Его голос довольно силен. Потому что он знает, что прав.
Я не хочу уходить, но это должно произойти. Джакс не знает, насколько я была нечестна, что есть секреты, которые я храню. Он не понимает, что Бен все еще имеет влияние на меня. Оставаться здесь и спорить — ничего не изменит. Это только ухудшит ситуацию. Если я не могу сказать правду, придется солгать. Если Джакс не позволит мне уйти, нужно заставить его оттолкнуть меня.
— Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала. — Меняю свой тон на вызывающий, даже враждебный.
Ненавижу, как звучу, но это единственный способ.
— Нет. Ты знаешь, — категорично говорит он. — Просто скажи мне правду. Скажи, что тебе тяжело, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь нам справиться с этим. Я говорил тебе прежде, я никогда не буду давить на тебя, если ты не готова, но не хочу, чтобы это было причиной того, что мы вообще перестанем общаться.
Джакс делает еще один шаг ближе. Еще один, и он будет прямо передо мной, на расстоянии вытянутой руки. Не могу этого допустить. Не могу позволить ему приблизиться.
— Прекрати! — говорю я, вытягивая руку.
Он останавливается и поднимает руки, соглашаясь.
— Просто поговори со мной, — просит он мягко. — Скажи, как тебе помочь.
Я хмурю брови.
— Помочь мне с чем?
— С чем угодно! — отвечает он. — Излечиться. Забыть. Позволь мне помочь тебе... чем угодно.
— Забыть? — сердито говорю я. Только на этот раз я действительно сержусь. — Я не хочу забывать. Ты не поймешь этого. Вот почему я не могу этого сделать. Я не забуду. Никогда.
— Я не это имел в виду. Я бы никогда не попытался, и не заменил...
— Ты и не можешь! — кричу я.
На лице Джакса появляется потрясение из-за моей вспышки, а затем меняется на что-то другое.
Боль. Разочарование. Обида.
И это моих рук дело.
— Ты боишься, — шепчет Джакс. — Если ты чувствуешь себя виноватой...
— Виноватой? — Слово задевает какую-то струну внутри, заставляя напрячься.
Джакс глубоко вздыхает и смотрит на меня. Умоляет меня.
— Да. Виноватой. Не представляю, чем эти последние два года были для тебя. Я не могу вообразить, что потеряю кого-то близкого мне. Знаю, что это нелегко.
Джакс осторожно делает последний шаг, приближаясь ко мне. Поднимает руки и осторожно прикасается ладонями к моему лицу.
— Я знаю, мы сможем это сделать. Знаю, потому что понимаю, что мы того стоим. Ты тоже это понимаешь.
Я чувствую, как мои слезы стекают по его пальцам. Джакс кажется настолько уверенным в своих словах. Так уверен в себе. Но это только подпитывает мое решение.
Потому что Джакс не знает правды. Он не знает моей неспособности отпустить другого мужчину. Если бы он знал, то понимал бы, что я не заслуживаю его.
— Ты ничего не знаешь, — говорю я как можно холоднее, но внутри разваливаюсь на каждом слове.
— Не делай этого, — просит Джакс, качая головой. — Не говори о нас, как будто это ничего не значит. Как будто то, что у нас есть, это что-то нехорошее. Что-то не потрясающее!
Боль от необходимости смотреть в глаза Джаксу и лгать о моих чувствах к нему можно сравнить только с одним другим моментом в моей жизни. По иронии судьбы, это тот самый момент, который сделал нахождение здесь с Джаксом возможным.
— Это была ошибка, — говорю я. Беру его за запястья и убираю руки от своего лица.
Джакс расстроенно качает головой, проводя пальцами по волосам.
— Я в это не верю. Это была не ошибка. Я знаю, что это! Ты знаешь, что это! — Джакс смотрит на меня, в его глазах решимость. — Это любовь, Рэйчел. Мы влюбляемся, — уверенно заявляет он.
Мое сердце замирает от этих слов. Я знаю, что Джакс прав. И он знает, что прав. Мы медленно и одновременно быстро влюблялись. Я боролась с этим, и жаждала этого. Я оттолкнула Джакса столько же раз, сколько притянула. И от этого то, что я делаю с ним, становится намного хуже.
— Скажи что-нибудь, — умоляет Джакс. — Скажи мне, что я не одинок в этом.
Ты не одинок, Джакс. Я тоже это чувствую.
