– Еще добрых четыре мили до города.
Его руки сомкнулись на ее талии, чтобы помочь ей спешиться. Он не делал этого с тех пор, как они покинули Аламеду. Он не приближался к ней с тех пор.
Она сняла руки с его плеч, как только ноги коснулись земли, но его руки остались у нее на талии.
– Может, все-таки поедем в Уэйко? – отважилась спросить она.
– Я не собираюсь разбивать лагерь, – мягко сказал он. – Я хочу попрощаться.
Потрясенная, Кортни замерла на месте.
– Ты не довезешь меня до Уэйко?
– Я никогда и не планировал этого. В городе есть люди, которых я не хочу видеть. И я все равно не смог бы оставить тебя в Уэйко одну. Мне нужно знать, что ты с кем-то, кому я могу доверять. В «Бар М» есть одна дама, с которой мы дружны. Это лучшее решение.
– Ты оставляешь меня с одной из своих любовниц? – заплакала она, не веря своим ушам.
– Да нет, черт возьми, Маргарет Роули – домработница Стратона. Она англичанка, в матери мне годится.
– Маленькая старушка, да? – съязвила она.
Он проигнорировал ее остроту, как бы невзначай заметив:
– Как бы там ни было, никогда не называй ее так. Однажды, когда я назвал ее старушкой, она надрала мне уши.
Комок подступал к горлу. Он действительно хотел ее бросить. Уйти из ее жизни вот так. И все же она продолжала верить, что что-то значит для него.
– Не смотри на меня так, Кошачьи Глаза.
Он отвернулся. Она смотрела, ошеломленная, как он разводил костер, гневно ломая ветки и бросая их в кучу. Вскоре костер разгорелся, и огонь осветил заострившиеся черты его лица.
– Мне нужно добраться до Сан-Антонио пока не слишком поздно! – решительно сказал он. – У меня не будет времени, чтобы проследить, как ты обустроишься в городе.
– Ты и не обязан этого делать. Мой отец – доктор. Если он там, его не трудно будет найти.
– Если он там. – Искры взвились в воздух. – А если его там нет, здесь, по крайней мере, у тебя будет кто-то, кто поможет выяснить, что делать дальше. Маргарет Роули – хорошая женщина, и она знает всех в Уэйко. Она разузнает, там ли твой отец. Так что ты узнаешь об этом сегодня же вечером, – успокаивающе продолжил он.
– Я узнаю? Ты даже не подождешь, чтобы узнать об этом?
– Нет.
Ее глаза расширились от удивления.
– Ты даже не отвезешь меня туда?
– Я не могу. Там есть люди, с которыми мне не хочется встречаться. Но я подожду здесь, пока не увижу, что ты добралась до места.
Наконец, Чандос посмотрел на нее. Живот скрутило, будто вся боль, сомнения и смятения сосредоточились там. Глаза были как стеклянные, потому что она отчаянно пыталась сдержать слезы.
– Черт возьми! – взорвался он. – Думаешь, я хочу оставлять тебя там? Я поклялся, что больше никогда не приеду туда!
Кортни отвернулась, чтобы вытереть слезы, которые не могла сдержать, как ни старалась.
– Почему, Чандос? – задыхалась она. – Если тебе там не нравится, зачем оставлять меня там?
Он подошел к ней сзади и положил руки на плечи. Его близость переполнила чувствами Кортни, и слезы потекли по щекам.
– Люди, вот что мне не нравится, – все, кроме старушки. – Его голос стал спокойнее. – По какой-то Богом забытой причине, которую я не могу себе представить, Маргарет Роули любит работать в «Баре М». Она единственная, с кем я могу тебя оставить, чтобы мне не пришлось о тебе беспокоиться.
– Беспокоиться обо мне? – Это было уже слишком. – Ты сделал свое дело. Ты больше никогда меня не увидишь. О чем тебе еще беспокоиться?
Он притянул ее к себе, чтобы увидеть ее лицо.
– Не делай этого со мной, женщина.
– С тобой? – вскрикнула она. – А как же я? Как насчет того, что чувствую я?
Он встряхнул ее.
– Чего ты хочешь от меня?
– Я… Я…
Нет. Она не скажет. Она не станет его умолять. Она не попросит его не оставлять ее, как бы это прощание ни убивало ее. И она не скажет, что любит его. Если он может просто оставить ее, вот так, тогда для него это все не имеет никакого значения. Она оттолкнула его.
– Я ничего не хочу от тебя. Прекрати обращаться со мной как с ребенком. Мне нужно было, чтобы ты меня сюда привез, а не следил, как я обустроилась. Я могу сделать это сама. Боже мой, я не беспомощная. И мне не нравится, когда меня поручают незнакомым людям, и…
– Все? – спросил он.
