Розалинда Лейкер - Эта сияющая земля

— А что теперь, Рольф? — спросила Джоана, когда первое возбуждение от долгожданной встречи улеглось, и они собрались за круглым столом.

— Мне предложили работу в Алесунде. Я начинаю сразу после рождественских каникул.

— Тогда увидимся там.

Джина разливала кофе в чашки, когда увидела Карла Мюллера, приближающегося к дому. Заметив ее, он остановился. Джина кивком головы дала знать Керен о его приходе. Керен послушно и спокойно вышла из комнаты. И она, и Джина старались по возможности скрывать от Эдварда частые визиты немца. Эдварда сильно расстраивали прогулки Керен с ним.

— Этот нацист снова пришел, да? Я не могу смириться с тем, что она ходит с ним. И что Керен нашла в его компании? Она же не влюблена в него. Даже я вижу это.

Джина быстро подошла и положила руку ему на плечо.

— Не надо ничего придумывать. Помнишь, что я всегда говорила? Мы не можем быть эгоистами. Во время твоей болезни она не отходила от тебя и сейчас продолжает беспокоиться за твою жизнь. — Джоана повернулась к Рольфу, которому успела рассказать о Керен, и шепнула ему: — Рано или поздно он обо всем догадается.

— Возможно, ему стоит рассказать, как только он поправится окончательно. Естественно, Керен могла бы убедить его не предпринимать никаких действий.

— Я точно так же считала, как только узнала правду.

Керен надела пальто, вязаную шляпку и вышла на улицу.

Была середина декабря, но долина оставалась зеленой. В атом году снег не выпадал долго. Карл был в каске, которую она терпеть не могла, а шинель делала его в два раза толще. Ей было достаточно взглянуть на него, чтобы тревога охватила ее.

— Что случилось? — спросила она.

— Я получил назначение. Я уезжаю сегодня.

Она уставилась на него, изо всех сил стараясь не показать своей радости. Ее ночной кошмар закончился. Он собирался уезжать, и возможно, к своему счастью, она никогда не увидит его снова. Ей стоило огромных усилий скрыть облегчение, не пуститься в пляс, не откинуть голову и не захохотать так, чтобы смех эхом прокатился по долине. Чтобы скрыть свою реакцию, ей пришлось закрыть лицо руками. Но он истолковал этот жест по-своему.

— Не расстраивайся, Керен. Меня отправляют куда-то на побережье. Это мой долг. Мы захватим Британию. Ты знаешь, как мы называем твою страну? Крепость Норвегия.

Она опустила руки.

— Так ты пришел, чтобы попрощаться?

— Боюсь, что так. Пойдем со мной. Нет, нет, сегодня не вниз по долине, чтобы все нас видели, а в другую сторону, где мы будем одни. Нам нужно о многом поговорить. Ты знаешь, я не из тех, кто пишет много писем, но я бы хотел хоть иногда получать от тебя вести.

Она молча слушала. Он напрасно будет ждать писем от нее. Конечно, он может решить, что они просто не доходят до него. Она страдала от его поцелуев, грубых объятий, и сейчас все это заканчивалось. Они шли по тропинке между деревьями.

— Эти месяцы для меня были самыми счастливыми, — продолжил он, раздвигая ветви деревьев, чтобы пропустить ее. — Я не могу выразить словами, что для меня значило снова встретиться с тобой после стольких лет. Это… — Откуда-то выскочил заяц и перебежал им дорогу. Карл автоматически схватился за винтовку.

— Не стреляй! — закричала она.

Заяц был белый. Он уже успел сменить шубку на зимнюю и из-за этого стал легкой мишенью.

Он засмеялся и опустил винтовку.

— Ради тебя я позволю ему уйти. — Он обнял ее, и они пошли дальше. — У меня такая реакция, потому что я постоянно начеку.

— Тебе нечего здесь бояться. В этом тихом месте никого нет.

— Об этом я и думал, пока заяц не выскочил. — Он просунул пальцы в ее рукав. — Я буду скучать по тебе. — Он посмотрел вдаль. — Я хочу поговорить с тобой.

— Да? — Она с трудом скрывала радость от новости, что он скоро исчезнет из ее жизни. Впереди показалась маленькая деревянная хижина.

— Армейский клерк нашел для меня документы по делу Эдварда Рейна, и могу сказать, что вам больше не о чем волноваться. Его не заберут в заложники.

Ее лицо засветилось от счастья.

— Ты имеешь в виду, что нам больше не о чем беспокоиться?

Он тихо засмеялся, видя ее радость.