Но не могу остаться. Даже если это означает, что я должна оттолкнуть его. Я не готова закрыть свое сердце для того, кто прожил там столько лет.
— Я не люблю тебя, Джексон. Прости.
На его лице вспыхивает боль, и это слишком много, чтобы вынести. Я опускаю взгляд, прежде чем развернуться и направиться к двери.
На этот раз я знаю, что не остановлюсь.
— Рэйчел...
И все. Что еще он может сказать?
Открываю дверь и заставляю себя выйти, отказываясь оглядываться назад. Слышу щелчок замка позади, и, к счастью, лифт прибывает, как только я нажимаю кнопку вызова.
Как только двери закрываются, слезы стекают по лицу, и я издаю тихий всхлип.
Плачу так же, как и ночью, когда умер Бен. Я плачу, потому что второй раз мое сердце разбито.
Только на этот раз я разбила чье-то другое вместе со своим.
Я с трудом помню, какими были первые несколько часов после аварии Бена. Казалось, время остановилось, я была слишком оцепеневшей, чтобы замечать, что вокруг что-то происходит.
Эти же последние несколько часов прошли по-другому. Единственное сходство — медленное, как улитка, движение времени вперед. Но я чувствовала каждую минуту. Каждая останавливающая сердце и перехватывающая дыхание секунда приносила боль. Я желала, чтобы на меня снова нашло онемение и помогло заглушить боль, хотя бы всего на минуту.
Передо мной повисает бумажный платок, зажатый пальцами с прекрасно ухоженными ногтями.
— Черт, — говорит Тесс с явным беспокойством и сочувствием на лице. — Что случилось потом?
— Я ушла. Повернулась и вышла за дверь. — Этот момент повторяется в моей голове снова и снова, как в кино. Я так хочу, чтобы это прекратилось, но не могу ничего сделать.
— Черт, — снова бормочет Тесс, наморщив лоб.
— Да, — соглашаюсь я, всхлипывая в свежий платок. Куча использованных смятых белых квадратов уже сложена передо мной.
Ранить того, кого вы любите, мучительно. Понять, насколько несправедливо вы поступили с ним — не простая пилюля, ее сложно проглотить. Особенно, когда эта таблетка всего вдвое меньше собственного сердца.
— Так будет лучше, — повторяю я, надеясь, что чем больше буду это произносить, тем скорее все поверят в это.
— Ты вправду в это веришь? — спрашивает Тесс.
Я неистово киваю, подтверждая.
— Я не могу дать Джаксу то, что ему нужно. То, что он заслуживает. — Слезы с новой силой бегут по щекам. — Он заслуживает того, кто будет любить его без остатка, не такую неполноценную, как я.
Тесс качает головой.
— Ты не неполноценная. Иногда влюбляться страшно. Но любовь стоит того, — говорит она, пытаясь быть оптимистом.
Я смотрю на нее поверх испорченного платка.
— Я не хотела, чтобы это произошло, — шепчу я.
Тесс грустно улыбается.
— Я знаю, милая. Никто никогда не хочет. Некоторые люди влюбляются охотно, другие постоянно спотыкаются. — Немного помолчав, она продолжает: — В любом случае, когда достигаешь дна, это больно, черт возьми.
Она как будто знает, о чем говорит. Это вызывает настороженность, и я смотрю на Тесс — ее волосы в беспорядке, еле удерживаются одной заколкой, на теле старая растянутая футболка и леггинсы. Но что по-настоящему привлекает внимание — красные глаза. Глаза, которые говорят, что она плакала, прежде чем пришла ко мне. Все это время мы говорили о моем горе, и только теперь я замечаю то же самое в подруге.
— Ты в порядке?
Я ругаю себя, что только что заметила, что что-то явно беспокоит Тесс. Кажется, я стала эгоисткой, погрузившись в свою драму отношений.
Она отмахивается от моего вопроса, махнув рукой, но я знаю, что ее нужно сильно расстроить, чтобы вызвать слезы.
— Что случилось? — на этот раз, спрашиваю с большей настойчивостью.
Тесс глубоко вздыхает и грустно смеется.
— Думаю, я тоже попала на дно.
Когда она отворачивается, вижу, как одинокая слеза сбегает с уголка глаза и медленно ползет по щеке. Тесс даже не потрудилась вытереть ее. Вытаскиваю из коробки свежий платок, и на этот раз, предлагаю подруге.
— Что случилось? — Озабоченность за нее теперь затмевает мои собственные чувства.