– Нет. Дело в том, что я должна тебе, – сказала она жестко. – Я пойду, возьму деньги.
Она пыталась пройти мимо него, но он схватил ее за руку.
– Мне не нужны твои чертовы деньги!
– Не будь смешным. Ты же из-за них согласился…
– Деньги не имеют к этому никакого отношения. Я уже говорил тебе, что не надо строить никаких догадок. Ты меня не знаешь. Ты ничего обо мне не знаешь!
Такие слова больше не могли испугать ее.
– Я знаю, что ты не такой плохой, каким хочешь показаться.
– Нет? – Его пальцы сжимали ее руку. – Может рассказать, зачем я еду в Сан-Антонио?
– Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал, – с беспокойством сказала она.
– Я еду туда, чтобы убить человека – сказал он холодно, с горечью. – В этом не будет ничего законного. Я судил его, признал виновным и хочу казнить его. Есть только одна заминка. Он в руках правосудия, и они собираются его повесить.
– Что в этом плохого?
– Он должен умереть от моих рук.
– Но, если закон… ты же не хочешь пойти против закона? – задыхаясь, спросила она.
Он кивнул.
– Я еще не знаю, как его освободить. Главное, что мне нужно сделать, это добраться туда до того, как его повесят.
– Я уверена, что у тебя есть на это причины, Чандос, но…
– Нет, черт возьми! – Он не хотел ее понимания. Он хотел настроить ее против себя сейчас, чтобы он не мог вернуться потом. – Что нужно сделать, чтобы открыть тебе глаза? Я не такой, каким ты меня считаешь, – сказал он ей.
– Зачем ты это делаешь, Чандос? – вскрикнула она. – Разве недостаточно того, что ты уезжаешь, что я больше никогда тебя не увижу? Ты хочешь, чтобы я тебя ненавидела? Да?
– Ты меня и так ненавидишь, – мрачно сказал он. – Просто еще сама этого не знаешь.
Холодок предчувствия пополз вверх по позвоночнику, когда он вытащил нож из-за пояса.
– Ты собираешься убить меня? – спросила она недоверчиво.
– Я не смог сделать это четыре года назад, золотоглазая. Почему ты думаешь, что я смогу сделать это сейчас?
– Тогда что… что ты имеешь в виду? Четыре года назад? – Ее взгляд был прикован к ножу, когда он провел по лезвию указательным пальцем правой руки. – Что ты делаешь? – прошептала она.
– Если я буду думать, что ты все еще хочешь меня, то эта связь никогда не прервется. Ее нужно прервать.
– Какую связь? – Тревога надломила ее голос.
– Связь, которая появилась четыре года назад.
– Я не понимаю… – и тут лезвие скользнуло по его левому указательному пальцу. – Чандос!
Он выронил нож. Кортни смотрела, как он поднес руки к лицу. Два пальца встретились в центре лба и двинулись в стороны, к вискам, оставляя ярко-красные полосы крови прямо над бровями. Затем его пальцы сошлись на переносице и резко двинулись по щекам вниз, встретившись у подбородка, оставив широкие полосы крови.
Сначала Кортни видела только кровавые линии, рассекающие лицо Чандоса на четыре части. Но через мгновение его бледно-синие глаза начали проявляться все ярче на фоне бронзовой кожи.
– Ты! Это был ты! О, Боже!
Стоило ей подумать о том старом страхе, как он полностью завладел ею, и она бросилась наутек, не видя ничего перед собой.
На полпути вниз по холму он поймал ее. От столкновения они оба упали, но он принял основной удар на себя, обхватив ее руками. Они катились до самого подножия холма.
Когда они остановились, Кортни попыталась встать, но он прижал ее к земле.
Страх перенес ее назад в сарай Элроя Брауэра.
– Зачем ты мне показал? Зачем? – закричала она в ужасе. – О, Боже, вытри кровь! Это не ты!
– Это я, – безжалостно сказал он. – Вот кто я, и кем всегда был.
– Нет. – Она неистово замотала головой, отрицая это. – Нет, нет.
– Посмотри на меня!
– Нет! Ты забрал моего отца. Ты забрал моего отца!
– Так вот, это единственное, чего я не делал. Да успокойся ты, черт возьми! – Он схватил ее за руки, бьющие по нему, и прижал их к ее волосам, разметавшимся по земле. – Мы взяли с собой только фермера. Остальных мы оставили умирать.
– Фермер. – Она застонала, вспоминая. – Я знаю, что индейцы сделали с ним. Мэтти как-то услышала, как люди говорили об этом, и рассказала мне. Как ты можешь быть причастен к этому? Как ты мог позволить им так изуродовать его?