— Совсем не о чем. Никто не собирается забирать его.

Она закрыла глаза и покачала головой, не веря своему счастью.

— Я не знаю, как тебя благодарить за это. Я всегда буду благодарна тебе.

— Как благодарна?

Она увидела, что он смотрит на нее сальными глазами.

— Я говорю, — сказала она нервно, — ты доказал, что желаешь мне только добра.

— Это правда. А сейчас твоя очередь показать, что ты искренна со мной.

Продолжая пристально смотреть на нее, он снял каску. Они подошли к сторожке, и он показал винтовкой, чтобы она зашла внутрь. В этом месте хранилось заготовленное сено. Ее охватил страх, губы задрожали, и она покачала головой. Он нежно прижал ее к себе, но она попятилась назад.

— Ты же не хочешь, чтобы я доложил о состоянии Эдварда Рейна офицеру, который будет командовать вместо меня, ведь правда?

У нее пересохло в горле, и она не могла найти силы, чтобы заговорить. Отчаяние поглотило ее. Сопротивляясь ему, она потеряет все, к чему шла эти долгие месяцы. Она поняла, что ей не убежать. Шепот сорвался с ее белых губ:

— Нет, я бы не хотела.

С первого дня, когда офицер-медик осмотрел Эдварда Рейна, он знал, что дело закрыто, и никто не придет, чтобы забрать его в заложники. Он понимал, что Керен не согласится добровольно встречаться с ним, но у него не было времени ждать и надеяться.

Когда все закончилось, она медленно отстранилась от него и лежала съежившись. Ее одежда валялась рядом, а длинные светлые волосы разметались на сене, как легкая ткань. Он нагнулся и нежно коснулся ее лица. Она вздрогнула от его прикосновения. Он сделал шаг назад, не желая уходить, не услышав от нее прощальных слов. Но он так и не услышал их. Выйдя из хижины, он оглянулся и посмотрел на Керен долгим взглядом. Потом резко поднял голову и оглядел верхушки деревьев, уверенный, что слышал хруст. Но ничего. Вспомнив зайца, он покачал головой. Двинувшись по узкой тропинке в обратную сторону, он закурил сигарету.

Она продолжала дрожать и, казалось, была не способна мыслить. Все это она сделала ради того, чтобы Эдвард был в безопасности. Она засунула пальцы в рот и попыталась вызвать рвоту.

Звук чьих-то шагов заставил ее выпрямиться. Она испугалась, что это вернулся Карл, но вместо него на пороге стоял юноша с соседней фермы, а за ним вбежали два его брата, которых она хорошо знала. На их лицах читалось презрение.

— Ты грязная немецкая шлюха!

И она увидела у него в руке ножницы для стрижки овец.

— Нет! — пронзительно закричала она и попыталась проскочить мимо них. — Нет, пожалуйста.

Они втроем схватили ее. Она кричала и вырывалась, но сильная рука закрыла ей рот и нос. Ее усилия вырваться были тщетны. Дикими глазами она смотрела, как ее волосы прядь за прядью падают на пол, а потом почувствовала, как бритва касается ее головы, и теплая кровь стекает по лицу и шее.

Керен вылетела из сторожки и с плачем побежала по дороге, пытаясь скрыться в лесу, но услышала за своей спиной ужасающие вопли своих преследователей. Они схватили ее и, как сопротивляющееся животное, снова поволокли на дорогу, чтобы на всех окрестных фермах видели ее позор. Не помня себя от ужаса, она начала кричать, и звук ее голоса разносился по лесу. Тогда соседские парни отстали.

Не зная, что бежит одна, она продолжала кричать в истерике, и даже не заметила, что прибежала домой. Все выскочили за ворота, Рольф сильной рукой поймал ее, а Джоана помогла ему, вцепившись в ее рукав. Они повели ее в дом. Сидя на кухонной скамейке за столом, укутанная в теплую шаль, она продолжала дрожать, и им пришлось по глотку вливать в нее успокоительный чай. Когда раны на голове обмыли и намазали йодом, ее глаза наполнились слезами.

В тот день Керен так и не заговорила, а к полудню следующего дня спустилась вниз, надев на голову платок. Джоана с братом только что пришли с прогулки, а Джина писала письма. Керен спокойно обратилась к Джине:

— Твоему мужу ничто не угрожает. Его имени нет в списках. И больше нечего бояться, потому что Карл уехал отсюда.

Из глаз Джины потекли слезы благодарности. Отложив ручку, она прижала пальцы к трясущимся губам.