отбирают золотые украшения и требуют… – Оксана запнулась. – Требуют совершенно невозможного…

– Чего?! – с округлившимися сумасшедшими глазами спросил Денис.

– Да не того, что ты подумал, – махнула рукой Оксана. – Но кто знает, до чего дойдут. Аппетиты у них растут не по дням, а по часам.

– Нет. Это не наши. Я мог бы, конечно, не знать, за что отлупили одного пацана или двух, но про такую войну знал бы. И потом, – он исподлобья глянул на Оксану, – чтобы у девчонок золото отбирать… Я даже не могу представить, чтобы кто-то из наших ребят мог до такого опуститься. У нас все-таки люди проверенные: за границу ездим. Всех, кто хоть чуть-чуть был нечист на руку, давно из школы выгнали… в три шеи.

– Денис, вот куртки ваши… Говорят, что на тех мерзавцах были такие же, с пиктограммами на рукавах… в виде пловцов. Они где-нибудь продаются?

– Куртки-то? Нет. Нам на заказ шьет фабрика спортивной одежды «Вымпел». Мерку с каждого снимают. Эксклюзивная работа.

– А вы всегда должны их носить?

– Не обязательно. Главное, чтобы на сборах выглядеть, как команда. Но почти все носят. Во-первых, беречь глупо: мы же еще растем, они малы становятся. Вернее, это во-вторых. А во-первых, куртки очень удобные и сшиты хорошо, стильные. Меня, кстати, не раз просили продать.

– Значит, кто-то все же мог свою продать?

– Вряд ли. Когда выдают новую, старую, из которой вырос, надо сдать.

– Зачем?

– Почем я знаю? У них там на складе, наверно, какая-нибудь отчетность. Но ты не сомневайся: терроризм в отношении ваших точно развязали не наши ребята. Слегка помахаться с вашими – это пожалуйста, но такой разбой учинять, о котором ты рассказываешь, никто бы не стал. Если узнают, можно и из школы вылететь в два счета. Никому это не надо!

Оксана кивнула, и они вдвоем съехали на лифте вниз.

– Ксан, – уже во дворе обратился к девушке Кепа, – я все-таки еще поговорю с нашими. Может, кто-то что-то слышал. Мне, знаешь, не нравится, что эти бандиты под наших ребят косят.

Оксана еще раз кивнула, и Кепа зашел в подворотню, откуда был выход из двора на улицу. Оксана хотела побежать к Юльке, так как в сложившихся обстоятельствах разговаривать с ней по телефону при родителях было опасно. Она уже почти подошла к ее дому, как дорогу ей преградил одноклассник Максим Литвинов.

– Слышь, Оксанка, – развязно начал Макс. – Может быть, погуляем, а? – и он весьма гаденько ей подмигнул.

Оксана с удивлением уставилась на него. Максим Литвинов никогда раньше не предлагал ей ничего подобного. Наверняка по разным причинам, но одна из главных состояла в том, что ростом он совершенно не удался: был даже ниже Кепы и едва доходил девушке до плеча.

– Ты, Макс, случаем, не заболел? – осторожно спросила его Оксана.

– Никак нет! – Литвинов, дурачась, взял под козырек несуществующей фуражки. – Нахожусь в полном здравии и в боевой готовности № 1.