— Тогда есть шанс, что он ничего не сказал им о тебе, потому что все их внимание было приковано к машине. Он разговаривал с этими офицерами, когда смотрел на тебя?
Она затрясла головой.
— Хорошо. Когда паром причалит, просто сойди на берег с другими пассажирами, садись на автобус и езжай в город. Аксель — единственный, кто знал тебя по имени.
— Но что ты собираешься делать?
Он улыбнулся.
— Мне придется искупаться. И прямо сейчас.
Он бы не позволил ей смотреть, как собирается прыгнуть в воду, чтобы не подвергать ее дополнительному риску.
На палубе он снял ботинки, засунул их под ремень, перелез через ограждение и нырнул. Освещенная солнцем вода была такой чистой, что, нырнув, он видел дно парома и вращающийся винт. Когда он высунул голову, чтобы набрать воздуха, на пароме все было спокойно. Никто не заметил человека за бортом. Он как можно дольше старался плыть под водой, его целью было уйти незамеченным.
Выйдя на палубу, Джоана осмотрелась по сторонам, но Стефена нигде не было видно. На показавшемся вдали берегу стояли военные машины и солдат. Как только трап опустился, они вбежали на борт, окружили машину и стали задавать вопросы пассажирам и экипажу и проверять все отсеки корабля. У всех проверили документы, и когда стало ясно, что среди присутствующих нет водителя машины, солдаты устроили повторную проверку. Замечание ребенка, что какой-то мужчина прыгнул в воду, решило все проблемы. В ярости офицер позволил пассажирам покинуть паром, оставив капитана и паромщика для дальнейшего допроса. Все находившиеся на борту поклялись, что это был несчастный случай. Паромщик был того же мнения. Этот деревенский парень был слишком глуп, чтобы спланировать что-либо подобное.
Джоана заняла место в автобусе. Когда ее спросили, что она делала на другой стороне фьорда, она ответила, что в одном из магазинов продавали пряжу, и она полдня простояла в очереди, но безуспешно. Это было правдивое объяснение. Ее мысли были о Стефене. Он обещал дать о себе знать.
Уже было слишком поздно идти на работу, и она пошла в дом Астрид, надеясь узнать новости вечером.
Выйдя на берег, Стефен еще долго не мог отдышаться, лежа на мягкой траве под деревьями. Немного отдохнув, он услышал звуки, как будто хрустели ветки, ломаясь под чьими-то ногами. У него по спине пробежал холодок. Резко вскочив, он приготовился к борьбе. С залитого солнцем холма спускалась дюжина солдат, и их винтовки были направлены прямо на него. Он шагнул к воде.
— Руки вверх!
Стефен услышал звук взведенных курков. У него не было шанса спастись. Его застрелят, прежде чем он спрыгнет в воду со скалы. Он больше не сможет бороться за свою страну, у него не будет будущего с любимой женщиной. Он прошептал «Джоана», теряя надежду.
В тот вечер Джоана так и не получила никаких вестей. Придя на работу на следующее утро, она удивилась, что Том не появился вовремя. Одно из писем было важным, и она позвонила в его квартиру, надеясь застать его там, но ответа не последовало. Тогда она спустилась в холл и спросила у солдата, стоявшего на посту, не оставлял ли майор Рейн для нее сообщения.
— Нет, фройлен. Я слышал, что его взяли под арест.
— Под арест? Но за что?
— Мне неизвестно. Сказали, что оберштурмбанфюрер СС Вернер вчера утром потребовал его ареста. А позднее днем он утонул. Произошел несчастный случай.
Она вернулась в кабинет, подошла к столу Тома и открыла ящики. Судя по всему, в них рылись и забрали все документы. Но там не могло быть ничего, что скомпрометировало бы Тома. Тут она вспомнила, что выкрала документ из портфеля Акселя. Неужели Тома обвинили в этом? Снова спустившись в холл, она прошла в помещение военного штаба и попросила встречи с одним молодым офицером, которого знала. Он мог ответить на ее вопросы.
— Рейна арестовали после того, как Вернер обнаружил, что вчера утром у него из портфеля пропал важный документ. Это могло произойти только в кабинете Рейна. Больше некому было его взять. Рейн был единственным, кто мог находиться около портфеля. Вернер утонул, и допрос отложили.
— Могу я увидеться с майором Рейном?
— К нему запрещено пускать посетителей.
Она ничего не могла сделать, не посовещавшись с Гунаром или Стефеном. Она надеялась, что они смогут помочь ей снять обвинение с Тома. Если бы она могла получить обратно оригинал документа, то оставила бы его где-нибудь в здании на видном месте, и Тома бы выпустили.
Спустя два дня Гунар пришел в подвал. Уже было за полночь, когда он отодвинул панель и вошел в дом. В кухне было светло, и он увидел Астрид, сидевшую за столом в шелковом халате. Он тихо позвал ее по имени, чтобы не испугать. Она приподнялась и открыла дверь.
— Эго ты, Гунар? Мне казалось, я никогда не привыкну, что половина моего дома занята врагами, а в подвале вынуждены скрываться друзья. Проходи на кухню. — Рукой она показала на стул. — Хочешь выпить чая из засушенных ягод? Я сама собирала их прошлым летом. Этот старый рецепт сохранился еще от моей бабушки. — Она продолжала говорить, не останавливаясь. — Почему я говорю так быстро? Потому что знаю, что ты хочешь что-то рассказать мне.
— Боюсь, что так.
Она протянула к нему дрожащие руки.
— Должно быть, я не могла спать, потому что дом кажется слишком пустым сегодня ночью. Что со Стефеном?
— Его забрали.
На ее глазах появились слезы.
— Я буду молиться за него!
— Стефен борец.
— Гестаповцы будут пытать его.
У нее пересохло в горле.
— Но они не сломят его дух.
Она подошла к двери, шатаясь. Он хотел помочь ей подняться по лестнице, но она выпрямилась.
— Расскажи все Джоане. Я должна немного побыть одна.
Медленно она поднялась по ступенькам, держась за перила. Постучала в дверь Джоаны, дождалась ответа и прошла в свою комнату.
Джоана вышла сонная, завязывая пояс полосатого халата. Когда она увидела Гунара, то ей сделалось не по себе.
— Тебе удалось передать карточки?
— Все прошло беспрепятственно. Они находятся в нужных руках, но я здесь не по этому делу.
— Я знаю. Я вижу это по твоему лицу, и не думаю, что у меня найдутся силы вынести это.
— Гестаповцы взяли Стефена.
Она села на верхнюю ступень, как будто какая-то сила придавила ее, и, опустив голову, обхватила колени. Он поднялся и сел рядом с ней.
— Не надо, — пробормотал он, положив большую руку ей на плечо, но она не слышала его, поглощенная болью и отчаянием. Он молча сидел рядом, пока не вспомнил, что на столе стоит заваренный чай. Спустившись, он взял кружку, вернулся и поднес ее к губам Джоаны. Чай немного успокоил ее.
— Спасибо, что пришел, — произнесла она еле слышно.
— Не знаю, когда снова смогу увидеться с тобой. Мне надо скрыться. Ты больше не спускайся в подвал. Я устроил там погром, чтобы казалось, что подвалом не пользовались годами. На всякий случай.
— Послушай, у тебя осталась та бумага из папки Вернера? — Она объяснила, для чего ей это нужно.
— Копию сделали, а оригинал уже должен был вернуться к тебе, чтобы ты отнесла обратно, но агент, у которого он находился, был вынужден уйти в подполье. После смерти Вернера я не думаю, что тебе стоит возвращаться к этому делу. Ты и Рейну не поможешь, и себе только навредишь.
Она кивнула, и он еще раз крепко обнял ее, прежде чем уйти. Она не знала, сколько еще времени просидела на ступеньках.
Когда она уже не могла держать голову, то заснула, а утром, проснувшись, испытала шок от того, что произошло накануне. Астрид, как всегда, сильная духом, подала ей пример стойкости.
Джоана отправилась на работу как обычно. Золотым правилом разведки было не сдаваться ни при каких обстоятельствах и продолжать жить нормальной жизнью. Часто это служило самой лучшей защитой. В полдень два охранника СС зашли в ее кабинет.
— Оберфюрер СС Рихтер хочет видеть вас в главном штабе. Если с собой есть верхняя одежда, то возьмите ее.
За ней послал преемник Акселя, которого она не видела раньше.
То, что ей велели взять с собой верхнюю одежду, было нехорошим знаком. Для тех, кому не на что было надеяться, это всегда означало, что их судьба решена. Она надела пальто, в последние дни на улице похолодало, и спустилась с охранниками вниз к ждущей машине. В главном штабе она вошла в кабинет Рихтера. Он был не один. Бритоголовый мужчина средних лет стоял около окна и курил. Она знала — он из гестапо.